– Димоном звали. Еще Димулей, – ответил Крутиков.
– У Светы Лесниковой был какой-то кадр Митя.
– Слышал однажды, – ухмыльнулся Крутиков. – Они как-то у «Мосфильма» ругались здорово. Паренек щупленький, а голос, как пароходная сирена.
– Вот отдам тебя в следующий раз на съедение следователю, пусть на твоих показаниях версии строит, – проворчал Тарасов.
– А что, будет еще следующий раз? – ужаснулась одна из девушек.
– Обязательно, – обнадежил их Тарасов. – Без налетов полиции я и жизни уже не представляю. За работу, милые, за работу! Смотрите, не завалите софиты, а то прыгаете как козы.
Актрисы стали прихорашиваться, Крутиков засуетился возле своей аппаратуры, а Тарасов подошел к Федору и взял его за пуговицу.
– Слушай, раз ты не актер, а черт знает кто, я тебя снимать не буду. Без обид, хорошо?
– Без обид. Только прежде чем уйти, я должен тебе кое-что рассказать.
Теперь, когда Федор понял, что перед ним не антисоциальный элемент, а успешный театральный режиссер, он подумал, что тот может принести огромную пользу делу. Тарасов – бесценный источник информации, раз лично знал обеих погибших актрис. Надо с ним как-то договориться о сотрудничестве.
– Как ты думаешь, зачем я сюда пришел, да еще с хомяком? – спросил он.
Тарасов озадачился.
– Действительно, зачем? Из-за этого следователя у меня мозги вскипели. Я ведь хотел тебя спросить…
– Я следил за тобой. За твоей квартирой. А перед этим за ней следил кое-кто еще.
И Федор быстро и четко изложил Тарасову всю историю. Тот слушал рассказ про Виктора и буколевское расследование почти не перебивая.
– Мне кажется, оба этих дела связаны. Убийство Светланы и Виктора. И убийства обеих актрис тоже наверняка связаны. Так что у нас три убийства, совершенных предположительно одним человеком. Получается, мы с тобой теперь тоже связаны, – заключил Федор. – Такая вот неожиданность. Я с хомяком к тебе пришел, пытаясь найти зацепку, ниточку, чтобы размотать дело. А тебя тут следователи донимают… Вот я что предлагаю… Я буду и дальше искать убийцу, а ты мне в этом поможешь.
– Да у меня проект горит! – воскликнул Тарасов, с которого в один миг слетела вся его дурь. – Я тут могу танцы танцевать, ваньку валять, но это все мишура, на самом деле я ведь работаю.
– Так я тебя не в штат сыскного бюро зову, – напирал Федор. – У меня тоже бизнес. Будем отрабатывать версии в свободное время. Судя по всему, Виктор стал свидетелем убийства одной из твоих актрис. Ниточки ведут в мир театра и кино. У меня в этом мире связей никаких нет. Ты мне нужен, Тарасов. Ну, хоть ради памяти убитых девушек соглашайся. Ты ведь с ними работать собирался.
– Ладно, – вздохнул режиссер и почесал нос. – Только ты направляй, а уж я буду старательным доктором Хаусом…
– Кем-кем? – изумился Федор.
– То есть Ватсоном, конечно. Завтра, например, я совершенно свободен.
– Тогда завтра встречаемся в одиннадцать утра. Ты расскажешь мне все, что знаешь о Светлане Лесниковой и о той, второй, девушке, идет? А потом повезешь меня в театр, где они обе… как ты там сказал? Служили. И где некогда играла эта Лернер.
– Ты таки действительно подслушивал, – усмехнулся Тарасов.
– А ты как думал? В театре, как я понял, ты свой человек, верно?
– Ну, поставил два спектакля. Еще один собираюсь ставить. Может, меня вообще в штат возьмут.
– С тобой у меня, по крайней мере, затруднений на входе не возникнет, – прагматично заметил Федор.
