— Почему «он»? — вдруг подал голос Славка-Владик. — Если речь идет об убийце Мирона, на мой взгляд, было бы правильнее употребить местоимение «она».
Я просто не успела отреагировать на этот прозрачный намек, потому что Марк, Прошка и Леша вскочили и заговорили одновременно:
— Какого дьявола ты имеешь в виду?!
— По-моему, это просто подлость!
— Думай, что говоришь, Славка!
До Генриха не сразу дошел плохо скрытый смысл Славкиной реплики. Но когда дошел, на лице его отразился неподдельный ужас.
— Слава, ты что? Я понимаю, что погиб твой близкий друг, но нельзя же до такой степени забываться!
Несмотря на столь массированный натиск, Славка невозмутимости не потерял.
— Не понимаю вашего негодования. По-моему, мы собрались, чтобы поговорить об убийце. Если это, как вы утверждаете, один из нас, то на кого-то все равно рано или поздно покажут пальцем. Почему Варвара должна находиться в исключительном положении? Все мы знаем о ее отношении к Мирону. Иначе как отвратительным его не назовешь. Марк тоже не очень с ним ладил, но он хотя бы держался в рамках. А все остальные к Мирону претензий не имели. Так почему бы не посмотреть фактам в лицо?
— Тогда давайте смотреть в лицо и другим фактам, — зло сказал Марк. — Варька с Мироном враждовала никак не меньше десяти лет, и он все живым оставался. А вот Ирина и твоя жена познакомились с ним совсем недавно, тут-то он с обрыва и упал.
— Что? Я?! — Ирочка аж подпрыгнула. — Да я больше года Мирона знала, и мы всегда были в прекрасных отношениях!
— Но ты ведь сама говорила, что с ним почти не виделась, — злорадно напомнила я. — Вы для того и совместную поездку затеяли, чтобы познакомиться поближе. А когда ты Мирона поближе узнала, он тебе, наверное, не очень понравился. Я тебя, конечно, хорошо понимаю, но с проявлением неприязни ты, по-моему, чуть-чуть переборщила.
Ирочка не сразу обрела голос.
— Я… Ты… Убийца! — Последнее слово она выговорила вполне членораздельно. Пугливый зверек, которого в день приезда гоняли Эрих с Алькой, молнией взметнулся на дерево. — Посмотрите на нее! Лохмы черные, нос крючком, зенки круглые, желтые! Неужели не видите? Вылитая ведьма! Она! Это она Мирона с Ниночкой убила!
Под общий галдеж я печально размышляла над истинностью выражения: «злоба глаза застит». И вовсе не крючком у меня нос, а всего лишь с небольшой горбинкой. А для того чтобы назвать мои большие глаза теплого коньячного цвета круглыми желтыми зенками, надо вообще не иметь ни мозгов, ни совести.
Очень скоро моя печаль сменилась горечью. Никто из моих друзей и не подумал подправить нарисованный Ирочкой образ. Нет, они, конечно, заступились за меня, но так, что лучше бы уж промолчали. Генрих убеждал Ирочку не обращать внимания на мои выпады. Я, дескать, совсем не хотела ее обидеть, просто у меня такая манера шутить. Марк с Прошкой наперебой доказывали, что внешность обманчива, но больше всех отличился Леша.
— Ну и что, если глаза желтые и круглые? — недоумевал он. — Убийство-то тут при чем?
— Ни при чем, — раздраженно буркнула я, наткнувшись на его недоуменный взгляд. — У большинства убийц глаза голубые, с фиолетовым оттенком.
Казалось бы, моя негромкая реплика должна была потонуть в общем шуме, но Ирочка умудрилась расслышать ее и снова ринулась в бой. Помянув практически всех представителей земной фауны, она прошлась по поводу моего языка, нрава, черт лица, фигуры, манеры поведения и, наконец, предков. Присутствующие пытались остановить этот поток красноречия, да куда там! Ирочка без труда перекрывала общий хор из шести голосов (мы с Татьяной благоразумно помалкивали).
Но рано или поздно все кончается, кончилось и это представление. Ирочкин запал иссяк.
— Ты напрасно так горячишься, Ирина, — сказал после некоторой паузы Славка-Владик. — Не думаю, чтобы Марк или Варвара говорили о тебе всерьез. Им не хуже прочих понятно, что ни у тебя, ни у Тани просто не могло быть мотива для убийства.
