Коллег не видно. Элеваторщик, ясное дело, сидит в глубине артиллерийского трюма. А комендоры и наводчики — каждый в отдельной бронесфере, закованные в скафандр «Гранит». Иначе нельзя.
Двухслойная полутораметровая защита башни с прослойкой из «умного» пластика не спасет от снаряда. И тогда, без индивидуальной брони, им всем коллективная крышка. Впрочем, и это не окончательная страховка…
— Есть попадание! — радостно доложил наводчик. — Носовая оконечность!
— Дистанция?! — Теперь очередь командира проявлять показную нервозность.
В самом деле, попадание он и сам видит, а стрелять надо еще и еще.
— Девятьсот двадцать, двадцать.
Надо же, как хорошо сблизились!
— Бронебойные!
Многогранник башни с наплывами артустановок по бокам ворочается вслед цели. Солнце отбрасывает длинную тень на борт корабля. Пушки поднимаются. И…
Стороннему наблюдателю лучше не смотреть.
Ослепительная счетверенная вспышка!
Повторенная четырьмя соплами откатников!
В космос уносятся двенадцать тонн стали, поглощая тридцать километров ежесекундно! Максимальная мощность, максимальная скорость! Сейчас не до миндальничания, как при работе по наземным целым, когда необходимо укрощать порыв снарядный!
Вдали тусклые вспышки — это заработали маршевые двигатели снарядов. В пустоту улетают отработанные поддоны с чеканными надписями «Semper fidelis».
— Лео! — Внезапный вопль трансляции отвлек от прицела.
— Что?! — Индикатор седьмого канала пульсирует красным. Цитадель ПКО на связи.
— Чертовы «Фраваши»! К вам торпеда! Перехват не успеваю, прогноз: шесть секунд!
«Знать бы откуда, — пронеслась бессильная мысль. — И ведь активная защита выработана подчистую…»
Если знать направление, теоретически можно успеть развернуть ложемент с двухдюймовой бронеспинкой. Всё лучше…
Пять… четыре… три… две… ну же!.. Неужели мимо?!
Сотрясение.
Вспышка.
Удар: затылок о подголовник!
Голова мотается в сфере шлема. Что это? Крепление страховочного ремня. Вырвано с корнем.
Пульт. Искры. В правой части клавиатуры вмятина. Как раз по размеру налобника. Голограмма прицеливания. Дрожит и дергается. Или это с глазами непорядок?
Только не прицел. Только не прицел. Только не прицел. Что это на губах? Соленое. Кровь. Что это застит глаза? Тоже кровь.
Умница «Гранит» вытирает губкой.
Жив?
Жив.
Укол в шею.
Скафандр колет стимуляторы.
Пусть. Теперь не важно. Теперь химия не повредит.
Точно жив.
Верхняя часть бронеколпака сорвана. Прямо по линии сварки. Вот она, болтается у переборки. Всё правильно, дейнекс-камера сюда не добивает и не должна добивать, нет гравитации.
В подволоке звездчатый пролом, который на глазах затягивает пена расширяющегося «умного пластика». Материал помнит свой изначальный объем и старается его восстановить. герметизируя отсек. В дыру видны звезды. Красиво.
Внутренняя обшивка висит черными хлопьями. И это правильно. Это же пирофаг.
Жив.
Взгляд вокруг, благо теперь все видно без электронного посредства.
Удар пришелся справа и сверху. Волна по касательной сорвала крышку с его сферы.
Цитаделей первого комендора и наводчика больше не существует. Раскуроченный тоннель темнеет жерлом опаленного металла. Наводчик… Бедняга Петер. Надо понимать, что это его рука только что кувыркалась в проломе?
Гнездо комендора изорвано, форма теперь только угадывается.
Вслед за рукой проплыла голова в шлеме.
Кусок позвоночника белеет за нашейным сегментом. Замерзшая кровь.
Внезапно Лео включается. Заработал стимулятор. По телу хлещет волна заимствованной бодрости и злости. Ну, с-с-суки!
Интегрированная в ложемент выносная консоль управления в строю… Частично. Очень частично. Но прицел работает, хоть голограмма и подернулась рябью, дрожит и выделывает несолидные па.
Короб элеватора?
Порублен осколками, но цел.
— Комендор! На связь! — Вторая цитадель полностью цела, но кто знает?..
— Здесь… я… здесь. — Дитмар Кауц сопит в микрофон, ему нехорошо, но он жив.
— Отставить «здесь»! У меня поворотник не опрашивается, треть пульта — к чертям!
Молчание. Вестибулярный аппарат подсказывает, что башня пришла в движение.
— Горизонт в работе. Вертикаль правой установки заклинило. Левая — только до девяноста градусов.
— Связь с центральным есть?
— Нет.
— А с элеватором?
— Команды на подачу боеприпаса принимает. Голосовой связи нет.
— И у меня нет. К дьяволу! Вылезай из будки и марш в правую установку. Посмотри что с механикой. Может, получится растормозить. Я тут справлюсь.
Дитмар опять сопит. Через пару секунд отъезжает люк, показывается его скафандр.
— Что, командир, похоже, мы одни остались?
— Похоже на то.
Башня ожила.
Лео почувствовал вибрацию сервоприводов сквозь ложемент. Он видел, как на панорамном экране появился борт линкора. Его линкора. В створ медленно вплывал исполинский золотой щит, где восседал посеченный осколками, непобежденный орел.
Клоны дрались отчаянно.
Их эскортные авианосцы причислялись к легким лишь в угоду классификации. Тем более тип «Сардар», способный вывезти в небо шестьдесят пять флуггеров.
Лихая атака «Лотарингии» отвлекла на себя внимание всех ударных эскадрилий и полностью блокировала главный калибр «Аббаса» — единственные средства, которые могли помешать подъему флуггеров с «Жоффра».
Сотня машин обрушилась на конкордианскую эскадру!
Но окончательно судьбу орбитального сражения решило появление «Кельна» на выгодном кормовом ракурсе.
Согласно официальным сводкам, его отбуксировали на Землю для прохождения капитального ремонта. И данные конкордианской разведки это подтверждали.
Во-первых, инструментальное наблюдение фиксировало попадания снаряда ГК в район группы X-двигателей, а также ракеты «Аждат» в носовую оконечность.
Во-вторых, специально выделенный каботажный транспорт тщательно эмулировал радиопереговоры «Кельна» из района ожидания на орбите Луны.
Таким образом, появление рейдера в системе Бартеля оказалось полной неожиданностью. Пушки 210-мм калибра в двух башнях — неприятный сюрприз. Еще более неприятный сюрприз — две полные эскадрильи тяжелых истребителей «Хаген» (двадцать четыре машины). Однако главной неожиданностью стали восемь истребителей барража «Гриф», которые рейдер притащил на уникальных стыковочных консолях.