– Там другие будут затруднения, – Тарасов хмыкнул, как будто предвкушал неприятности, которые могут возникнуть у его спутника. – Не знаю, что ты вынес из общения с коллекционерами старых книг, но из общения с артистами я вынес главное – они все постоянно играют. В жизни даже больше, чем на сцене. Выдумщики, каких мало. Кстати, забери хомяка, тут скоро дышать будет нечем. У нас своих четверолапых звезд хватает.
Всучив Федору клетку, Тарасов проводил его до двери. Девушки с сожалением попрощались с новым знакомым, одна даже подошла и поцеловала его в щечку, обдав запахом сладких духов. Тот мгновенно вспомнил, какие духи у Марины – свежие, чуточку горьковатые. Возможно, если бы не она, Федор не стал бы так углубляться в расследование. Но прийти к ней и сказать, что он все бросает, теперь казалось ему немыслимым.
* * *
– Знаете, я передумал, – сказал Федор, явившись с утра пораньше в зоомагазин и поставив клетку с хомяком перед давешней продавщицей. – У вашего хомяка явно не все дома. Ночью он сам с собой играл в индейцев и орал, как будто в него выпустили целый колчан стрел.
Кстати, это было чистой правдой.
– Обратно мы животных не принимаем, – строгим голосом заявила девушка.
Однако глаза у нее были веселыми, и Федор понял, что за свою свободу еще можно побороться.
– Я его бесплатно отдам, – пообещал он. – И опилки верну, вы сможете продать их во второй раз. Это ли не выгода для магазина?
– А вдруг он у вас за ночь чем-нибудь заразился? – передернула плечами девушка. – Мы не имеем права.
– Да чем он мог заразиться? – возмутился Федор. – Корью? У меня ни жены, ни детей, из окна на него не дуло… Мне вот неожиданно командировку предложили, и куда я с ним? Кроме того, он гадит чаще, чем лошадь. Его конюшню надо постоянно чистить, а у меня времени нет.
– Ладно, – смилостивилась продавщица, – вы совершили ошибку, больше так не делайте. Зверушки привыкают к людям, у них же тоже душа есть.
Федор с сомнением посмотрел на хомяка. Если у него и была душа, то она требовала только одного – бесперебойной подачи пищи. Хомяк жрал все утро, жрал, когда Федор остановился на бензозаправке, и теперь тоже жрал, сидя на свежих опилках и соорудив из щек два увесистых мешочка.
– Вот спасибо вам! По-моему, он за ночь даже растолстел немного.
– Просто у него еда за щеками, – засмеялась девушка. – Вы в курсе, что хомяк может за один раз принести в норку семьдесят горошин или целых двадцать виноградин?
– Да это же сплошное разорение, – пробормотал Федор. Взял девушкину руку и с чувством потряс. – Век не забуду. Если мне когда-нибудь потребуется консультация по зверскому поводу, обращусь именно к вам.
– Меня зовут Люда, – представилась девушка. – Это чтобы вы знали, к кому обращаться.
Федор позорно бежал из магазина, боясь, что вот сейчас его окликнут и под каким-нибудь предлогом вернут щекастого друга назад. Посмотрел на часы – уже пора было забирать Тарасова. Федор надеялся, что режиссер не передумал и действительно проведет его в театр, за кулисы, и поможет там оглядеться. Никакой конкретной цели у него не было да и быть не могло: пока что на руках слишком мало информации для того, чтобы строить какие-то версии. Однако Федор полагался на врожденное умение ладить с людьми и на свое мужское обаяние. Немногие женщины оставались равнодушными, когда Федор пускал его в ход. Возможно, и на этот раз обаяние поможет ему разговорить кого-нибудь из тех, кто работает в театре. В театре полно хорошеньких девиц. Кроме того, нелишним будет воочию увидеть предполагаемых «фигурантов дела», если убийство обеих актрис, конечно, связано с театром.