– Наши беседы продолжатся в ку’рири, – закончил Язон. – Постараюсь, чтоб этого не случилось. Гореть мне в плазме! Я очень постараюсь! А теперь взгляни сюда.
Леди Пат повернула голову и, с задумчивым видом пошевеливая клапаном, осмотрела желтый и красный костюмы. Странный блеск возник в ее глазах. Удивление?.. Недоумение?.. Восторг?.. Язон затруднялся определить это чувство, но ментальный дар подсказывал, что в нем нет отрицательных эмоций. Скорее, наоборот!
– Ты приготовил еще два одеяния? Но первое, в котором цвет Творителей, больше тебе подходит.
– Эти одежды не для меня. Ты ведь хотела убедиться, что одеяния могут быть разнообразны и красивы? И, кажется, я обещал тебе подарок? Вот он! Желтое – твое, красное – Хозяина-Навигатора… Попробуешь примерить?
Секунду она колебалась, потом расстегнула пряжки и сбросила комбинезон. Стыд, связанный с наготой, был ругам неизвестен, к тому же мужские и женские особи не слишком различались – по крайней мере в человеческих глазах. Их тела не обладали внешними половыми признаками – пожалуй, только родовая щель на животе у самок была рельефней и заметней, чем у самцов. Щель являлась выводным отверстием родовой сумки, органа, который, собственно, и обеспечивал размножение. К моменту зрелости в сумках женских особей формировались две или три яйцеклетки, готовые к оплодотворению, а сумки самцов наполнял аналог спермы, продуцируемой под действием нижнего нервного узла. Зачатие происходило в водной среде, куда самцы изливали животворящий субстрат, после чего их собственная жизнь заканчивалась. Самки впадали в кому на три дюжины дюжин циклов, после чего разрешались от бремени и тоже погибали – само собой, за редким исключением. Причина смерти была неизменной у всех: эякуляция и акт деторождения вели к усиленному кровотоку, и оба сердца не выдерживали. В привычных Язону терминах это называлось обширным инфарктом.
Не самый плохой конец, быстрый и без лишних мук, думал он, глядя, как Патриция вертится в новой одежде перед экраном. Сканеры Памяти передавали разом четыре ее изображения – вид спереди, сзади и с обеих сторон, так что Язону чудилось, что перед ним выплясывает прима-балерина с кордебалетом, хоть небольшим, но повторявшим каждый наклон и пируэт с удивительной четкостью и синхронностью. Правда, танец не походил на человеческий – движения резковаты, изгибы тела невероятны, руки с шестью пальцами слишком длинны, а шею вовсе не разглядишь. Зато – блестящие глаза, вихрь золотистых лент и ощущение восторга, которое накатывало на Язона, чередуясь с радостным удивлением. Кажется, леди Пат была очарована.
– Красиво… да, красиво… – прощебетала она. – Теперь я понимаю твои слова о красоте одежды… Хотя это одеяние не так удобно, как типовой комбинезон. Работать лучше в нем.
– Разумеется. Эта одежда – для торжественных случаев. Например, когда мы встанем в Гнездо и выйдем навстречу Великому Навигатору.
Патриция замерла, вихрь золотистых лент прекратил свое вращение.
– Мне не хочется ее снимать… Как ты думаешь, Керр, сейчас тоже торжественный случай?
– Несомненно, юная леди. И торжество будет еще великолепней, если все на «Звездном звере» облачатся в такие же прекрасные одежды.
– Почему?
– Потому, что вы приобщитесь к красоте, – сказал Язон, протягивая ей алое облачение. – Не забудь, это костюм благородного эрджа. Для остальных я тоже что-нибудь придумаю.
Патриция упорхнула, и он, проводив ее взглядом, прошептал:
– Ева… Ева с дарами от змея-искусителя…
– Отчего ты назвать ее так? – полюбопытствовал Непоседа, выкатываясь из-под кресла.
