Своеобычность, красота и гуманность этого взгляда на мир потрясли неискушенного Базиля, как откровение. Он зачитал брошюрку до дыр, потом набросился на восточную религиозно-философскую литературу, глотая без разбору труды проповедников веданты, йоги, буддизма, джайнизма и даже даосизма. Он занимался аутотренингом и практической йогой, перешел на "чистую" пищу, закалял волю аскезой. Временами, особенно когда несколько недель кряду не удавалось выбраться в Тамбов, ему казалось, что он вот-вот достигнет состояния внутреннего равновесия, полной умиротворенности - словом, свободы и покоя. Но очередная встреча с бывшей женой камня на камне не оставляла от этой иллюзии. "Что же, интересно, я такого натворил в прошлой жизни? За что теперь расплачиваюсь?" гадал он, не замечая в расстроенных чувствах, что несется по пустынной ночной улице галопом.
Он взбежал по ступенькам, поставил сумку на перила, нашел ключи. Стилизованный под старину фонарь, горевший под крышей портика, давал достаточно света, и все-таки Базиль не сразу попал ключом в замочную скважину - у него дрожали руки. "Опять не засну, - подумал он обреченно. - Выпить, что ли, водки? Нет, лучше сделаю упражнения, и так уже четыре дня пропустил".
Внутренняя дверь открылась и закрылась, царапнув по нервам громким лязгом пружин. Базиль пошарил рукой по стене, нашел выключатель, нажал на кнопку и замер... На лавке курильщиков неподвижно сидели трое - Эдик Вязников и двое неизвестных - миловидная блондинка и гигант со столь необъятными плечами, что голова на их фоне выглядела маленьким инородным наростом вроде бородавки. Лица Вязникова и гиганта были подчеркнуто непроницаемыми, блондинка смотрела на Базиля с любопытством.
- Эдик?.. - неуверенно произнес Базиль. В голове у него произошло что-то вроде взрыва - с десяток разных мыслей рассыпались и закружились, словно конфетти, вылетевшие из хлопушки. Другой на его месте засыпал бы Вязникова вопросами: Где ты пропадал? Почему не был на похоронах? Почему сидишь здесь в темноте? Кто эти люди? Зачем ты их привел? Но, как уже говорилось, речевые центры у Базиля были не слишком развиты, поэтому он только и сумел, что сказать:
- Здравствуй... Здравствуйте, - и молча уставился на троицу, ожидая объяснений.
Но их не последовало. И Вязников, и его компаньоны продолжали хранить непонятное молчание. Пауза тянулась до неприличия долго, и наконец Базиль, чувствуя себя полным идиотом, пожал плечами и направился к двери своего офиса. Только тогда Эдик соизволил заговорить.
- Привет, Базиль. Мы вообще-то к тебе пришли.
- Да? - Базиль повернулся, подождал продолжения и, не дождавшись, пригласил: - Ну, пойдемте ко мне в кабинет... - Тут гигант встал во весь рост, и он понял, что в кабинете будет тесновато. - Нет, лучше в общую комнату.
Жестом пригласив троицу рассаживаться вокруг стола, за которым сотрудники "Пульса" имели обыкновение пить чай, он открыл шкаф, где хранились кофеварка и электрочайник.
- Чай? Кофе?
Эдик и гигант снова промолчали, но блондинка, виновато улыбнувшись, попросила:
- Кофе, если можно.
Базиль кивнул, взял стеклянную емкость и подошел к аппарату "Clear water" набрать воды. Отделил от стопки пластиковый стакан - ниша под краником была слишком мала для емкости, - сунул в углубление, нажал на кнопку.
- Я бы на твоем месте поостерегся, Надежда, - со значением произнес Вязников. - Кто знает, не окажется ли в твоем кофе цианистый калий?
Базиль, уже переливавший воду из стакана в емкость, застыл. Рука непроизвольно стиснула тонкий пластик, вода полилась на брюки и ботинки. Вязников, не спускавший с него неприязненного взгляда, между тем продолжал самым непринужденным тоном:
- У нашего Базиля с недавних пор появилось неприятное пристрастие - играть с ничего не подозревающими гостями в русскую рулетку. Точнее, в ее новую разновидность. Ты не пробовал запатентовать идею, Базиль? Хотя нет, она же не твоя...
Голова налилась звенящей пустотой, кровь отхлынула от лица, сердце сбилось с ритма, пропустив удар, потом, будто опомнившись, мощными толчками погнало кровь с удвоенным напором. В ушах загрохотало. Базиль смотрел на шевелящиеся губы Эдика и ничего не слышал.
Потом слух вернулся. Базиль начал разбирать слова, но никак не мог понять их смысла.
- ...Зря ты это сделал, Базиль. Ирен не собиралась никого разоблачать. Больная, специально приехала сюда, чтобы сказать об этом. Она слишком хорошо относилась к нам четверым. А ты... Я думал, ты ее любишь. Думал, ты способен умереть за нее. Но нет - ты предпочел, чтобы умерла она. Лишь бы не пострадала твоя драгоценная шкура! А как насчет ахинсы, Базиль? Разве твои убеждения разрешают тебе убивать?
И тут до Базиля дошло. Понимание пришло яркой вспышкой короткого замыкания. Потом сознание померкло, и жажда убийства, до сих пор охватывавшая Базиля только в присутствии жены, вырвалась из темноты на волю. Он не видел ничего, кроме черных глаз Вязникова, горевших ненавистью, змеиного рта, извергающего самую чудовищную клевету, которую только можно представить, адамова яблока на слишком нежном для мужчины горле... Стиснуть! Сдавить это хрупкое горло! Сломать кадык... Заставить клеветника подавиться своей ложью!..
Базиль сделал шаг вперед, еще один, протянулся руками и сомкнул пальцы на шее Вязникова. Тот задергался, попытался выломать их, оторвать, ударил коленом в пах, но Базиль ничего не замечал. Раздался женский крик, на плечи и спину посыпался град ударов - Базиль их не почувствовал. А потом ему на затылок опустилась кувалда, и сознание померкло окончательно.
Надежда поглядывала на спасителя Эдика с благодарностью и благоговейным ужасом. Базиль, сраженный наповал небрежным ударом Гешиного кулака, лежал у его ног мятой кучкой тряпья.
- Спасибо, Геша. Я твой должник, - выдавил из себя Эдик, растирая шею.
- Ерунда, - отмахнулся человек-гора и посмотрел под ноги. - Связать его?
Надежду передернуло. Ее самое раннее воспоминание об этом мире было связано с отчаянными попытками вырваться из кокона зверски стянутых пеленок. Ей до сих пор снились кошмары, в которых она сражалась со всевозможными путами.
- Не надо, Геша - попросила она. - Лучше посадите его вон туда и посидите на всякий случай рядом. Хотя, по-моему, он уже не опасен...
Человек-гора подхватил Базиля, словно тюк, и понес угол, где метрах в трех от круглого стола стояло кожаное кресло
Минуту-другую оглушенный не подавал признаков жизни, потом пришел в себя, покрутил головой, увидел Вязникова, и глаза его прояснились. В обращенном на Эдика взгляде появились злоба и одновременно - растерянность, отчего на лице Базиля застыло странное выражение, сочетавшее в себе свирепость с беспомощностью. Надежда подошла к аппарату с водой, сдернула белый конус с колонны вложенных друг в друга пластиковых стаканчиков, наполнила его и поднесла Базилю.
- Спасибо, - пробормотал тот, опуская глаза.