Список был довольно длинный, и, когда Пилу закончил, Дафна сказала:
— Папа, это все обойдется не так уж дорого, даже с кораблем. И помни — первое, что они попросили, — это телескоп. Как ты можешь возражать?
Король улыбнулся.
— Я не буду возражать. И даже не буду громко удивляться вслух, если кое-кто поможет им с этим списком. Мне очень понравились «металлы всяческой разновидственности». И ты, конечно, права. Ученые потянутся сюда толпами. Мау, спасибо, оставьте свою дверь себе.
— Нет, — твердо сказал Мау. — Она слишком долго была закрыта, ваше король. Я не позволю ее снова захлопнуть. Но у нас есть еще одна просьба, очень простая. Пусть каждый ученый, приезжая сюда посмотреть на то, что мы когда-то знали, расскажет нам все, что знает он.
— Лекции! — воскликнула Дафна. — Ну конечно!
— И еще чтобы кто-нибудь научил нас врачению, — добавил Мау.
Епископ, про которого все как-то забыли, просиял и, приосанившись, выступил вперед.
— Если я могу вам как-то в этом помочь… — начал он. В голосе звучала надежда.
— Врачению, чтобы людям становилось лучше, — сказал Мау, вопросительно взглянув на Дафну.
— Да, конечно, — отозвался епископ. — Я считаю, что…
Дафна вздохнула.
— Простите, ваша милость, но он имеет в виду не вероучение, а врачевание, — сказала она.
— А, понятно, — печально сказал епископ. — Очень глупо с моей стороны.
— Но имейте в виду, если вы умеете вести дискуссии, Мау это может заинтересовать.
Она посмотрела на Мау, который посмотрел на нее, на Джентльменов Последней Надежды, на короля, на «Катти Рен», а потом опять на нее.
«Он знает, что я уеду, — подумала она. — И очень скоро. Иначе нельзя. Единственный ребенок короля не может жить на острове, затерянном в океане. Мау читает меня как книгу, если бы, конечно, он умел читать. Он знает. Я вижу по лицу».
На рассвете седьмого дня после прибытия «Катти Рен» капитан Сэмсон был готов снова поднять паруса. Корабль уже набрал достаточно провизии для возвращения в Порт-Мерсию, но пилить восемь тонн золота — дело не быстрое, особенно если хочется, чтобы ни одна золотинка не пропала.
Сейчас корабль стоял на якоре за рифом, едва различимый в тумане. Он был похож на игрушку; но при взгляде из Женской деревни все зависит от перспективы.
Шхуна его величества отбыла вчера. Островитяне радостно кричали и махали руками на прощание. На борту сильно поубавилось инструментов, керосина, парусины, вилок и ложек. Самый быстрый парусник в мире томился на приколе, стремясь в полет по морям.
На поляне посреди Женской деревни в это время суток было более или менее безлюдно. Из хижин доносился храп и время от времени — бурчание желудка миссис Бурбур. Сады безмолвно слушали. И сама Женская деревня слушала. Дафна в этом не сомневалась. И всех, кто в ней был, заставляла прислушаться. Даже бабушку Дафны заставила. Вчера Дафна увидела бабушку рядом с миссис Бурбур, которая, несомненно, была женщиной очень большой силы, так как, судя по всему, ее новая собеседница жевала для нее солонину. Ее светлость не видела, что внучка ее видит, — наверное, так было лучше для них обоих.
Дафна оглядела сады и огороды.
— Я пришла попрощаться, — сказала она. — И поблагодарить.
Она не стала повышать голос. Бабушки либо слушали, либо нет.
Она стояла и ждала. Ответа не было. Овощи молчали. В отдалении птица-панталоны отрыгивала остатки вчерашнего ужина.
— Ну, все равно спасибо, — сказала она и отвернулась.
«Интересно, они на самом деле были? — спросила она себя. — Здесь так быстро рассеиваются воспоминания. Наверное, их уносит ветром в море. Но я не забуду». Едва слышный голос у нее в голове произнес: «Хорошо!» А может быть, ей показалось. Привычка слишком много думать очень осложняет жизнь.
Король попросил плотника с «Катти Рен», пока он на острове, помочь с постройкой нового дома, уже начатой плотником с королевской шхуны. И очень скоро обе команды тоже засучили рукава, потому что им было неудобно смотреть, как работает король. Остатки «Джуди» превратились в еще один длинный племенной дом и большую кучу полезных вещей. И конечно, осталась сама «Джуди». Неожиданная находка.
Корабль влетел носом точно между двух гигантских смоковниц, и носовая фигура застряла, скрытая от глаз и неповрежденная, а корабль рассыпался вокруг стволов.
Два моряка прибили фигуру над дверью племенного дома. Все одобрили это, кроме короля, который выразил опасение, что неприкрытая грудь статуи грешит против общественных приличий. Он не понял, почему все засмеялись, но обрадовался, что как-то загладил свой неудачный каламбур.
Сейчас Дафна смотрела на носовую фигуру «Джуди» в последний раз. На деревянных губах играла едва заметная улыбка, а на шею статуе кто-то повесил венок из цветов.
Дафна сделала ей реверанс, потому что если кто из неживых существ и заслужил уважение, это «Джуди». Дафну научили делать реверансы много лет назад. На острове это умение пригодилось ей примерно так же, как навыки катания на коньках, но в данном случае это был совершенно уместный поступок.
Шлюпка ждала на краю лагуны. Уже давно ждала. Толпа разбрелась, ибо махать и кричать кому-то, кто пока не торопится отбывать, в конце концов надоедает. В общем, Кале тактично или не очень тактично погнала островитян обратно на поля. Она знала, когда людям нужно остаться наедине. Кроме того, Дафна со всеми уже попрощалась вчера на большом пиршестве, и король стал единственным брючником, удостоившимся татуировки с закатной волной, и все смеялись и плакали. Всего несколько часов назад Джентльмены Последней Надежды отнесли короля на корабль, потому что, как они объяснили, «ему немного нездоровится». Это кодовое выражение означало «перебрал пива».
Сейчас Дафна словно была одна-одинешенька на острове, если не считать собаки, греющейся на солнце. Впрочем, Дафна не сомневалась, что сотни глаз смотрят на нее с полей.
Она оглядела пляж. Там ждала шлюпка, и там был Мау, он стоял на своем обычном посту с копьем. Он взглянул на подошедшую Дафну с неопределенной улыбкой, какой он всегда улыбался, когда не совсем понимал происходящее.
— Все остальные уже на борту, — сказал он.
— Я вернусь, — ответила Дафна.
— Мау принялся рисовать копьем зигзаги на песке.
— Да, я знаю, — сказал он.
— Нет, я честно вернусь.
— Да, я знаю.
— Похоже, ты мне не веришь.
— Я тебе верю. Но похоже, что ты сама себе не веришь.
— Дафна поглядела себе под ноги.
— Да, я знаю, — кротко сказала она. — Отец собирается послать бабушку послом в Воссоединенные Штаты. Она сообразила, что сможет взять этих задавал-бостонцев в ежовые рукавицы, и теперь изо всех сил делает вид, что недовольна. Я полагаю, что на самом деле она будет править ими железной рукой в бархатной перчатке, а это еще хуже. А больше у папы никого нет… ну, кроме кучи придворных и правительства и подданных империи, конечно. Но они не будут знать его как человека, только как лицо, увенчанное короной. Все очень плохо. Но я нужна папе.