О мертвых - ни слова | Страница: 57

  • Georgia
  • Verdana
  • Tahoma
  • Symbol
  • Arial
16
px

— Да, это невозможно, — подтвердила я, заметив, что все смотрят в мою сторону.

— Но если Серж солгал нам шестого, получается, что он уже тогда планировал убийство! — произнес потрясенный Генрих.

— Выходит, так. Мефодий, скорее всего, позвонил ему в тот же день, двадцать девятого октября. Не знаю, зачем он сообщил, что живет у Лёнича, но, возможно, разорвав партнерство и желая лягнуть Сержа побольнее, он пообещал разделить барыши от программы с новым, более благородным и гостеприимным хозяином. Серж, понятно, разозлился. Ведь он знал, какие деньги от него уплывают. Он подкармливал Мефодия, терпел его под своей крышей, и все зря. Эта мысль не давала ему покоя и постепенно вылилась в желание убить. И Серж начал составлять план. Чтобы совершить убийство, ему прежде всего нужно было встретиться с Мефодием. Но как, если тот отказался с ним знаться? Подстроить случайную встречу? Могут найтись свидетели. И нельзя использовать яд, ведь разгневанный Мефодий наверняка откажется разделить с обидчиком трапезу. А убивать другим способом неприятно, хлопотно и опасно. Но, вероятно, к шестому ноября Серж что-то придумал. На вечеринку у Генриха он тогда рассчитывать не мог — Генрих еще не знал, что получает квартиру. Зато в четверг, получив приглашение, Серж сразу сообразил, какой ему представился шанс. Он почти не сомневался, что в числе приглашенных окажется Лёнич, который, конечно же, расскажет о вечеринке Мефодию. И Мефодий, симпатизирующий Генриху, наверняка пожелает туда попасть.

— А если бы Лёнич успел предупредить Генриха о грядущем бедствии? — спросил Прошка.

— Ну и что? Генрих сказал бы ему: «Нет. Мефодия не приводи»? То-то же!

— В общем, все ясно, — подвел итог Марк. — Варвара, звони Архангельскому, предупреди, что мы сейчас приедем. А то удерет в свою контору.

— Подожди, Варька! — остановил меня Генрих. — Помнишь, ты говорила, что смертельная доза атропина двести граммов и убийца не мог вылить его в стакан с портвейном в один прием. Он должен был подливать яд не меньше пяти раз, чтобы Мефодий не обратил внимания на странный привкус. И ты поручилась за Сержа. Сказала, что целый вечер просидела с ним рядом и ни разу ничего подозрительного не заметила.

Я ответила Генриху растерянным взглядом. А ведь верно! Я не просто просидела рядом с Сержем, я пролежала весь вечер на матрасе, положив голову ему на живот. Он физически не мог в таком положении дотянуться до стакана Мефодия, сидевшего в углу, через стол от нас. Правда, несколько раз мы вставали, но уходили танцевать или на кухню… Без присмотра я оставляла Сержа от силы два раза и оба раза не более чем на две минуты.

Все молчали и вопросительно смотрели на меня. Я тоже молчала, но вопросительно смотреть мне было не на кого. Моя уверенность в виновности Сержа начала потихонечку испаряться.

Кричащее безмолвие длилось минут десять. На одиннадцатой Марк оторвался от созерцания искрошенного мной хлебного мякиша и поймал мой взгляд.

— Иди звонить, Варька. Я знаю, как он это сделал.

Однако беспримерная мягкость его тона просто пригвоздила меня к стулу. Никогда бы не поверила, что Марк способен разговаривать с кем-нибудь из нас так ласково даже у смертного одра. Остальные тоже почуяли недоброе.

— Так объясни! — потребовал Прошка. — Лишние две минуты погоды не сделают.

— Сделают, — уперся Марк. — Может быть, Архангельский в эту самую минуту зашнуровывает ботинки.

