— Смейся, смейся.
— Ладно, успокойся, — Майар, закончивший отправку живого груза, ухмылялся. — Никто не оспаривает твоего отцовского права! Пойдём, Эли, мы всё увидим с экрана.
Ночь на берегу уже вступила в свои полные права. Восемь бледно-розовых туманных капсул висели над самым грунтом, их бледное сияние терялось в трёх шагах, и полоска пляжа казалась отражением Млечного пути меж тёмных бездн — морем и зарослями. А над головой сияло во всём своём великолепии звёздное небо.
"Пора"
"Да, Илу"
Восемь тел опустились на песок, ещё хранивший остатки солнечного жара. Розовое сияние мигнуло и растаяло.
— Просыпайтесь, Дети Звёзд…
Лежавшая с краю девушка легко вздохнула, ресницы затрепетали и вдруг распахнулись во всю ширь огромные лазурные глаза. Почти такие же большие, как у валаров, скользнула мимолётная мысль…
— Просыпайся, Ильве, — валар улыбнулся ей.
Лежавший по соседству юноша нахмурился во сне, почмокал губами и тоже открыл глаза.
— Ты кто?
— Моё имя ты сейчас вспомнишь. Как и своё.
Эльдары просыпались один за другим, легко вставали, непринуждённо и изящно — недаром, нет, совсем недаром истязала их нида ежедневными упражнениями. И вместе с движением пробуждалась память.
— О, Варда, мать наша, и ты, Эру, отец наш!
Валар поперхнулся.
"Ва, отчего Эру?! Они приняли меня за Создателя Вселенной?!"
"Это у тебя надо спросить, муж мой. Кто составлял химио-гипно, м-м?"
— А как же я?
Все как по команде обернулись. Возле портала стояла Элентари собственной персоной.
"Не утерпела, значит…"
— О, Элентари, мать наша!
— Так что, у вас две матери выходит? — Илуватар окончательно сбился.
Секундное молчание.
— Но разве так не бывает, отец наш? Отец один, а матерей две.
"Ну чего ты замолк, муж мой? Отвечай… сводным братьям и сёстрам"
— Кхм… Дети мои… Моё имя Илуватар, и не стоит величать меня именем Эру Великого.
— Как велишь, отец наш Эру Великий! Ибо мы помним, знаем имя твоё — оно звучит в наших сердцах!
"Дома поговорим, Илу. Работничек…"
"Ва, клянусь…"
"Скоро узнаем, где ты ещё напетлял"
Огонь в очаге шипел и стрелял, исходил густым дымом, лениво клубившимся под здоровенным глиняным колпаком дымосборника. В узкие бойницы тянуло сыростью. Э-Уа подошла к той, что была обращена на озеро. Серое небо и серая вода слились воедино в серой пелене дождя. Третий день моросит… И далась ему эта рыба, обошлись бы брикетом из пищевого синтезатора…
Женщина подбросила в очаг несколько сучьев. Да, хороший дом они соорудили с мужем. В узкие щели бойниц не пролезет даже лапа огра, да и не достать на такой высоте… Зато стрелять удобно, хоть из лука, хоть из лучемёта… А вот на первом этаже окон нет вообще, только тесные и низенькие входы, закрытые толстыми тёсаными досками. Муж всё задумывал соорудить настоящие двери, на петлях, но руки не доходили. Зато лестница на второй этаж вышла на загляденье, узкая и безопасная, и после верёвочной одно удовольствие…
Э-Уа оглядела помещение. Полки вдоль стен с незатейливыми глиняными мисками и горшками, груда шкур на полу, в центре комнаты очаг в каменном кольце, с подпорками для вертела. И деревянная люлька. Вот и всё. Разумеется, Э-Уа не зря ела "плод мудрости", и пришедшее от богов знание говорило — грязное логово и полная нищета. Однако дикарка в женщине видела обратное. Такого богатства никто из сородичей никогда не имел.
Младенец в люльке завозился, закряхтел, и мать поспешила на помощь. Так и есть, обкакалась доча… Ладно, где тут у нас тёплая вода?
Подмывая ребёнка, юная женщина улыбнулась своим мыслям. В роду у них детей не подмывали — мать просто вылизывала чадо языком, сплёвывая. И люльки были им неизвестны. Это Ад-Амм придумал, надо же — выжег маленькую лодочку, подвесил на верёвках, и не так уже страшны тянущие по полу сквозняки… Даже сток для мочи предусмотрел, умник мой. Конечно, бывает, что край шкуры подмочит, ну да промыть и подсушить нетрудно… Жаль, что ткани нет… Но ещё жальче, что в аварийном комплекте не предусмотрены выносные устройства связи — валары прекрасно обходятся без них, а вот люди не в силах слышать мысли друг друга… Да когда же он вернётся!
Словно в ответ на безмолвный призыв раздался плеск весла, и из промозглой пелены уныло моросящего дождя проявилось тёмное пятно, на глазах обретая очертания челнока с сидящим в нём человеком. Ну наконец-то!
Она даже не заметила, как слетела вниз, дрожащими пальцами отодвинула засов, отвалила дверь-доску, выходящую на озеро.
— Уфф… — Ад-Амм протиснулся в узкое отверстие, шумно отряхнулся. — Ну и погода…
— Как рыба? — Э-Уа улыбнулась, прильнула к мужу.
— Рыба? А, рыба… В лодке рыба…
— Что случилось? — женщина напряглась. Охотник помедлил с ответом.
— На берегу я видел низколобых.
Э-Уа вскинула глаза.
— Много?
— Много.
Они помолчали.
— Ну и что? — женщина постаралась придать голосу твёрдость и убедительность. — Сюда они обычно не забредают. Им нужна крупная дичь. И наша башня им не по зубам…
— Понимаешь, какое дело… — Ад-Амм гладил жену по волосам. — У этих низколобых копья с металлическими наконечниками. И ещё ножи, похоже.
Э-Уа вздрогнула.
— Ты уверен?
Охотник снова помедлил.
— Насчёт ножей нет, далеко было. Но копья — вне сомнения. И ещё…
Он снова замолк.
— Что? — у женщины сильно забилось сердце.
— Они тоже видели меня, Э-Уа. Меня и лодку.
…
— … И кто-то ещё упрекал меня за кашу и ножики!
Майар был зол и оттого говорил вслух — слишком много лишних мыслеобразов вилось в голове, коллеги могли неправильно понять…
" Но послушай…"
— И слушать не хочу! Эксперимент должен быть чистым!
— Ты не прав, Май, — Илуватар тоже заговорил вслух. — Какой смысл вкладывать столько сил в потенциальных носителей Высокого Разума, если они будут обречены на столь же дикую жизнь, как и прототипы?
— А такой, что они сами должны доказать свою избранность! В равных условиях доказать превосходство над другими видами разумных!
— И опять ты не прав. В условиях полной дикости куда важнее грубая физическая сила, нежели Высокий Разум. Тролли, с которыми не так уж давно имела удовольствие общаться наша Эли, по уровню развития стоят гораздо ниже гоблинов и хомо, и тем не менее успешно их едят.