Серебряные ворота, получившие своё название из-за букв, выбитых на морёном дубе, закрывали дорогу. Стена, в которой они были сделаны, тянулась между фортами Аль-Мугар и Аль-Намар, чьи названия можно было перевести как Восходный и Закатный страж. Эти имена форты получили ещё три с половиной века назад, когда ксариатские мастера возвели их в этих горах. Остальные форты были построены уже самими партафцами. Стены Аль-Мугара и Аль-Намара были просто выбиты в двух скалах, и выдержали бы многодневный обстрел из катапульт и баллист.
Первый всадник спешился, постучав в ворота. Стражник неохотно поднялся с нагретого места и окликнул нежданных гостей.
– Назовите себя и цель приезда! - обычный вопрос, который Фатим задавал всем, кто покидал или приезжал в Ипартафарскую долину. Просто ворота были единственным в неё входом. Если не считать узкого прохода между скалами, где еле могли пройти даже бараны.
– В Аль-Тугарин, - это был городок в горах, в трёх днях пути от столицы. - С важным донесением от султана Менгли-Хазрея! Или ты, воин, не узнаёшь "бессмертных"?
Всадники и вправду были облачены в доспехи "бессмертных", и даже кони были им под стать, все закованные в броню.
– Проезжайте! - Фатим кивнул ещё одному охраннику, Гюльнару, и ворота начали открываться.
Всего здесь было двадцать охранников, как успел заметить всадник. Это был один из аркадцев, присоединившихся к армии Андроника в Ефратисии. Тимофей любил расспрашивать купцов, проезжавших через его город, так что он знал практически все города и деревни, окружавшие столицу.
Восемь всадников последовали за Тимофеем, даже не перейдя на галоп или рысь. Кони шли медленно. Слишком медленно.
Фатим заподозрил неладное и повернулся к первому "бессмертному". Это-то и сыграло с ним злую шутку: он не заметил, как к форту приближаются по снегу лучники и несколько мечников. В это время то же происходило и у форта Аль-Намар.
– А что у вас за сообщение султану? Что-то не особо вы спешите, как я посмотрю! - смех всадников почти что развеял сомнения Фатима, и он убрал руку от эфеса меча.
– У меня простая весть: хозяева вернулись! - и Тимофей срубил голову охраннику, а остальные всадники выхватили мечи. Молодой аркадец хотел показать, что он не хуже Менгли-Дубрея может ошеломить врага.
Один партафец крикнул воинам в форте, но его горло тут же пронзила аркадская стрела. Отряд, прятавшийся до того в засаде, напал на охранников у ворота. Партафцы от неожиданности не смогли оказать особого сопротивления, и в несколько минут "битва" закончилась - только двадцать два трупа осталось валяться у ворот, и лишь два из них принадлежали легионерам.
Между тем Констант уже повёл воинов на штурм Аль-Намара, в гарнизоне которого началось замешательство. Деревянные ворота пробил таран, а внутрь хлынули айсары и горцы. С Аль-Мугаром Андронику пришлось повозиться, потому что там и ворота были покрепче, и на стенах уже стояли лучники. В форте зажгли сигнальный костёр, но Ласкарий надеялся, что в городе его заметят как можно позже: в сумерках дым был еле заметен. Да и командиру городского гарнизона придётся поломать голову, прежде чем вспомнить, что значит этот сигнал. Во всяком случае, Андроник был в этом уверен после того, как все тринадцать считавшихся ранее неприступными фортов пали меньше чем за день.
Вот рухнули ворота Аль-Мугара. Тимофей на всём скаку ворвался в форт, прикрываемый сзади восемью всадниками и сорока легионерами. Партафцы не смогли оказать сопротивления: сказалась неожиданность нападения, да и в гарнизоне форта было не больше сотни воинов. А сотня партафцев против пяти десятков аркадцев - это ничто, особенно если аркадцы пришли мстить за два века позора.
Несколько минут - и вот уже легионеры сносят партафские трупы в кучу невдалеке от ворот, чтобы потом сжечь.
Андроник въехал через Серебряные ворота. Он, конечно, мог просто спуститься по горному склону, но дрункарий решил воспользоваться моментом. Он находил это достаточно символичным событием: аркадский полководец въезжает на коне в сердце Блистательной Партафы. Правда, путь туда уже открыт. И не без помощи самих партафцев, устроивших междоусобицу в такой подходящий момент.
На горы опускалась ночь, последняя спокойная ночь для партафского народа. А уж утро Ипартафар запомнит на многие годы...
Лотарь Аскер стоял на вершине башни своего родового замка. Он давно вернулся из столицы. На следующий день после гибели Стефана Сан-Зара. Сны о свержении Реджинальда резко прекратились. И мысли об этом постепенно были вытеснены желанием защитить свою семью...
Внизу простирались бесконечные холмы, которые заканчивались только на границе с Аркадской империей. Граф волновался, и было из-за чего: скоро должен был прибыть принц Фердинанд со своим войском. Реджинальд успел отозвать западные армии к столице, даже не попытавшись захватить мятежное графство: король ещё помнил позор у Дорожного замка.
Но и здесь Людольфинга постигла неудача, потому что несколько тысяч воинов так и остались в графских землях, присоединившись к мятежникам. Зато вот Рабар и Сан-Зар поплатились за ошибки своих Владетелей. Реджинальд перекинул туда почти все королевские войска, находившиеся на севере, надеясь отрезать графство Аскер от союзников и поставок продовольствия.
Но от этого Лотарь только выиграл. Иоанн Дука Ватац, следуя "дружеским обязанностям по отношению к династии Огнаридов", начал поставки аркадского хлеба Аскеру. Не отказал он и в денежной и военной поддержке: четыре тысячи айсаров-федератов и двенадцать тысяч сестерциев отправились в путь вместе с принцем Фердинандом.
– Лотарь, ты не замёрз? - на башню поднялась Екатерина Рабар, жена графа Аскера.
Она была довольно хороша собой: тёмно-русые волосы спускались до пояса, украшенные серебристыми лентами и золотой диадемой. Глаза у неё были карими, а вот форма носа - отцовская. В тот день Екатерина облачилась в меховую шубу и подбитый куницей плащ.
Дочери герцога Рабара было только двадцать восемь лет, но выглядела она едва ли на двадцать: сказывалась наследственность. Все Рабары очень долго выглядели намного моложе своего возраста. К сожалению, не многие герцоги доживали до старости - всему виной постоянная борьба с айсарами и аркадцами.
– Нет, милая, всё нормально! Только вот по тебе такого не скажешь.
На лице у жены Лотарь видел печать беспокойства.
– Я боюсь, что с отцом может что-то случиться. Ведь он остался один в столице, а барон Сан-Зар...
– Барон погиб, прикрывая твоего отца. Стефан помог Фридриху выбраться из особняка. Никто в столице так его и не видел, ни живым, ни мёртвым, - Лотарь обнял жену, надеясь её успокоить. - Фридрих, скорее всего, смог выбраться из города. В крайнем случае, он ушёл в катакомбы. Ты же сама говорила, что в особняке есть выход в подземелья.
– Однажды он мне его даже показывал, - Екатерина посмотрела вдаль, на заснеженные холмы, и тихо ойкнула. - Едут! Принц едет! Я немедленно побегу вниз, посмотрю, что там с приготовлениями к пиру.