– Свободная ассоциация на темы древней мифологии, – объяснил Язон, но этого Непоседе было мало.
– Если она быть Ева, если дары – твои, то ты – искусительный змей?
– Правильный вывод, дружок. Сегодня я ввел ее в большой соблазн, а через нее – все племя спиногрызов.
– Но она есть/быть довольна! Я это чувствовать!
– А что тут удивительного? Так уж устроены женщины! Красота, пусть даже грешная, манит их гораздо больше, чем уродливая добродетель.
С этими словами Язон вернулся к прерванному делу, то есть к Эпохе Перемен и Заветам Первого Навигатора.
Эта личность, правившая самым первым Роем и разработавшая изначальный Кодекс, не была мифической и не входила в когорту божеств. Боги непогрешимы и всеведущи, а Первый – достойный прародитель, но все-таки не бог – одно предвидел верно, в другом ошибся, а третьего вовсе не знал. Он не являлся создателем Роя; эта конструкция существовала до него – большой орбитальный комплекс, который строили тысячелетиями, строили с той целью, чтоб разместить энергостанции, пункты управления погодой, космические доки и всевозможные производства. Место для труда, привязанное к умирающей планете, чьи океаны пересыхали, ресурсы были исчерпаны, а климат катастрофически менялся… Первый сделал Рой местом для жизни и далеких странствий. Принцип гиперскачка был уже известен, и огромная конструкция двинулась в путь, на поиски миров, пригодных для Обряда Зрелости, и инопланетных рас, которые станут со временем данниками и будут названы хадрати.
В этом Первый Навигатор не ошибся – то и другое нашлось. Ошибочным был прогноз дальнейшего развития: ему казалось, что Рой будет расти и крепнуть, странствуя как единое целое среди покоренных миров, однако в реальности все получилось иначе. Так же, как у людей, думал Язон, слушая комментарии Памяти к мелькавшим на экране кадрам. Центробежные силы, ведущие к размежеванию и разделу, исправно трудились в эпохи и времена – на древней Земле и в начале экспансии в космос, в звездной Земной Империи и в Галактической Лиге, воздвигнутой на ее руинах. Впрочем, эти силы пока что служили прогрессу, с каждым столетием, десятилетием и даже годом расширяя подвластный людям регион Галактики. За колонизацией нового мира неизменно следовали периоды развития и процветания – конечно, если планета была богатой и безопасной; затем происходил демографический взрыв, население достигало критической массы, появлялись толпы недовольных с собственными лидерами и начиналась кровавая схватка за власть. Ее рядили в разнообразные одежды: сторонники диктатуры сражались с демократами, пролетарии – с богачами, южное полушарие – с северным, брюнеты – с блондинами или с рыжими, и это считалось борьбой за равноправие и свободу. Кончалось же всегда одинаково – изгнанием побежденных в какой-нибудь дикий мир, после чего наступала эпоха сравнительного спокойствия.
Руги тоже подчинялись этой закономерности, хотя и с некоторыми оговорками. Рой был стабилен при численности населения от двух до трех миллиардов; миллион-полтора Творителей прекрасно управлялись с ним, порождая в своей среде пару десятков бесспорных лидеров. Критическая масса, равная четырем-пяти миллиардам, достигалась редко, ибо руги размножались медленно; как правило, самка приносила двух детенышей, а в исключительных случаях – трех. Но при благоприятных обстоятельствах (деталей Язон не уловил) численность Роя все же росла, и наступал период неустойчивости, который мог завершиться добровольным или насильственным Разделением. Вероятность мирного или немирного исхода зависела от многих обстоятельств, но прежде всего от личных качеств вождей-Творителей и равноценности миров для керр’вадака, что отходили к той и другой стороне. Мирный вариант порождал Рои-союзники, насильственный – непримиримых врагов; впрочем, и союзники через десять тысяч лет и пару Разделений могли оказаться по разные стороны баррикады.