— Вероятно, кто-нибудь из них и имеет какое-то отношение к крушению, но ведь нет смысла устраивать падение самолета, в котором находишься ты сам. Думаю, никто из них этого не делал, а стюардесса упала и ударилась, ты просто не заметила. Мы будем осторожны. — Эд заглядывает мне в глаза. — Мы уже один раз бросили их, мы не можем…
— Можем, еще как можем! Вы что, оба белены объелись? Чего нам туда лезть? В доме полно охраны, камер слежения, нас заметят. Мы не знаем ни расположения комнат, ни того, где держат пленников, да и там ли они, тоже точно не знаем. И вы предлагаете мне идти на риск ради людей, ни один из которых не сделал бы того же для меня? Если хотите, ступайте, но оставьте мене свои рюкзаки — они вам больше не понадобятся.
Эд и Луис молча смотрят на меня. Нет, парни, я в такие игры не играю. Поэтому сажусь на камень и делаю вид, что мне все равно. Ну правда же, нельзя идти туда! Это будет ошибкой, исправить которую мы не сможем!
— Что ж, ты права. — Луис бросает мне под ноги свой рюкзак. — Пошли, Эд. Подожди нас здесь, Тори, только не ешь все консервы сразу, а то живот заболит.
— Ты о собственном животе думай, идиот. Вы больные на голову оба!
Они уходят, а я остаюсь. Скоро мне станет одиноко и страшно, но ничего, потерплю. Я изначально планировала идти одна, так безопасней, а связавшись с двумя кретинами, постоянно влипаю в дерьмо. Пропасти, призраки, землетрясения, стрельба… Между прочим, скоро стемнеет, а у меня еще не найдено место для ночлега.
Я достаю театральный бинокль, который всегда вожу с собой. Маленький, но не раз выручал меня. Так, где эти болваны? Ага, вот!
Они спокойно сидят себе за большим камнем. Луис тоже смотрит в бинокль. Благородные рыцари Круглого стола… Сумасшествие Эда заразно, как ветрянка. Вот с чего бы мне-то сидеть здесь? Ведь надо идти! Уже опускаются сумерки, которые будут короткими, но я сижу здесь и смотрю, как парни присматриваются к местности.
Кто-то мягко толкает меня в плечо. Черт подери, нельзя же так пугать людей! Ко мне тихо, по-кошачьи, подкрался большой ягуар, и я обнимаю его за шею и глажу хищную голову. Мы с тобой одной крови…
— Видал, какие у меня спутники? Бросили здесь одну.
Хотя бы кому-то должна же я пожаловаться, и ягуар ничем не хуже остальных. Тоже живое существо, даже мыслящее. Он смотрит на меня ярко-голубыми глазами с круглыми зрачками. У Эда тоже голубые глаза… Ягуар трется головой о мою ладонь и ложится рядом. Меня его общество целиком устраивает.
Я снова берусь за свой бинокль. Вот парни пробираются сквозь заросли, а внизу белеет пижонский дом цвета кокаина, укрытый зеленой черепицей. Ну, и как вы собираетесь в него попасть? А никак! Вас туда приведут!
Четверо в камуфляжных костюмах словно из-под земли вырастают. Один толкает Луиса в спину дулом винтовки, второй лупит Эда под дых. Ага, торжественную часть можно считать закрытой. Я знала, что так будет, потому до сих пор здесь. Собственно, мне понятно, что отправлюсь следом за ними, но еще не сейчас. Пусть им пока набьют их слишком красивые морды, может, сквозь трещины в черепах в их головы проникнет хоть немного ума.
— Видишь чего? Нет? А я теперь должна идти их выручать! Вот скажи, зачем мне это надо?
