А вот и он. Как только Игорь увидел силуэт незнакомца, потом его профиль, ринулся в гущу танцующих. Теперь ни на секунду он не выпускал из виду человека в черных одеждах, который спустился по короткой лесенке в зал. Незнакомец ходил среди танцующей молодежи, он явно искал… кого? Игоря? Пожалуй, да. Неужели это он Алешку?.. За что?!
А закричать во всю мощь «Помогите»?
И что будет? Ничего. Никто не услышит. Не стоит и пытаться звать на помощь. А что незнакомец?
Нелегко отыскать парня в полутемном зале, тем более когда тот прячется за телами и крадется к выходу чуть ли не на четвереньках. Наконец Игорь выскочил из зала, судорожно ища номерок, забрал куртку и, на ходу одеваясь, побежал через холл. Потом он со всех ног мчался по улицам, постоянно оглядываясь, задыхаясь, но не останавливаясь. Погони не заметил…
* * *
– И вот еще моя машина! – не без торжества сказал Виталий, заглядывая в лицо Петричу и улыбаясь. – Мою с другой не спутаешь, не так ли? В городе их всего три, но разного колера.
Он давно не улыбался, не было к тому причин. Зато к меланхолии и депрессии оснований нашлось более чем. Наверное, каждому начертано пройти свой отрезок из неудач, глубоких разочарований и глупейших ошибок, Виталий не исключение. Поскольку Петрич царственно молчал, глядя в монитор с остановленной картинкой автомобилей под размытыми струями ливня, он повернулся к администратору с просьбой:
– Вы не могли бы увеличить номер? Чтоб мы его прочли.
– Попробуем, – ответил тот, щелкая мышью.
Номер в тумане дождя был нечетким, но и первых более-менее выписанных цифр с буквами достаточно. Виталий удовлетворенно откинулся на спинку стула, поглядывая на Петрича: дескать, что скажете? Ничего тот не сказал, ушел. Поблагодарить парня, предоставившего видеоматериал, отснятый камерами слежения, Петрич тоже не удосужился – что вы, что вы, ему же все обязаны помогать, достигал этого он чаще насильственными методами, а не просьбами. Кстати, еще и за это его не любили. Виталий отдал дань вежливости, с чувством пожав руку молодому человеку, и догнал Петрича в коридоре. Фу-х, гора с плеч слетела, но Андрей Павлович… у него же извилины пролегают не вдоль мозга, а поперек, чего они выкрутят – кто скажет? Следовало удостовериться, что гора не поторопилась упасть с плеч:
– Вас удовлетворяет мое алиби? (В ответ молчание. Петрич шагал, будто шел в атаку во время боя. Ну и черт с ним.) Мою машину зарегистрировали три камеры, по времени я не мог увезти Валенсию, вы наверняка уже просчитали, да?
– Не ехидничай, – буркнул тот.
Лучше его не злить, ведь сегодня был трудный день. Оставшийся путь до авто Виталий шел рядом с ним, помалкивая. Но в салоне, пристегнувшись, он не сдержался и произнес с горечью:
– Вы были не правы, Андрей Павлович, подозревая меня. Я все же работаю в вашей системе…
– Ой! – отмахнулся от него Петрич, сморщившись. – В моей практике встречались преступники, которые ловко прикрывались нашей системой, так что нечего меня тут попрекать. Но успокойся, в тебе я не сомневался.
– Да? А мне показалось…
– А тебе не показалось, что две компании, не связанные между собой, разные, как две галактики, почему-то объединены одним… острым предметом, убивающим наповал? И главное – ударом.
– Показалось.
– Я не припомню, – говорил монологом Петрич, – чтобы в моей практике или в практике моих коллег, работающих на территории бывшего Союза, хоть раз упоминался подобный удар. Индивидуальный, аккуратный, нанесен с невероятной силой. Пробить столько препятствий в голове… это машина била. Так как ты объяснишь странную связь вашей компании взрослых людей и стайки мальчишек с сопливой девчонкой?
– У меня нет объяснений, – сознался Виталий. – Мы не были знакомы с этими ребятами.
– Вот видишь. А между тем связь есть. Позволю себе напомнить последний факт: с твоего телефона преступник звонил Валентине. Я уверен, он не на дороге нашел трубку, а взял у тебя, значит, это…
– Кто-то из моего окружения?
Ответа Виталий не дождался. Это ничуть его не расстроило, сегодня у него наступил «отходняк», как после запоя, только моральный. Черная полоса не собиралась отступать, еще сегодня Виталий ощущал ее удушливый захват, и достаточно было доказать алиби, чтобы случился прорыв внутри, чему он рад. Конечно, отец не позволил бы из единственного сына сделать отпетого уголовника, но Виталий старомоден, репутация для него имеет важное значение.
– Займемся подсчетами, – предложил Петрич. – Год назад дачу посетили некие… кто? Ты-то как думаешь?
– Я не детектив, мне нечего сказать, Андрей Павлович, но речь шла о группе. Должно быть, одному из убийц понравилось убивать…
– Да не было никакой группы! Был один человек.
– Один?! Невозможно! На даче ночевали пять человек, это же толпа, хотя теоретически…
– А убийца был один, – рявкнул Петрич. Он не терпел, когда ему перечили. – Единственный свидетель, оставшийся в живых после той бойни, – Эдгар, но он ничего не помнит. Значит, убийца пришел поздно вечером, когда кто-то спал, а кто-то готовился ко сну. И его впустили Плещеевы.
– То есть они его знали, – уточнил Виталий.
– Именно! Ты бы впустил в дом ночью незнакомца?
– Что за вопрос! Нет, разумеется.
– Эдгара ранили, пробив голову, главе семейства всадили нож в спину. Но ведь вы же, медицина, на вскрытии обнаружили интересный факт. Нину вынес из огня Эдгар, она не пострадала, так? Рана, нанесенная ей под подбородок, соответствовала ширине и толщине лезвия, которое вынули из спины главы семейства. Отсюда следует: убивала одна рука и одним орудием убийства. Вообще-то, убить безоружных людей, которые не ждут подлянки от знакомого человека, несложно.
Виталий с ним согласился:
– Видя в руке оружие, люди часто теряются и лишаются способности к сопротивлению. Да и жертвы могли не все сразу находиться в одном помещении, а заходить по отдельности, например, привлеченные шумом.
Он вел машину на автопилоте, это не самый лучший способ вождения, и обычно Виталий осторожен. Но Петрич складывал известные факты в логическую цепочку, главное, они очевидны, а никто не сумел объединить их. Это интересно. Как правило, Петрич не выкладывает коллегам ход мыслей, Виталию в этом отношении повезло и следовало встроиться в его систему, чтобы помочь ему.
– Трупы матери Плещеева, – вспомнил Виталий, – и его жены были, конечно, сильно повреждены огнем, но женщин били тоже в горло ножом. Правда, характеры ран другие…
– Это как раз и ввело в заблуждение неопытных следователей, – азартно прищелкнул пальцами Петрич. – Как же! Различный характер ран, значит, много ножей держали множество рук. А перед убийцей стояла простая задача: перерезать всех в доме за минимум времени, он успешно справился с ней. Он просто видел цель и уничтожал ее, стараясь попасть в жизненно важные точки удобным на тот момент способом. Поэтому различный характер ран.