— То есть та же картина, что и с Грищенко, — кровная месть в чистом виде, — заметил Орлов.
— Сын Степан так единственным ребенком в семье и остался, — продолжил Стас. — Подонок вырос не хуже папаши, тоже пробу ставить некуда. Приводы, «хулиганка» и все прочее. Иначе говоря, в школе и по месту жительства характеризовался крайне отрицательно, но вот сроков, даже условных, не имел. У Степана была девушка, хотя я бы назвал ее девкой, тоже в их «гопшлепкомпании» терлась. Забеременела она, и решили их поженить, хотя восемнадцати ни ему, ни ей еще не было. Подали заявление в ЗАГС. Первый день свадьбы собирались гулять дома, а второй — на даче. Вот туда-то накануне регистрации Степан какие-то вещи для гульбы и повез. А обратно домой в тот день не приехал. Особой тревоги это не вызвало — подумали, что он на последнюю электричку опоздал и на следующий день на первой вернется. Наступило утро. Время шло, а он все не появлялся! В общем, ждали его до последнего и не дождались. Пропал жених! Регистрация не состоялась. Отец с матерью отправились на дачу, чтобы посмотреть, был он там вообще или нет. Вдруг он и туда не доехал? Оказалось, что доехал, да там и остался. Внутри. Чтобы не углубляться в подробности, скажу только, что обошлись с ним так же, как и с Анатолием Грищенко. Поскольку дело было летом, на соседних дачах люди уже жили. Как Степан туда приехал, как по участку ходил, многие видели, а вот как уезжал, не видел никто. Но и посторонних в тот день в поселке вроде бы не замечали. Преступление это для Омска очень громкое, так что расследовали его со всем тщанием. Учитывая личность потерпевшего, версий было — хоть пруд пруди, чуть ли не больше, чем отпечатков в той даче, — парень любил там с компанией отдыхать. Алиби всех его врагов, которых оказалось немало, друзей и просто знакомых начали проверять, а тут — опаньки! Вызов от соседей Гаврилюков — стреляли в квартире. Приехали наши, а там труп папаши, мамаша в истерике бьется, на полу фотографии рассыпаны, где снято, как их сына убивали, и еще одна — какого-то молодого парня, а на обороте надпись: «Мне отмщение и аз воздам!» Мамашу в чувство привели, стали допрашивать, и она рассказала, что конверт без всяких надписей из ящика почтового вынула и по дороге в квартиру открыла. А там вот такое! Прибежала она домой, а муж ее после убийства сына пил не просыхая. Она ему эти фотографии показала, он начал плакать пьяными слезами, проклинал себя, каялся, просил у нее прощения и все в этом духе. И она с его слов поняла, что ее сына убили за его армейские грехи. А в доме охотничье ружье имелось, хоть и старое, но исправное. Вот из него-то она муженька и кончила! Суд признал, что действовала она в состоянии аффекта, так что для нее все обошлось.
— А что с беременной невестой случилось? — спросил Гуров.
— Ничего! — пожал плечами Крячко. — Аборт сделала и стала веселиться дальше.
— Но Гаврилюк хоть и пил, но успел сообщить своим давним подельникам и о смерти сына, и о том, как убили. Видимо, еще до этих фотографий понял, за что расплачивается, — заметил Лев и попросил: — Саша, рассказывай, что у тебя.
— Лев Иванович, я был в Туле. Когда наконец нашел следы Герасимова, выяснил вот что. Его родителей, как и родственников всех остальных, летом 1992-го убили. Он тогда один остался, потому что ни братьев, ни сестер не имел. Потом женился на Ольге Дьяковой. Но тут такая история: в него была насмерть влюблена ее старшая сестра, а он на нее внимания не обращал и женился на младшей, так что отношения в семье были очень напряженные. Ольга ушла жить к нему, а ее старшая сестра с родителями осталась и уже позже замуж вышла. У Герасимова и Ольги детей не было. Семнадцать лет назад они продали его квартиру и куда-то уехали. А месяц назад мать Ольги, которая жила с семьей старшей дочери, вдруг тоже уехала. Старшая сестра сначала отнекивалась — не знаю, мол, куда мать отправилась, так что пришлось местную полицию подключать. Только тогда она созналась, что матери позвонила Ольга и попросила ее приехать, потому что у нее случилось большое несчастье. Ну, мать есть мать, она тут же собралась и уехала в Серпухов. Номер ее сотового имеется. В чем именно заключается несчастье, неизвестно. Эта стерва или действительно не знает, потому что мать ей не сказала, чтобы та не злорадствовала, или просто из вредности скрывает — она до сих пор очень зла на сестру. До Серпухова я доехать не успел, потому что Петр Николаевич позвонил и приказал срочно возвращаться. У меня все.
