Тем временем мистер Холмс и Ирэн самым комическим образом ползли по полу на четвереньках и решились подняться на ноги только в соседней комнате.
– Кто он?
– Не знаю, я могу только догадываться… – Ирэн покачивалась от дыхания сквозняка, как цветок. – Хотя нет, не так. Он преподает в Тринити-колледже, его имя ничего вам не скажет. Но невозможно доказать его причастность ни к одному из убийств или к другим преступлениям. Доказать, как это делают в суде. Понимаете? Нет ни улик, ни мотивов – кажется, это так называется.
Мисс Пристли давно уехала в редакцию готовить материл об опасных кровлях. Ирэн же осталась беседовать с мистером Холмсом. Они беседовали несколько часов, и сейчас сэр Майкрофт сидел в рабочем кабинете, глубоко задумавшись. Он нахмурился, между бровей залегла глубокая, похожая на молнию, морщина.
Ирэн рассказала ему почти все, что знала, – об агентстве по найму прислуги, которое занималось шантажом с такой же регулярностью, как ткачи прядением пряжи. О букмекерских конторах, устраивавших поединки, в которых не бывает победителей, зато случаются убитые. О налогах на разнообразные человеческие пороки, которые день за днем собирала с лондонцев «темная армия», о подкупе, запугиваниях и убийствах, посредством которых держал свою армию в страхе лорд-Паук, творящий зло под гербом с литерой W. Умолчала Ирэн всего лишь о некоторыхдеталях, несущественныхдля сэра Майкрофта, а именно о той роли, которую она сыграла в недавних происшествиях.
– Он всегда подбрасывает улики, и невинные люди запутываются в них, как мошки в липкой паутине, – продолжала мисс Адлер, отхлебнув заслуженный глоток чая. – Я уверена, он заранее заказал платок с меткой вашего брата, отправил своих людей выкрасть туфлю доктора Ватсона и его перчатки. В тот вечер, когда мы, все трое, имели глупость забраться в особняк Милвертона, неизвестные напали на квартиру, которую снимают Шерлок и доктор Ватсон. Наверняка, это нападение было подстроено с одной-единственной целью – раздобыть предметы, которые превратятся в улики и изобличат вашего брата как преступника! Мистер Паук очень боится лучшего сыщика Лондона и замыслил любым способом избавиться от него, а мистер Холмс даже не подозревает о силе «темной армии» и джентльмене с духовым ружьем – подкупленный почтальон выкрал записку с предупреждением… Поверьте мне, я видела глаза этого человека – он одержимый! Мы должны разыскать и предупредить Шерлока первыми!
Мистер Холмс тяжело вздохнул:
– Скверная история. Я вам верю, мисс Адлер, и нахожу логические аргументы вполне убедительными и достаточными. Но британское правосудие старомодно и требует более весомых доказательств, чем логические умозаключения…
Он нажал на электрический звонок, китаец явился к нему с крошечным фарфоровым стаканчиком, наполненным неведомым бодрящим снадобьем. Мистер Холмс опорожнил стаканчик, и здоровый цвет сразу вернулся к его бледным щекам, свидетельствуя о восстановившемся кровотоке, продолжил беседу:
– Вот самый недавний пример такого подхода – вы уже слышали, что адвокаты лейтенанта Вудли подали жалобу. Они считают, что улики были собраны с нарушением процедуры. Проще говоря, инспектор Лейстред подобрал склянку из-под яда в мусорной куче на заднем дворе, то есть в месте общественного пользования, а ордер у него был исключительно на обыск квартиры мистера Вудли – жилого помещения. Главный комиссар полиции как раз сменился – полковник Эдуард Бредфорд, весьма дотошный человек, уже вынес бедолаге Лейстреду взыскание за халатность…
Ирэн пришлось спрятать улыбку – конечно, ей не следовало сомневаться в том, что мистер Нортон отличный адвокат. Так уж устроена старая добрая Британия – в войнах, которые детективы ведут с преступниками, выигрывают адвокаты!
– Значит, лейтенанта Вудли отпустят?
– Если бы его обвиняли только в отравлении, пожалуй, он отвертелся бы. Но ему выдвинуто обвинение в похищении секретных документов и шпионаже. Полковник Бредфорд бывший военный, он потерял руку в колониях и будет весьма пристрастен. Отдам должное Вудли – мальчишка держится молодцом и стоит на том, что никогда не имел доступа именно к этой папке и не знал, где она хранится.
– Допустим, он действительно этого не знал. Адмирал его недолюбливал, а склянку и платки ему могли подкинуть точно так же, как подкинули улики против Шерлока…
– Не обижайтесь, Ирэн, но женский ум все же существенно… отличается от мужского. Женщина замечает только факты и этим довольствуется, а мужчина ищет причинно-следственные связи. Я не вижу мотива, в силу которого некто пошел на преступление, чтобы просто запятнать Вудли. Он перспективный юноша, не более того – лейтенант, винтик в системе, который легко заменить, поэтому цена его не высока.
Ирэн посерьезнела и придала лицу значительное выражение:
– Но его отчим – лорд Чизвит – приводной ремень или даже мотор в этой машине! Именно лорд мог быть целью шпионов…
– Шпионов? Милая Ирэн, наша богоспасаемая Британия правит морями и уже лет двести как не имеет серьезных соперников. Пусть не двести, но последние двадцать лет, после Крымской войны, единственные серьезные враги для британцев – они сами. Не понимаете? Я говорю о той грызне, которая каждый день идет в парламенте. Оппозиционеры Чизвита обвиняют правительство в завышенных расходах, за каждым шиллингом, истраченным на оборонные заказы, им мерещится коррупция. «Непотопляемый» был очень затратным проектом, он мог стать самым дорогим кораблем в истории британского флота. Вот сэр Чизвит и задавал коллегам вопрос – зачем британским налогоплательщикам финансировать это дорогущее морское чудовище? Проект собирались подвергнуть серьезной экспертизе – многие уверены, что корабль затонул бы, как только покинул стапеля. Другие считали, что «Непотопляемый» вообще не собираются строить, а только дадут заработать на военных заказах нескольким частным проектным конторам…
Словом, история гадкая – от начала и до конца.
Если документы не найдут, Вудли никогда не отмоется от обвинений в шпионаже, тень шпионского скандала замарает всю оппозицию, лорд Чизвит потеряет свое политическое влияние и уже никогда не сможет оправиться. Для него это хуже смерти!
Чай в чашке Ирэн давно остыл, время обеда плавно закончилось, и желудок стал требовать как минимум ужина, ей приходилось прилагать отчаянные усилия, чтобы не зевнуть, но мистер Холмс оседлал своего любимого конька, – его глаза блестели, и он с энтузиазмом развивал свои внутриполитические доктрины:
– Знаете, что самое поразительное в этой истории, мисс Адлер? То, что я впервые готов согласиться с адвокатом Нортоном. В клубе он сказал, что документов никогда не существовало. Когда в Адмиралтействе исчерпали собственные ресурсы, они обратились к… – Мистер Холмс многозначительно посмотрел на кабинетный портрет ее величества, украшавший его стол, сделал специфическое движение кончиками пальцев, как будто сматывал клубок ниток. – А когда потянули за эдакую ниточку, министр велел мне возглавить поиски.