— И много бы вы у него выпытали? — фыркнул Верден. — Вообразили себя инквизиторами?
Нордек скривился.
— У нас свои методы…
— Да, конечно. Я знаю, чем бы все это кончилось. Как тогда, когда Барн отловил какого-то подозрительного типа. И что в итоге? Послали за Верденом, который влил в зубы пленнику зелье, чтобы разговорить его?
— Вот зануда! — проворчал усатый стражник, обернувшись к свои товарищам. — Повезло же нам с магом!
— Да неважно это, — махнул на элементалиста рукой Нордек.
— Ну да, ну да, — покивал Верден, и лицо его выразило крайнее сомнение. — Так вот, значит, Белгор притащил нежить в Фергал, и у вас есть все основания полагать, что какому-то эльфу понадобилось убивать посланницу небес?
— Этого желает Мортис…
— Все, что желает Мортис, — это отомстить за своего возлюбленного, — с ученым видом заявил Верден. — Что она когда-то и сделала. До остального ей дела нет.
— А я уверен, что не все так просто…
— К тому же… — Верден покосился на Астерет. — Все это — пересказ со слов ведьмы. А она к тому же слишком юна, чтобы понимать в таких вещах…
— Ты невыносим, — Нордек покачал головой. — Как бы там ни было, мы нагоним отряд моего сына и предупредим его об опасности.
Астерет почти не прислушивалась к словам мага, глядя в огонь. Пусть этот напыщенный индюк думает что угодно, ее это не трогает. Где-то громыхнуло, и раскаты покатились по небу. А потом прямо над ними засверкали алые вспышки, и небеса словно разорвались, оглушив их. И это было так страшно, что бывалые воины, зажав уши, бросились на землю ничком.
— Ну и гроза, подери меня Бетрезен! — выругался Барн, отведя от ушей ладони и поднимая голову.
Только двое устояли — Верден, вцепившийся в свой посох, и Астерет, поднявшаяся и глядевшая в пламя.
Она вдруг развела руки, как разводит крылья птица, готовая взлететь.
— Дракон… Мертвый дракон! — прошептала она. — Нет!..
Пламя вдруг обернулось мраком, в котором она увидела летящее чудовище. В дырах на его крыльях были видны звезды, а когда он стал снижаться, через них засочился черный туман туч. Внизу разрасталось алое пятно, превратившись вскоре в огромный костер. Дракон опустился на землю. Астерет увидела его изуродованную пасть и едва не закричала от ужаса, так страшен был этот дракон. Страшен и отвратителен. Черная чешуя покрывала его не целиком. На боках, на лапах чудовища были видны полоски открытой кожи, серой, тронутой тлением, а на груди его меж чешуй так и вовсе зияла дыра, образовавшаяся от удара копьем. Но не эта рана была смертельной — копье неизвестного отважного рыцаря пробило уже мертвую плоть.
Алый глаз, впитавший отсветы костра, уставился прямо на нее, приблизился. И вдруг разлетелся вихрем красных листьев. На миг воцарилась темнота, а потом Астерет вновь увидела лес. Что-то знакомое было в вязах и дубах, росших на склонах холма. И неожиданно Астерет поняла, что это ее холм, только вот деревья, мимо которых она еще не так давно ходила чуть ли не каждый день, совсем молоды. Вот дуб, в дупле которого живет сова. Но сейчас ствол его тонок, крона не так раскидиста, да и самого дупла нет. А вот вяз, росший совсем рядом с пещерой, только тоненький, как прутик. Пещера… Где-то вдали слышится, как хрипит конь, раздается чей-то рев. И перед Астерет открывается поляна. На ней черный дракон и рыцарь дерутся не на жизнь, а на смерть. Мощный жеребец рыцаря отброшен когтистой лапой чудовища и лежит в луже собственной крови, еще живой, храпит и бьет перебитыми ногами. Но рыцарь успел соскочить со скакуна. Под ногами рыцаря — сломанный меч. И у него одна надежда на копье. Дракон тоже готов к последнему броску. Рыцарь наносит удар. Он делает обманное движение, целя в защищенную бронированную грудь. Дракон молниеносно кидает голову вперед, раскрыв пасть, чтобы перехватить копье и обратить его в щепы в своих страшных зубах. Но рыцарь успевает перенаправить копье. И лес содрогается от драконьего рева. Копье падает на землю, а из пробитой глазницы течет кровь. В ярости от близкой смерти дракон падает на рыцаря, обрушивая на него весь свой вес, вминает его в землю. А потом, извиваясь в предсмертных судорогах, из последних сил ползет на холм и исчезает в черном зеве пещеры. Астерет вновь видит вяз у входа, и он уже не так мал, как раньше. Вновь оглушительно гремит гром. Фигура неизвестного возникает у входа в пещеру, всматривается во тьму. Астерет вдруг понимает, что это некромант. Порывы ветра взвивают полы черного плаща, обернувшиеся драконьими крыльями…
Видение растаяло. Руки Астерет опали, она вздрогнула, а взгляд ее стал осмысленным. Воины смотрели на нее с интересом, а на лице элементалиста было написано изумление.
— Ты — провидица?
— Да, я забыл упомянуть, — произнес Нордек, поднявшись.
— Что ты видела, Астерет? — спросил Белгор.
— Дракона… Ужасного… Он огромен, черен как ночь и… мертв.
— Слуга Мортис? — Верден был мрачен. — Что-то еще?
— Больше ничего. Но у меня было чувство, что этот дракон где-то неподалеку…
Люди в отряде посмотрели на небо. Алые вспышки стали реже, грохот грома затихал. И на них до сих пор не упало ни капли дождя.
— Будем настороже! — Нордек оглядел отряд. — Караулить — по двое.
Стражники занялись разговорами. Верден задремал. А Белгор сделал знак Нордеку, Астерет и Гилу.
— Друзья, я не сказал вам сразу, потому что мне нужно было время подумать. В подземельях инквизиции Ферре начал разговор, но, к счастью, не закончил.
— И он действительно хотел пытать тебя? — с негодованием спросил Нордек.
— Не только пытать, Нордек, — Белгор горько усмехнулся. — Давно исчез тот человек, который называл себя когда-то моим другом. Ферре сказал, что жалеет, что когда-то не отдал меня в руки инквизиции вместе с Айрис. То, что я знаю, как он тогда «пожалел» меня, может навредить его карьере. Ведь за помощь еретику можно поплатиться. Он собрался избавиться от меня…
— Чего он боится? — Нордек покачал головой. — Он забрался так далеко по иерархической лестнице, что ему уже все нипочем.
— У него просто нет сердца! — воскликнула Астерет с гневом.
— Так что же он сказал тебе, учитель? — спросил Гил.
— Он рассказал о нашем эльфийском знакомом.
— Разве он не сказал перед покоями императора, что поймал и пытал эльфа?
— Как? — изумилась Астерет.
— Нет, не поймал. Я думаю, это эльф поймал Ферре на крючок. Эрин сам, по своей собственной воле явился к инквизиторам. Ферре сказал, что эльф продал нас с потрохами. Меня и Астерет. — Белгор тронул плечо юноши: — Тебя, Гил, он, видимо, посчитал слишком незначительной особой и не упомянул о тебе в разговоре с Ферре. Но Эрин очень сильно заблуждается.
— И это его роковая ошибка! — юноша нахмурился. — Клянусь, я доберусь до него!