– Нет, Шарлотта совершенно здорова. Но вот Томас, он занят расследованием одного дела, которое сильно расстроило сестру. Да и меня, как оказалось, тоже. Женщина погибла при пожаре – смелая и очень добрая женщина, которая выступала за раскрытие и уничтожение всяких социальных зол. Тетушка Веспасия тоже очень расстроена. – Вот теперь можно уже было забыть про увертки и увиливания и посмотреть ему прямо в лицо. – Джек, я считаю, что мы должны сделать все возможное, чтобы помочь…
Рэдли нежно погладил ее по волосам, поцеловал, потом, широко раскрыв глаза и уже начав улыбаться, посмотрел ей прямо в лицо.
– Неужели? И как же мы будем это делать?
Эмили быстро сменила тактику. Драматический подход успеха не принесет. Она улыбнулась ему в ответ.
– Я еще не знаю… – Она прикусила губу. – А ты что думаешь?
– Какое именно социальное зло? – осторожно спросил Джек. Он знал Эмили лучше, чем она предполагала.
– Дело во владельцах трущоб, которые взимают непомерную арендную плату за эти грязные и переполненные помещения. Клеменси Шоу хотела заставить их нести ответственность перед обществом и общественным мнением, раскрыть их анонимность, их привычку прятаться за спину сборщиков квартплаты, разных компаний и прочего.
Муж так надолго замолчал, что она даже начала сомневаться, что он ее услышал.
– Джек?
– Да-да, – произнес он наконец. – Да, мы этим займемся – но вместе. Одна ты ничего не добьешься, Эмили. Мы ведь станем угрозой для очень влиятельных и властных людей – речь идет о миллионах фунтов! Ты будешь поражена, когда узнаешь, сколько состояний нажито на бедах и несчастьях тех, кто обитает в этих трущобах в таких районах, как Сент-Джайлз или Девилз-акр.
Эмили улыбнулась, чуть-чуть; мысль об этом была очень неудобной, и перед ее мысленным взором проскользнули лица людей, с которыми она была знакома, пока была замужем за Джорджем. У некоторых людей просто есть деньги; такое положение дел существовало всегда. Но теперь Эмили была уже менее невинной, и понимание этого не доставляло ей никакого удовольствия.
Джек все еще держал ее в своих объятиях. Он нежно провел пальцем по ее лбу, отведя в сторону непослушный локон.
– По-прежнему хочешь этим заняться? – спросил он.
Эмили была поражена, как четко он определил ее настроение, ее мысли и уколы совести, чувство вины и опасения, которые они вызвали.
– Конечно. – Она не двинулась с места; ей было необычайно приятно оставаться в его объятиях. – Пути назад уже нет. Что я скажу тете Веспасии или Шарлотте? И что еще более важно, что я скажу самой себе?
Мужнина улыбка стала совсем широкой, и он нежно поцеловал ее, а потом и более страстно.
Когда Эмили вновь подумала о деньгах, это показалось ей таким далеким от них делом, которым можно будет заняться как-нибудь в другой раз; это, несомненно, важные и реальные дела, но потом, а сейчас есть и другие, более приятные.
Поскольку Питта вызвали с Боу-стрит и он не был сотрудником хайгейтского участка, инспектор доложил о происшествии своему собственному начальнику – человеку, которого уважал за его профессиональные качества и который нравился ему своей прямотой и отсутствием каких-либо претензий и притворства. Вероятно, поскольку Мика Драммонд был джентльменом по рождению и владел значительными финансовыми средствами, чтобы не заботиться о доходах, он не видел и необходимости как-то утверждать свое положение.
Драммонд радостно приветствовал Питта; на его худом лице горел неподдельный интерес.
– Итак? – спросил он, вставая из-за стола; это был отнюдь не жест вежливости, что было бы просто абсурдно по отношению к подчиненному, даже при том, что он уже предлагал Томасу значительное повышение по службе. Питт тогда отказался, поскольку, хотя и с удовольствием поимел бы дополнительные деньги, все же ненавидел бумажную волокиту за столом, начальствование над другими людьми, указывая им, как вести то или иное расследование. Он хотел работать с живыми людьми, видеть их лица, прислушиваться к переменам в модуляциях голоса, присматриваться к невольным движениям тела и жестам. Именно живые люди были для него источником и радости, и боли, именно они составляли реальный смысл его работы. Если бы Томас сидел, раздавая инструкции и перебирая рапорты на столе, это лишило бы его возможности использовать свой опыт и искусство, которым он отлично владел. Отказ от повышения был решением Шарлотты, равно как и его самого, и решение это было принято, поскольку она достаточно хорошо его знала, чтобы понимать, что приносит ему истинное счастье, и поэтому предпочла такой выбор, а не более высокое жалованье. Это было одно из тех редко обсуждаемых вслух проявлений ее доброты и щедрости, которое еще больше углубило его чувство общности с нею, понимания того, что она готова делить с ним все, а также уверенности, что ее преданность ему по-прежнему проистекает от любви.
Мика Драммонд продолжал с любопытством смотреть на него.
– Поджог, – сказал Питт. – Я осмотрел и исследовал все вещественные улики, какие там только были, так что никаких сомнений больше нет. От тела мало что осталось, чтобы узнать еще что-то полезное, но по тому, что осталось от здания, пожарные заключили, что пожар начался по крайней мере в четырех разных местах и одновременно, так что тот, кто это сделал, был твердо намерен преуспеть.
Драммонд поморщился, и в его глазах появилось недовольное выражение.
– И вы говорите, что это было тело женщины, что они там нашли?
– Кажется, почти никаких сомнений, что это некая миссис Клеменси Шоу.
И Питт пересказал, что им удалось узнать при коротком расследовании и опросе членов местной общины и от полицейских из хайгейтского участка, включая, естественно, опрос всех зевак, собравшихся в небольшую толпу, что появилась при сигналах тревоги и шуме, и стоявших потом, сбившись в кучку подальше от огня, и глазевших на пожар. Может быть, среди сочувствующих и готовых помочь был и тот, кому доставляет удовольствие и у кого вызывает радостный трепет великолепие ревущего пламени, кто с восторгом ощущает его жуткую власть и стремление все пожирать и уничтожать? Поджигатели обычно не остаются на месте преступления, но вот люди с некоторыми психическими отклонениями продолжают стоять и смотреть.
Драммонд уселся обратно на свой стул за столом и жестом указал Питту на самое удобное, обитое кожей кресло напротив. Кабинет у него был отличный, полный света и воздуха, проникающих внутрь сквозь большое окно. Стены уставлены полками с книгами, за исключением зоны возле камина и письменного стола полированного дуба, в равной степени красивого и функционального.
– А не было ли там намерения убить мужа, а не жену? – Драммонд сразу приступил к сути дела. – И что вообще о нем известно?
Томас откинулся на спинку кресла и скрестил ноги.
– Он врач. Интеллигентный, четко выражает свои мысли; по всей видимости, с открытым умом и широким кругозором, прямой и откровенный. Но у меня не было времени познакомиться с его врачебной деятельностью и репутацией как медика.