— Я не могу действовать открыто, — тихо сказал Вадим. — Сами знаете, начальник управления — ближайший корефан губернатора. Вы пока поторгуйтесь, набивайте цену, потяните дня два-три. Попробуем организовать ловушку для гадов.
На службу он вернулся с опозданием, но тем и хороша оперативная работа — всегда можно набрехать: мол, встречался с агентурой, а мобильник выключал, чтобы не отвлекали.
Весело напевая, он пробежал через проходную, но потом вернулся к бюро пропусков, где незнакомый солидный мужик в костюме, наклонившись к зарешеченному окошку, перешептывался с дядей Лешей. Вадим увидел, как отставник передает посетителю покрытые машинописным текстом листки — компьютерную печать дядя Леша так и не освоил — и говорит негромко:
— Ждал вас, поэтому досье составил. И вот в папке газетные вырезки с подтверждениями. Ведь про ту инструкцию никто, кроме меня, не знает, собственноручно сжег в августе девяносто первого. И в Москве документы уничтожены, так что вас никто не ждет.
«Надо же, до чего свободный рынок довел, — равнодушно подумал Вадим. — Сам несгибаемый большевик Алябьев для частного бизнеса досье составляет…»
— Дядя Леша, меня никто не спрашивал? — поинтересовался старший лейтенант.
— Лично тебя не спрашивали, но предупреждали, что в половине пятого начальник ваш отдел собирает для вздрючки… — выглянув из окошка, дядя Леша сказал посетителю: — Вот, рекомендую, Вадим Лаптев, наш книголюб…
— Слышал, — неожиданно сообщил мужик в костюме, разглядывая оперативника с непонятным интересом. — Не вы ли, молодой человек, писали дипломную работу о партизанском движении в области?
— Писал и защитил…
— Вот и хорошо, — сказал странный посетитель, не объяснив, что он увидел хорошего в банальном факте дипломной защиты. — Значит, у вас есть фотографии партизанских командиров?
— Не существует в природе, — признался Вадим. — Может быть, в лубянских архивах, но кто ж туда пустит студента из областного универа… Даже у нас в управлении не осталось их портретов — ни Савонькова, ни Асрияна, ни Мальцева.
— Я же говорил, Егор Сте… Сергеевич, — вставил дядя Леша.
Видимо, сбитый с толку перечислением партизанских командиров, старик едва не назвал посетителя, как того самого Мальцева — Егором Степановичем. Вадим попытался спрятать усмешку. Между тем Егор Сергеевич продолжил:
— Просветите провинциала, можно ли в городском книготорге найти научную книгу о путешествиях во времени.
— Насколько я знаю, наука тут бессильна, — Вадим улыбнулся. — Научно-фантастическая литература на эту тему должна быть в больших количествах.
— Очень интересно. — Провинциал явно был обрадован. — А вам не встречались такие сюжеты… кто-то из прошлого проникает в будущее, узнает что-то важное и… как бы сказать… предотвращает какие-то события.
— По-моему, такого не было, — Вадим не увлекался фантастикой, поэтому не мог сказать наверняка. — Обычно бывает наоборот: люди из будущего попадают в прошлое, чтобы изменить свое настоящее.
Посетитель растерянно посмотрел на дядю Лешу, но тот лишь развел руками. Гость из глубинки явно был в замешательстве. Сжалившись, Вадим предложил встретиться завтра в три возле книжного на Театральной площади. Суббота после перерыва — время новинок и чудес.
Начальник областного управления генерал-майор Борис Герасимов, успев надраться в обеденную отлучку, пребывал в плывущем состоянии. Периодически теряя путеводную нить и постоянно заглядывая в присланный с Лубянки директивный документ, босс потребовал усилить борьбу с экстремизмом и взять под колпак агитаторов, призывающих к забастовкам из-за невыплат зарплаты, несоблюдения правил техники безопасности на производстве и по другим надуманным причинам.
В качестве примера подрывной деятельности генерал привел регулярно возникающие на стенах домов экстремистские призывы вроде «Смерть пентам-убийцам», «Остановить пентовской беспредел» или «Проснитесь, люди, мафия наступает». Как известно, продолжал начальник, экстремисты распускают лживые слухи, будто наша доблестная полиция поражена коррупцией, а также избивает и убивает мирных граждан. С подобными проявлениями пережитков тоталитаризма было велено бороться в первую очередь.
Затем, попив ледяной газировки, Герасимов напомнил, что в пригороде действует маньяк-насильник, убивающий жертв особо извращенными способами.
— Полиция уже троих случайных прохожих замела, только нападения все равно продолжаются, — вставил майор Устинцев. — Вчера замначальника угро намекал поработать вместе.
— Гони его подальше! — рассвирепел генерал. — Каждый будет свое дело поделывать.
Раздав еще некоторое число бесценных руководящих указаний, Герасимов отпустил офицеров. Единственным исключением оказался Вадим, услыхавший уже в дверях бессмертную фразу группенфюрера Генриха Мюллера.
— А вас, Лаптев, я попрошу задержаться, — потребовал генерал и, не предложив сесть, свирепо рявкнул: — Что, сопляк, упустил ситуацию в Юбилейном? Для чего тебя, бездельника, сюда прислали? Не умеешь работать — иди в университет взятки со студентов вытряхать…
По своим политическим убеждениям, Герасимов, подобно губернатору, был сторонником особо правых партий, поэтому давно продался оргпреступности, получая долю сразу с трех главных группировок. Вадима генерал невзлюбил с первого дня, подозревая, что Москва могла прислать выпускника Академии с тайным заданием присматривать за руководством области, включая управление ФСБ. К тому же Вадим не скрывал взглядов, которые не приветствовались романовской элитой.
— Не понимаю, о чем вы, товарищ генерал, — ответил старший лейтенант согласно уставу.
От обращения «товарищ» начальника перекосило, и он прошипел:
— Даже вы должны понимать, как важно уничтожить боевую технику в соответствии с межправительственными соглашениями. Под руководством господина Шевелева подготовлен план отправки ржавого железа на переплавку. И вот я буквально за десять минут перед совещанием узнаю, что к старому реакционеру полковнику Ходынцеву приехали какие-то загадочные личности на антикварном автомобиле. — Он заорал, выдыхая перегар: — Не позволю вам за моей спиной крутить интриги! Вшей кормить будете в камере для педиков!
— Зря печенку надрываете, — хладнокровно произнес Вадим. — Согласно данным из достоверных источников, к Ходынцеву обратился с деловым предложением некто Мириев, известный любитель уникальных тачек. Прикажете заняться расследованием?
У генерала отвисла челюсть. Он глотнул, рыгнул, отхлебнул хороший глоток из горла початой бутыли «Смирновской». Потом слабым движением руки разрешил Вадиму быть свободным, пробормотав на прощание:
— Шустрый парень… знаешь, к кому надо пристроиться.
Серьезных дел не оставалось, тем более что завтра суббота. Можно было со спокойной совестью сваливать, но Вадим все-таки набрал номер Ромкиной мобилы. Договориться о встрече не удалось — Стрельченко был явно перегружен срочными делами, так что даже намек на возможность прижать Мириева не вывел его из прострации. Убоповец попросил перезвонить завтра.