Ягуар встает и ныряет в заросли, а где пройдет он, пройду и я. Вот только спрячу рюкзаки. Мало ли кто тут шляется, своруют вещи, что тогда? Ищи-свищи…
Я надеваю свой рюкзак — он совсем легкий, да и инструменты не оставлю ни при каких обстоятельствах. А идти надо осторожно, здесь полно всякой ядовитой дряни. Слышно, как возится в гнезде какая-то птица, как паук снует по своей паутине, как шелестит по дереву брюхо питона… И в сумерках все отлично видно. Вот здесь сидели парни, бросившие меня, — мой нос ощущает запах лосьона для бритья, которым недавно пользовался Эд. Пижон! И Луис такой же. Я же их предупреждала! Да пусть бы Хиксли с Брекстонами дальше митинговали, угрожая друг другу судебными исками, нам-то что?
Ягуар метнулся сквозь заросли папоротника, чей-то крик оборвался на высокой ноте, но я не хочу на это смотреть. Я нахожусь около белой стены и вынуждена прятаться — идет охранник. Вот он поравнялся со мной, и мои пальцы становятся твердыми и сильными. Ягуар беззвучно прыгнул ему на спину, располосовав когтями горло. Прощай, амиго, мой пятнистый брат опередил меня, так что ты теперь — его добыча. Хотя я ни в коем случае не советую ему ужинать тобой без предварительной термической обработки.
Мне нравится моя двойственная сущность, которую я поняла сейчас. И мне уже никогда не стать прежней. Не знаю, как это случилось, но что-то изменилось в теле на генном уровне, а выяснять, что именно, не хочется. В голове звучит песня, которую я никогда не слышала, но отчего-то знаю, и отблески костров, которых не зажигали уже тысячу лет, зовут меня, и солнце будет милостивым ко мне… Господи, что я несу? Мне же это совсем не свойственно!
Так же, как обниматься с ягуарами.
Я иду вдоль стены. Собственно, могу перелезть через нее, но медлю — очень уж не хочу туда. Слышны шаги с другой стороны стены — кому-то не спится. А я бы, случись мне сейчас добраться до кровати, проспала бы и Царство Небесное, ведь с момента падения самолета не было у меня ни одной спокойной ночи. Как любой другой хищник, я веду ночную жизнь, но днем-то мне тоже некогда, и силы мои на исходе.
Подпрыгиваю и сажусь на стену. Народишко здесь мелковатый, потому и стена — так себе. Двор широкий, освещен хорошо, под стенами — кадки с растениями, и виднеется край беседки, за которой устроен бассейн. Неплохо. Огромная тарелка спутниковой антенны похожа на корабль пришельцев. Думаю, автономная электростанция здесь тоже имеется.
Спрыгнув во двор, я быстро пересекаю освещенное пространство — где-то смеются охранники, но не здесь. Большая стеклянная дверь скользнула в сторону, и я вступила в полумрак комнаты. Интересно, где держат моих болванов?
Проскользнув в коридор, двигаюсь вдоль стены, но слышу шаги и прячусь в одну из комнат. Идея плохая, потому что в ней сидит полуголая девка, которая немедленно вскакивает и собирается завизжать. Но ведь я не могу ей этого позволить? А значит, бью ее в солнечное сплетение, и она падает, сломавшись пополам. Я сажусь на красотку верхом, прижимаю коленями руки к полу и зажимаю ладонью рот, чему совсем не рада по причине негигиеничности процесса. Надо расспросить ее о местных традициях гостеприимства, а потом стукнуть чем-то тяжелым по башке.
— Где мужчины, которых привели сегодня?
Если не скажет, я ее убью. Точно, убью. Потому что моя ярость ищет выхода, а я ужасно зла из-за двух идиотов, втравивших меня в такую неприятную историю.
— Койя…
Девка смотрит в глаза ягуару на моем плече. Господи, только не это! Очередная сумасшедшая индейская идолопоклонница сейчас примется кланяться и голосить… Но убить я ее теперь не смогу. Не спрашивайте, почему. Не смогу, и все. Глупость ужасная — и тем не менее.
— Поднимайся. Только не вздумай орать!