— Ничего, — сказала я твердо, — не застанем его дома — отправим сообщение на пейджер.

На миг Марк растерялся, но быстро оправился.

— А если он не получит твоего сообщения или проигнорирует?

Я уже не сомневалась, что Марку позарез понадобилось зачем-то выставить меня из комнаты. Спрашиваю вас: найдется ли на свете хоть одна женщина, которая в подобных обстоятельствах безропотно удалится? Если да, то я ее не встречала.

— Мы составим текст, который нельзя будет проигнорировать. И попросим оператора передать его пять раз. Не тяни резину, Марк. Все равно я никуда не пойду, пока не услышу твою гениальную догадку.

Марк понял, что проиграл, но на всякий случай метнул в меня убийственный взгляд — вдруг подействует? Не подействовало. Признавая поражение, он вздохнул и отвернулся к окну.

— Архангельский принес отравленный портвейн с собой. Прошка недавно упоминал, что Мефодий в гостях вел себя примерно одинаково: заглатывал бутылку «Кавказа», хвастал своими талантами и падал под стол. Поскольку нормальный человек никогда такую гадость гостям не выставит, напрашивается вывод, что Мефодий заботился о наличии излюбленного напитка самостоятельно. Я прав, Прошка?

— Ну, с некоторыми оговорками. По бедности и глупости на первых курсах мы частенько опускались и до «Кавказа». Собственно, тогда-то Мефодий и пристрастился к этому зелью. Но потом ему действительно пришлось перейти на самообслуживание.

— И Архангельский, завсегдатай всех встреч с однокурсниками, об этом, конечно, знал, — продолжал Марк. — Он купил бутылку заранее, вылил оттуда половину портвейна, влил стакан атропина и положил в свой портфельчик. После чего ему оставалось лишь дождаться, когда Мефодий ополовинит свою бутылку, а Варвара на минутку отлучится из гостиной. Подменить бутылки — дело нескольких секунд. Учитывая общую нетрезвость и специфическое освещение, он мог не опасаться, что его схватят за руку.

Предположение Марка звучало достаточно правдоподобно, но меня охватило недоумение: почему он так не хотел высказывать свою гипотезу при мне? Ответ на сей вопрос я получила буквально в следующую секунду.

— А к Варьке он подкатывался, чтобы обеспечить себе алиби? — догадался Леша.

Хорошо, что он у нас толстокожий, не то Марк, Генрих и Прошка прожгли бы его взглядами насквозь. Предприняв эту неудачную попытку, они посмотрели на меня с такой жалостью, будто Архангельский по меньшей мере бросил меня в подвенечном платье у алтаря. Мне пришлось приложить немалое усилие, чтобы не расхохотаться прямо в их скорбные физиономии. Но, видимо, что-то такое все же отразилось у меня на лице, потому что Марк вдруг утратил сходство с ближайшим родственником безутешной вдовы или оскорбленной невесты.

— Нечего корчить из себя институтку, услыхавшую похабный анекдот! Иди звони!

Глава 18

Услышав мой голос, Серж, как всегда, дал понять, что от радости вот-вот пустится в пляс.

— Варька, золотко мое, как ваши успехи? Есть какие-нибудь сдвиги?

— Похоже на то, — сдержанно ответила я. — Серж, скажи, подчиненные смогут пару часов обойтись без твоего чуткого руководства? Мы хотели бы к тебе сейчас подъехать.

— О чем речь! Ради встречи с тобой я готов отказаться от лицезрения подчиненных хоть на год.

«Возможно, встреча со мной обойдется тебе еще дороже». Вслух эту фразу я, разумеется, не произнесла.

Через десять минут (рекордно короткий срок!) мы уже набивались в «Запорожец». Начало поездки прошло в молчании. Но когда мы миновали Сущевский вал и свернули на Бутырский, Прошка не выдержал гнетущего безмолвия и прибег к старому проверенному средству поднятия нашего боевого духа — затеял со мной перепалку.