— Ну, Серпухов — это не Дальний Восток, туда за один день смотаться можно, — заметил Гуров. — Ну, Петр? А ты что узнал?
Вместо ответа Орлов протянул ему листок — это была ксерокопия поданного много лет назад заявления в ЗАГС.
— Итак, Тарасова Татьяна Владимировна, 1950 года рождения, место рождения — Читинская область, — прочитал Лев. — Как же ее в Подмосковье-то занесло? А проживала она здесь…
— Это военный городок, где прикрывающая столицу часть ПВО стоит, — подсказал ему Петр.
— Значит, отец у нее был военным и, видимо, в хорошем звании, потому что ее золовка, сестра Павла, сказала, что простой солдат был им не нужен. Ну что ж! Наконец-то появилась печка! Нужно будет завтра же туда съездить и выяснить, что это за Тарасов такой и куда делся, найти одноклассниц Татьяны, в общем, прочесать там всех и все. Братьев Егора забрала бабушка, и Рогожина обязательно поддерживала связь с этой семьей. И когда ей потребовалось спрятать сына, она обратилась к ним — он же им правнук. Видимо, тот приличный мужчина, который увез малыша, был братом Татьяны. Таким образом, у нас появляется реальный шанс выйти на нее, потому что, когда она стала богатой женщиной и ее больше ничего в Демидовске не держало, она, естественно, уехала к сыну. Так, кто в часть поедет, Саша или Стас?
— Потом решим, кто и куда поедет, — отрезал Орлов. — Ты сначала сам расскажи, что сумел узнать.
Гуров встал и, расхаживая по комнате, стал говорить. Как ни старался он держать нервы под контролем, но эмоции периодически прорывались, особенно во второй части его рассказа, когда речь зашла о событиях в Демидовске. Закончив, но не упомянув пока о том, что ему сказал Левашов в машине реанимации, он сел и, разлив водку, выпил первым. Все довольно долго молчали, а потом Крячко нейтральным голосом повторил, просто констатируя факт:
— И тогда Крайнов, ради которого все это и затевалось, тебя предал, а это настораживает. Улик, что серьезных, что несерьезных, против него нет, а брань на вороту не виснет. Журналюги его и так постоянно полощут, так что еще одна порция грязи ему уже повредить не могла. Странно, что он так всполошился из-за подписки о невыезде — ведь, как оказалось, дело решалось очень просто, и партнеры сами приехали к нему. Что же касается всего остального, то адвокаты его еще и не от такого бы отбили. Отсюда вопрос: зачем ты ему понадобился? Я думаю, что на нем что-то горит.
— Согласен, — мрачно кивнул Лев. — Может быть, действительно Грищенко-отец все правильно рассчитал, и убийцы потеряли след Анатолия в Москве, тем более что известен он был здесь не под своим настоящим именем, а под псевдонимом. А Крайнов в разговоре, предположим, с тем же Мальковым поделился с ним своей бедой: дочка со стриптизером спуталась. Тот доложил по инстанции, что сын Грищенко найден. Но Анатолий и дочь Крайнова лямурничали прошлым летом, почему же его убили только сейчас? Ладно, и это со временем поймем. Итак, Грищенко убили! Журналюги вспомнили давнюю историю и с новой силой взялись за Крайнова. А тот вовремя не связал между собой эти два события — разговор с Мальковым и убийство Анатолия — и обратился ко мне, чтобы я нашел настоящих убийц и реабилитировал его. Только он никак не рассчитывал, что я доберусь и до Рогожиной, и до Малькова, и до его связи с ними. Тут он испугался и… Ладно, хрен с ним! Первый ход они уже сделали, теперь подождем, как говорят адвокаты, что еще предпримет противная сторона, но и сами сложа руки сидеть не будем.