- И просидели четыре часа? С Базилем вдвоем?! О чем же вы говорили?
- Об Ирен. Знаете, у меня сложилось впечатление, что Базиль ее любил - не только по-человечески, но и как мужчина тоже. Молча, конечно, на расстоянии. Он мне не то чтобы признался, но что-то такое промелькнуло. Такая, например, фраза: "У меня теперь на всем свете одно-единственное дорогое существо осталось - дочь. Конечно, все сильные привязанности суть привязанности к Колесу, но как же больно их лишаться!"
- Это Базиль сказал? - недоверчиво спросил Эдик. - Как-то на него непохоже. Не в его стиле так обнажаться.
- Он опьянел. Сильно. Вообще-то Базиль - мужик крепкий, вы знаете. После литра водки по нему и не скажешь, что он под мухой. Но тут его развезло. То ли он еще до того, как мы уединились, хорошо принял, то ли горе на него так подействовало. Он без конца говорил об Ирен. И еще о дочери. Фотографию показывал...
- Базиль?! - теперь уже не поверил сам каменный Виннету.
- Представь себе. Смешная у него девчонка - рыжая, конопатая, на обезьянку похожа. Знаю, говорит, что некрасивая, но по мне, так никакая Мерилин Монро ей в подметки не годится. И про Ирен: "Ее бы тоже красавицей никто не назвал, а я все смотрел, и никак не мог налюбоваться". Может, говорит, у меня вкуса совсем нет? Может, мне нельзя рекламой заниматься? А я его утешал: ты, говорю, глазами души смотришь, а им всякая внешняя шелуха - не помеха.
- Да что вы там пили такое? - недоумевал Эдик. - С чего это вас так понесло?
Джованни улыбнулся.
- Новую водку пили. "Эдем" называется. Базиль все ухмылялся, разглядывая этикетку, "Русскую рулетку" вспоминал. Помните выступление Чезаре?
- Про негласное возобновление антиалкогольной кампании и цианистый калий в каждой седьмой бутылке? - Эдик усмехнулся - Еще бы не помнить!
- Классно мы тогда Катрин разыграли! - подхватил Эжен, и они все трое покатились со смеху.
Чуткий Джованни, заметив досаду на лице Надежды, поспешил объясниться:
- Мы сидели в курилке, изгалялись по поводу торговой марки "Русская рулетка". Чезаре как раз произнес свой спич по поводу антиалкогольной кампании, последние слова были: "А в каждой седьмой бутылке - цианистый калий", а тут к нам присоединилась одна молоденькая сотрудница, Катрин. "Почему это вы вдруг о цианистом калии заговорили?" - спрашивает. Чезаре ей на полном серьезе отвечает, что в думе обсуждается новый закон по мерам борьбы с алкоголизмом и курением. Собираются, дескать, подмешивать цианистый калий в каждую десятитысячную бутылку и стотысячную сигарету. Катрин, ясно, не поверила и справедливо обозвала Чезаре треплом. Тогда Эдик говорит ей очень искренно и проникновенно: "Зря ты так скептично настроена, Катрин. Ты знаешь, что курильщики действительно себя убивают? Рак, болезни сосудов уносят миллионы совсем нестарых еще людей. Это наносит государству невосполнимый ущерб. Вот начальнички и решили, что лучше будут быстро убивать единицы курильщиков, чем медленно терять миллионы". Потом Базиль выступил в том духе, что теперь-то уж он точно курить бросит. Эжен проворчал: "Ну, это они как-то уж слишком круто!" Я выразил уверенность, что трубочный табак пощадят. В общем, заморочили мы девчонке голову. Она аж затряслась, кричит: "Что эти уроды в думе совсем спятили?!" Так возмущалась! А когда мы не выдержали и расхохотались, чуть нас не поубивала.
- Мы не выдержали! - возмутился Эдик. - Это ты всех нас сдал!