— А у Варьки он, можно подумать, был! — вскинулся Прошка. — Или, может, обычай у нее такой — избавлять человечество от личностей, которые ей не по нраву? Да, Варька была с Мироном на ножах, никто с этим не спорит, но у Мирона такой характер, что с ним редко кто не ссорился. Разве что Генрих. Вспомните себя в молодости. Сколько раз ваши дискуссии с Мироном кончались дракой? Ключицу тебе, Славка, кто сломал? И если вы стремитесь убедить меня, будто с тех пор нрав Мирона смягчился и вы ни разу с ним не поссорились, лучше не тратьте слов попусту. Все равно не поверю. Ну, что примолкли?
А Славки и в самом деле примолкли, и на их физиономиях появилось очень странное выражение. Медленно, словно во сне, они повернулись друг к другу, да так и замерли.
— А ведь ты прав, Прошка, — не сводя друг с друга испытующих взглядов, задумчиво произнесли они хором.
Наступившая тишина показалась мне противоестественной. Замолчали даже цикады, хотя, возможно, после получасового оглушительного ора у меня просто притупился слух. Неизвестно, сколько длилась бы эта немая сцена, если бы не Ирочка.
— В чем дело, Ярослав? — спросила она капризно-требовательным тоном.
Оба Славки вздрогнули и опустили глаза.
— Так, ни в чем, — сдавленно ответил Ярослав. — Просто, похоже, у нас был мотив.
Никто не проронил не звука, хотя пялились мы на Славок во все глаза. Один только Леша нашел в себе силы вслух задать вопрос, который вертелся у всех на языке:
— Какой мотив?
— Ну, это долгая история. Частично ее, наверное, все знают от Генриха, если он что-то рассказывал. — Ярослав по-прежнему изучал носки своих кроссовок. — Ладно, попробую изложить целиком. Началось это года полтора назад. В институте закрыли нашу с Владиком тему и, как водится, перестали платить. Отправили в отпуск за свой счет. У нас была возможность поехать работать по контракту за границу, но я как раз собрался жениться, и этот вариант меня совсем не устраивал. Мирон в это время тоже сидел на бобах. Однажды зашли мы поздравить Нину с днем рождения, как раз и Генрих был, выпили немного и стали жаловаться друг другу на жизнь. Пришел Сергей Игнатьевич, Нинин отец. У него, если не знаете, одно из самых крупных в Москве рекламных агентств и целая сеть мастерских по изготовлению сувениров с рекламной символикой. Словом, рекламный магнат. Слушал он, слушал, а потом давай подначивать. Тоже мне, мол, молодежь пошла! Делать ни хрена не умеют, только ныть горазды. Привыкли, говорит, что вам все подносят на блюдечке с голубой каемочкой. Мы ему доказывать, что сейчас просто время такое и специалисты вроде нас никому не нужны. Мы, мол, многое умеем, вы и представить себе не можете сколько. Но Нининого отца словами не больно-то проймешь. «Ладно, — говорит и рукой машет. — Языком трепать все горазды!» Разозлились мы страшно, но что на это скажешь? И тут Владик вспомнил, что у него в портфеле лежит одна дискета с мультиком. Он в диссертацию включил две главы о размножении раковых клеток, предложил новую математическую модель. Помнишь, Варвара, ты ему в свое время толковую идею подала — сделать для наглядности компьютерный мультик, иллюстрирующий процесс деления? Вот дискета с этим самым мультиком у Славки и оказалась случайно с собой. Сунул он ее в компьютер и показал Нинкиному отцу, что мы тоже не только лыком шиты. Сергею Игнатьевичу мультик понравился. Ему тут же пришла в голову идея, что можно было бы делать небольшие заставки и вставки к компьютерным играм с ненавязчивой рекламой разных фирм. Короче, предложил он нам перейти к нему в агентство — мультики такие делать. И посулил хорошие деньги. Но Славка ему отказал, и довольно резко. Я, говорит, математик и всякой чепухой заниматься не намерен. Мирон его поддержал. Дескать, научные и обучающие программы — еще куда ни шло, а в бирюльки играть — как-то несолидно. Тут Сергей Игнатьевич заявил, что его родительская шея не приспособлена к таким длительным нагрузкам, и предложил нам довольно крупную сумму, с тем чтобы мы открыли собственную фирму.