– Зельда? Это ты?! – Хайна не верила собственным глазам. Какой волшебник поколдовал над подругой? Круглая, по-детски пухлая мордашка удлинилась, черты утончились, тело же, напротив, округлилось, тонкие палочки рук обрели форму и плавность движений, острые углы плеч сгладились, под тонкой тканью платья угадывались очертания высокой девичьей груди. – Что с тобой случилось? Как тебе удалось так быстро повзрослеть?
– Быстро? А сколько, по-твоему, времени ты хвораешь? Уже целое солнце и две луны! Как ты нас напугала! Мы уже думали, что ты никогда…
– Будет тебе трещать, трещотка! – перебила Зельду Лана. – Лучше отправь кого-нибудь из слуг на половину владыки. Надо поскорее обрадовать Алмель. А сама сбегай на кухню, скажи: пусть они… Нет. Я сама.
– Куда тебе! Я обернусь мигом, а ты со своими больными ногами только к вечеру до кухни доковыляешь. Говори, что нужно. Какой-нибудь отвар? Мясной сок? Кисель?
Но Лана, косолапя и шаркая, уже семенила к двери.
– Ты что-нибудь забудешь или напутаешь. Или эти глупые кухарки сделают все по-своему. Лучше уж я прослежу.
– Вот упрямая! – Зельда махнула рукой и переключилась на Хайну. – Бедняжка! Какая же ты худая и бледненькая! Что-нибудь болит?
– Ничего не болит, просто сил совсем нет.
– Еще бы! Откуда им взяться, если ты целую вечность ничего не ела? Кто угодно ослабеет, если будет питаться только отварами да настоями. Или даже одним воздухом, потому что я не уверена, что нам с Алмелью удавалось хоть что-нибудь в тебя влить. Не меньше половины проливалось на постель. Нам приходилось менять ее после каждого кормления.
– А почему я захворала? – спросила Хайна. – И как очутилась здесь? Это ведь дворец владыки, да?
– Ты что, совсем ничего не помнишь? Совсем-совсем?
Хайна хотела в ответ покачать головой, но голова была тяжелой, как камень, а шея – неповоротливой и непослушной. Пока она боролась с немощью за обладание собственным телом, перед ее внутренним взором замелькали смутные тревожные образы и постепенно сложились в череду пугающих – да нет, что там пугающих – просто кошмарных картин.
Вот Лана, обливая Хайну горячими слезами, прижимает ее к груди и говорит, что они вряд ли когда-нибудь свидятся снова. Вот страшное, непохожее на себя лицо Алмели, к ее губам приложен палец, чтобы предупредить малейший звук со стороны ничего не понимающей Хайны. Вот темное тряское нутро фургона, а по углам – лишенные лиц фигуры, порожденные воображением перепуганной девочки. Вот взмыленные крупы лошадей, безумная гонка по бесплодной, каменистой равнине. Дрожащее оперение стрелы, вонзившейся в дорогу в нескольких саженях от лошадиных морд. Усатые лица хмурых всадников, обступивших повозку. Снова темное нутро фургона и окаменевшая Алмель, ледяная ладонь которой мертвой хваткой сжимает запястье Хайны. Бесконечные коридоры и залы дворца. Суровые гвардейцы и высокий дородный господин в парчовой одежде. Чернобородый красавец, прожигающий Алмель гневным взглядом. Брезгливая физиономия лорда Региуса, развалившегося в кресле. Алый вихрь, сбивший Хайну и Алмель с ног. Сверкание стальной молнии. Брызнувшая кровь и хрип лорда Региуса. Отвратительный оскал рыжего толстяка, взмах кинжала. Белое, как стена, лицо Алмели…
Хайна с трудом разлепила языком вмиг пересохшие губы.
– Алмель… жива? Этот жирный бабур не ранил ее?
– Бабур? – удивилась Зельда. – Ах да! Прожорливые чудовища размером с дом, которые живут в ваших горных пещерах. Ты еще не вполне пришла в себя, да, Хайна? Мы же на Плоскогорье, а здесь бабуры не водятся.