- Ну да, - признался Джованни со смущенной улыбкой. - Кажется, я первый прыснул, не было сил больше сдерживаться. Я и так чуть не лопнул.
- Ладно, давайте вернемся к нашим баранам, - призвал к порядку Виннету. Джованни, ты готов поклясться, что вы с Базилем вчера вечером пили водку в ресторане и глаз друг с друга не спускали?
- Готов.
- Ну, все ясно, Эдик. Твоя версия нуждается в доработке. Вспоминай, у кого еще были черные штаны.
- Ладно, - сказал Эдик, вставая. - Спасибо тебе, Джованни, и извини за вторжение. Нам пора.
Распрощавшись с хозяевами, Эжен, Эдик и Надежда вышли на лестничную клетку и обнаружили, что лифт сломался. Пощелкав кнопкой и помянув черта, они двинулись вниз пешком. Джованни жил на восьмом этаже старой блочно-панельной башни. В отличие от новых, лестничные шахты которых совершенно изолированы и от квартир, и от лифтов, лестница здесь начиналась на той же площадке, куда выходила дверь лифта, но через три пролета выводила в закрытый тамбур, откуда можно было попасть на балкон с пожарной лестницей или выйти через другую дверь на следующий пролет обычной. Потом еще четыре пролета и снова - тамбур. Тамбуры и площадки перед лифтами освещались лампами дневного света.
Спустившись на два этажа, они увидели, что лампа на очередной площадке перед лифтом не горит. Из-под двери тамбура внизу свет тоже не пробивался. Эжен, шедший впереди, сбавил темп и взялся за перила. Надежда шагнула за ним и вдруг застыла. "Темная лестница, внезапно сломавшийся лифт... Возможно, я насмотрелась кино про маньяков, но..." Она скакнула через ступеньку, вцепилась в локоть Эжена, повернулась к Эдику и преувеличенно смущенно затараторила:
- Ой, мальчики, мне так неловко, но у меня прихватило живот. Боюсь, нам придется немедленно вернуться.
Эдик, умница, конечно, все сразу понял. За Виннету она немного волновалась с него станется выдернуть локоть и буркнуть: "Ну идите, я внизу подожду", но индеец тоже не подкачал. Повернулся, постоял минутку, словно раздумывая, и без слов повернул назад. Надежда летела впереди и тянула за собой обоих спутников, как на буксире. "Быстрее же! Ну, быстрее!" Но до квартиры Джованни они добрались беспрепятственно.
Увидев выражение ее лица, Джованни перепугался.
- Что случилось? На вас напали?
- Не успели. Но я уверена, что они или, скорее, он поджидал нас в тамбуре или на балконе. Эдик, скажи своим друзьям, что я не истеричка и не сумасшедшая!
- Нам это даже в голову не пришло, - галантно успокоил ее Джованни. - Может быть, я спущусь и посмотрю?
- Не валяй дурака! - резко сказал Эдик. - Если Надежда права, то никому из нас туда соваться нельзя. Этот тип охотится за всеми, кто слышал о приключениях Ирен в этот проклятый четверг. А ты теперь посвящен. Не забудь: у него пистолет.
- Брось, Эдик, не нагнетай, - осадил его Эжен. - Во-первых, точно не известно, есть ли там кто-нибудь. Во-вторых, если есть, то необязательно убийца. В-третьих, нам же нужно как-то выбираться отсюда, а при сломанном лифте лестница - единственный путь. В этом доме даже второго подъезда нет, чтобы пробраться туда по крыше или через балкон.
- Оставайтесь у меня, - предложил Джованни. - Как-нибудь разместимся.
- Спасибо, но мне нужно идти, - заявил Эжен. - Вы можете проверить на мне безопасность пути. Если я не позвоню через пять минут, значит, проход закрыт.
- Какие-то у тебя шутки... несмешные, - прокомментировал Эдик. - Я, конечно, не могу тебя удерживать, но...