Первый помощник Кокс подошел к ним. Он ухмылялся, словно встретил давно потерянного друга, который должен ему деньги. Кокс никогда не хмурился. У него, как у крокодилов и акул, всегда находилась улыбка для людей, особенно беспомощных, отданных на его милость или, во всяком случае, туда, где находилась бы его милость, если бы у него была хоть капля.
— О, кого я вижу, — сказал он. — Здравствуйте, барышня. Значит, «Джуди» добралась аж сюда? А где же старина Роберте и его праведная команда? На молитве?
— Они здесь и вооружены, мистер Кокс, — ответила Дафна.
— В самом деле? — бодро спросил Кокс. — Ну тогда я — царица Савская.
Он указал на склон над пляжем, где явственно виднелись пушки.
— Эти пушки с «Джуди», верно?
— Я вам ничего не скажу, мистер Кокс.
— Значит, да. Металлолом, насколько я помню.
Скряга Роберте пожмотился на новые, я-то знаю. Выстрели хоть раз, они и лопнут, как колбаса! Хотя моих смельчаков-верноподданных они почему-то напугали. Да, кстати говоря, я ведь ихний вождь. Видишь мою новую шляпу? Модная, а? Я — король каннибалов! — Он подался вперед. — Теперь, раз я король, будь со мной почтительна. Обращайся ко мне «ваше величество»!
— Как же вы стали королем, мистер Кокс? — спросила Дафна. — Я уверена, что без убийств тут не обошлось.
— Только одного пришлось убить, не переживай. Мы как раз получили замечательную новую шлюпку от одних очень любезных голландцев. И только выбросили их за борт, эти черножопые друзья подвалили, быстро так, ну и завязалась дискуссия. Я пристрелил одного — он как раз собирался расплющить меня своей кувалдой, здоровый такой черт, сплошная боевая раскраска да перья… А я как раз забрал пистолет у капитана-голландца, отличная машинка, я и подумал, что сырная голова обойдется, и забрал у него пушку, прежде чем выбросить его акулам… в общем, я проделал господину дикарю дополнительное отверстие для вентиляции, у этого пистолета замечательно плавный ход и никакой отдачи — все гладко, как поцелуй. И вдруг, фокус-покус — и я оказываюсь ихним королем. И все поплыли к ним на остров, на пиршество по случаю коронации. Не смотри на меня так, я ел рыбу.
Он огляделся.
— Боже милостивый, где мои манеры? Позвольте представить вам моих ребят с острова, который они называют Землей Тысячи Огней! Надеюсь, вы о них слыхали? Таких закоренелых негодяев и в дюжине часовен не найдешь!
Он театрально махнул рукой в сторону группы людей — видимо, вождей рангом поменьше, — собравшихся вокруг Пилу и Мило, и продолжал:
— Они слегка воняют, что да то да, но это все из-за ихней диеты. Мало растительной пищи. Я им говорю: да ешьте вы их прямо в одеже, пуговицы вам на пользу пойдут! Что поделать, не слушают. Почти такие же негодяи, как я, а я на такие похвалы не скор. Парни, что вон там стоят, — ихнее дворянство, хотите верьте, хотите нет.
Дафна взглянула на представителей указанного дворянства и, к своему ужасу, узнала их. Она знала этих людей. Она жила среди них большую часть своей жизни. Конечно, ее знакомые не были каннибалами в прямом смысле (хотя насчет десятого графа Кростерского ходили всякие слухи, но за званым обедом, как Дафна подслушала с помощью все того же кухонного лифта, общественное мнение сошлось на том, что он просто был очень голоден и чрезвычайно близорук).
Эти старики украшали себя костями в носу и раковинами в ушах, но все равно в них было что-то знакомое. У них был цветущий, важный вид людей, которые стараются не оказаться на самом верху. Семья Дафны часто принимала у себя очень похожих людей из правительства. За многие годы они узнали, что на самом верху неуютно и небезопасно. На одну ступеньку ни-же — Вот место для разумного человека. Можно быть советником короля, обладать значительным влиянием, но не напоказ, и тогда тебя будут убивать гораздо реже. А если правителю втемяшивалось в голову что-то странное и он явно зарывался… можно было принять меры.
Стоявший ближе всех к Дафне «государственный деятель» нервно улыбнулся ей, хотя потом она поняла, что он, возможно, был просто голоден. В общем, если убрать длинные волосы, уложенные в затейливую прическу с пером наверху, и добавить очки в серебряной оправе, он был как две капли похож на премьер-министра ее родной страны или, по крайней мере, на премьер-министра, который провел год под ярким солнцем. Под боевой раскраской на его лице Дафна заметила морщинки.
«Вождь людоедов, — подумала она. — Неприятный чин». Но на поясе у него болтался отполированный череп, на шее — ожерелье из белых ракушек и фаланг человеческих пальцев, и, насколько знала Дафна, у премьер-министра не было большой черной дубинки, усаженной зубами акулы.
Удивительное сходство, не правда ли? — спросил Кокс, будто прочитав ее мысли. — А на острове остался еще один — в сумерках сойдет за архиепископа Кентерберийского. Подумать только, как много меняют стрижка и костюм с Сэвил-роу!
Он подмигнул — чудовищно, как всегда, — и Дафна, которая поклялась себе не вступать с ним в дискуссии, услышала собственный голос:
— Архиепископ Кентерберийский не людоед!
— Он бы с этим не согласился, мисс. Хлеб и вино, милая барышня, хлеб и вино.
Дафна вздрогнула. У Кокса был необыкновенный дар — заглядывать к человеку в голову и оставлять за собой изгаженное пространство. Ей хотелось извиниться перед пляжем за то, что Кокс осквернил песок своими ступнями. Но она пригляделась к лицам морщинистых стариков, и сердце ее подпрыгнуло. Они сверлили Кокса взглядами. Они его ненавидели! Он привел их сюда, и они оказались под жерлами пушек! Их могут убить, а ведь они всю жизнь положили на то, чтобы их не убили. Ну да, он убил их предыдущего вождя, но только потому, что у него оказалась волшебная стреляющая палка. От него разило безумием. Традиции — это прекрасно, но иногда приходится вспоминать о здравом смысле…
— А вы, мистер Кокс, выучили язык своих новых подданных? — невинно спросила Дафна.
Кокса этот вопрос ужасно удивил.
— Что, я? Да разрази меня гром, если я стану учить ихнюю тарабарщину! Уга-вуга, буга-муга! Это не для меня. Если уж тебе так интересно, я учу их английскому. Я их, материных детей, цивилизую, даже если придется перестрелять всех до одного. Кстати насчет уга-вуга, о чем это они там разболтались?
Дафна прислушалась краем уха. Переговоры между воюющими сторонами проходили как-то странно.
Вражеские воины слушали Пилу, но, когда он отвечал, поглядывали на Мило, словно Пилу сам по себе ничего не представлял.
Мау был вообще не у дел. Он стоял за спиной у братьев, опершись на копье, и слушал. Дафна подошла, ожидая, что придется расталкивать толпу, и обнаружила, что не пришлось: вражеские вожди стремительно расступались перед ней.
— Что происходит? — шепнула она. — Они боятся пушек?
— Да. Они верят, что надо устроить поединок — один вождь против другого. Если наш вождь побьет их вождя, они уплывут.