Хайна хотела объяснить, кого имела в виду, но поняла, что объяснение выйдет слишком длинным.
– Расскажи мне… – только и сумела она выжать из себя, чувствуя, что, если скажет больше, ее окончательно покинут силы.
– Все-все? – ужаснулась Зельда. – Ой, пока ты хворала, тут столько всего случилось! Мне целого дня не хватит рассказать. Ну хорошо, попробую. Хотя всего я и сама не знаю. Ни Алмель, ни Лана так и не рассказали мне, зачем Алмели понадобилось убегать вместе с тобой из города. Я по всякому к ним подкатывалась, и так пыталась дознаться, и этак. Молчат, как заговоренные. «Не твоего ума дело. Будешь много знать, скоро состаришься», – вот все, чего мне удалось от них добиться. А я, между прочим, едва не окочурилась от страха, когда этот боров Удмук потащил меня к владыке! Точно я ему какой-нибудь тюк или илшиг, выбранный для жаркого! Я уже не говорю, какого страху натерпелась в покоях владыки, когда они выволокли оттуда Тилину, совсем без чувств. Я думаю…
– Постой! – взмолилась Хайна, у которой эта путаная речь вызвала приступ головокружения. – Я ничего не понимаю! Не могла бы ты говорить попроще? Только самое важное и то, о чем ты знаешь точно.
– Ну… – Зельда задумалась. – Я знаю, что Алмель убежала из дворца, забрала тебя у Ланы и повезла куда-то на север. Владыка послал за вами погоню. Вас настигли и привезли сюда, во дворец. Повелитель пожелал вас увидеть и потребовал у Алмели объяснений. Пока они объяснялись, в его покои ворвались три злодея. Первый советник владыки – уж не знаю, чего ему не хватало, ведь он был самым богатым и знатным вельможей во всем Плоскогорье. И два мага – никому не известные дикие горцы в жутких плащах из вонючих шкур. Маги навели порчу на гвардейцев, которые охраняли владыку, и те даже пальцем не могли пошевельнуть, когда первый советник бросился на лорда Региуса с ножом. Представляешь – с ножом на придворного мага?! Говорят, там весь ковер был залит кровищей. Так и не смогли вычистить, пришлось выбросить. А такой красивый был ковер!
– Зельда!.. – простонала Хайна.
– Да, да! Я помню – только самое важное. Так вот, зарезав лорда Региуса, первый советник нацелился на самого повелителя. А что произошло потом, не знает никто. Похоже, подействовало одно из защитных заклятий придворного мага. Только непонятно, почему оно не сработало раньше: ведь не мог же лорд Региус защитить владыку, а себя оставить без защиты! Наверное… Хотя, что толку гадать? Правды все равно никто не знает.
– Какой правды, Зельда? О чем ты говоришь?
– Ах, да! Я же так и не рассказала. На чем мы остановились?
– Первый советник бросился на повелителя, – напомнила Хайна.
– Точно. И тут что-то вдруг ка-ак грохнет! Во всем дворце полопались стекла, зеркала разлетелись вдребезги, кое-где даже стены потрескались и осыпалась лепнина с потолка. Люди попадали наземь, точно перезрелые трифоли в бурю. Кроме твоего деда, во всем дворце не осталось человека, который не лишился бы чувств.
– Моего деда?
– Да. Лорд Хедриг приехал к придворному магу по каким-то своим делам и – представляешь? – подоспел как раз в ту минуту, когда лорда Региуса отправили к его звериным богам! А тут еще это кошмарное защитное заклинание! Оно ударило и по твоему деду, правда, не так сильно, как по остальным. Он говорит, это из-за… Как их там?.. Из-за оберегов!
– Говорит? Ты что, разговаривала с моим дедом? – поразилась Хайна. А потом испугалась. – Он здесь, во дворце?!