Командир кавалерийского отряда назначил караульных. Когда туземцы вместе с солдатами приготовили ужин, «художник» и его люди решили, что в царящей кругом суматохе за ними вряд ли кто уследит. Они отползли подальше от лагеря и заняли собственные наблюдательные посты по разным сторонам света: на северо-востоке, северо-западе и юге. Они набрали полные карманы бисквитов и взяли по фляжке с водой из горного ручья.
Вдалеке от костров ночной холод пронизывал насквозь. «Художник» лежал среди камней и усилием воли заставлял себя не дрожать.
«Я все смогу вынести, — повторял он про себя, вспоминая слова сержанта. — То, что меня не убивает, делает сильнее».
Костры горели недолго. Все их топливо состояло из травы, экскрементов животных, небольшого количества кустарника и веток единственного в округе, давно засохшего дерева.
«Художник» внимательно осматривал окрестности.
Вот тень проскользнула между фургонов, — должно быть, караульный возвращался с поста, а сменщик уже занял его место. Еще одна тень, — вероятно, туземец зашел за фургон облегчить мочевой пузырь.
Лагерь погрузился в сон.
Вдруг от группы фургонов отделилась темная фигура. Пригибаясь к земле, человек двигался в направлении убежища «художника».
Он вытащил кинжал, и в ту же секунду луна отбросила тень. Кто-то стоял прямо за ним.
«Художник» откатился в сторону за мгновение до того, как неизвестный набросился на него. Лунного света было достаточно, чтобы разглядеть, что нападавший держит в руках веревку с узлом и пытается набросить петлю на горло «художника». «Художник» заколол убийцу и зажал рот, чтобы приглушить предсмертные стоны. Потом вскочил и вовремя встретил второго противника. Воспользовавшись тем, что тот не ожидал нападения, «художник» вонзил кинжал ему под ребра, а второй рукой прикрыл рот, не давая вскрикнуть.
Он не позволил себе предаться эйфории даже на секунду. Сейчас он представлял собой клубок натянутых нервов и напряженных мышц — хищный зверь, готовый схватиться с врагом. В лагере происходило что-то ужасное, и «художник» испытывал еще более ужасное чувство, что он не в силах ничего сделать.
Он медленно пополз в сторону лагеря, но внезапно остановился, сообразив: как он разглядел приближающегося к нему человека, так и враги могут его заметить. Тот, первый, лишь отвлекал внимание, в то время как настоящий убийца подкрадывался со спины.
«Может, позади есть и другие?»
Он вжался в землю и попытался определить, с какой стороны может исходить наибольшая угроза. Озадаченный, он услышал, как три раза звякнул колокольчик на шее вола. А вскоре увидел двигающиеся между фургонами неясные силуэты. Люди нагибались и что-то собирали. Желудок «художника» сжался, когда до него дошло, чем они занимаются, — срывают одежду с трупов. Добычу грабители складывали в фургоны, туда же отправлялись предметы кухонной утвари и любая другая мелочь, которой можно было поживиться. Они запрягали волов. Сгоняли вместе коз. Привязывали лошадей к задкам фургонов.
Сомнений не оставалось — все в лагере были мертвы.
И еще в одном «художник» не сомневался. Захватившие караван неизвестные, кем бы они ни были, очень скоро захотят выяснить, почему двое из их числа, посланные прикончить его скромную персону, не вернулись.
Он пополз прочь от лагеря, озираясь по сторонам в поисках возможной угрозы. А те двое, из его команды, которые тоже занимали наблюдательные посты по периметру лагеря, — остались ли они живы? Наконец «художник» решил, что удалился на достаточное расстояние, и двинулся по кругу, намереваясь отыскать своих людей.
Вскоре он снова увидел неясные тени — двое стаскивали одежду с неподвижного тела, которое могло принадлежать только одному из его товарищей.
Чувство верности боролось в нем со здравым смыслом. Пока что он насчитал по меньшей мере двадцать врагов. Художник знал наверняка, что один член его маленькой команды погиб. Каковы шансы на то, что другой выжил? И если выжил, то что станет делать в сложившейся ситуации? Караван уже не спасти. Теперь их задача заключалась в том, чтобы понять, каким образом противнику удалось захватить такой большой отряд врасплох, и доставить эти сведения своим, постараться избежать подобной беды со следующим караваном, который пройдет здесь через две недели.
«Художник» знал, что его товарищ не станет безрассудно кидаться в бой. Если ему удалось остаться в живых, он отступит и затаится — как сейчас планировал поступить и сам «художник».
Их учили полагаться только на самих себя. Они переживут эту ночь и возьмут верх над врагом в следующий раз.
Затаиться? Но где? Вокруг простирались пустоши, единственное разнообразие вносили камни да стремительный горный поток. На захваченных лошадях налетчики легко смогут прочесать окружающую местность на многие мили во всех направлениях.
«Художник» сделал большой крюк и, пригибаясь как можно ниже, двинулся назад тем же маршрутом, каким караван прибыл на свою последнюю стоянку. Он не знал, способны ли враги читать следы, но, чтобы избежать лишнего риска, решил пройти по тому пути, на котором животные и фургоны помяли траву и перепахали землю.
Восточные холмы осветились розовым сиянием — скоро должно взойти солнце. Как бы ни старался он спрятаться, на голой равнине его скоро обнаружат, а всадники нагонят в два счета. Нужно срочно искать укрытие.
Внезапно «художник» понял, что находится возле кургана, в котором захоронены останки людей из предыдущего каравана. Небо становилось все светлее. Он бросился к куче камней, вынул несколько, прорыл туннель среди костей, заполз в него, вернул камни на место и сложил кости так, что они полностью закрывали его от постороннего взгляда.
Невыносимая вонь разлагающейся плоти заставила его выблевать бисквиты, съеденные во время вечернего бдения. Силы воли оказалось недостаточно, чтобы совладать с желудком. Запах был настолько отвратительным, что тело взяло верх над духом. Схоронившись по соседству с самой смертью, «художник» старался не дрожать от холода, исходившего от множества окружавших его грудных клеток и черепов. В тревожном ожидании он прислушивался к звукам приближающихся людей и лошадей.
Вскоре они оказались рядом. «Художник» не понимал языка, но налетчики были явно возбуждены и разгневаны. Очевидно, они обнаружили тела своих товарищей, которые отправились убить «художника». Теперь они знали, что по крайней мере один человек из каравана остался жив, и были полны решимости отыскать его.
Лошади галопом проскакали мимо. Вот только не все. «Художник» слышал, как животные фыркают и шарахаются от зловонного кургана — хозяева не могли с ними справиться. Кто-то вроде бы предложил разобрать кучу камней и поискать среди костей, но остальные с отвращением отвергли эту мысль. Лошади встревожились еще сильнее.
В конце концов несколько всадников поскакали по следам каравана вниз по склону. «Художник» предположил, что остальные разъехались в других направлениях.