– Кто примется, так это нищие из Чёрного города! А воровать они будут с руин и пепелищ, в которые превратится центр Тронгарда. Ты этого хочешь?
– Я хочу, чтобы они выжили, когда сюда подойдёт...
– Фердинанд. Да, я знаю твои политические предпочтения. И... я готов поднять флаг Огнаридов. Но это невозможно будет сделать, если ты не решишься выдать оружие горожанам!
– Хорошо, хорошо! - Эдуарду показалось, или Суазон вправду победно улыбнулся?
– Роланд, - капитан обратился к стоявшему у окна гвардейцу. - Вели пропускать всех желающих на двор казарм и выдать им оружие из арсеналов!
Гвардеец быстро кивнул и понёсся из комнаты.
– Кстати, а ты кого-нибудь оставил во дворце? Кому ты доверяешь?
– Там сейчас мой адъютант Ричард, троюродный племянник. Ему можно доверять.
– И всё? Один человек из четырёхсот? Сколько сейчас в королевском дворце охраны?
– Я приказал всем собираться здесь. А так, должно быть, пятьсот воинов и двадцать особистов.
– Так-с, это уже кое-что. Рошфор вряд ли сразу двинется туда. Значит, он будет занимать центральные кварталы.
– Интересно, здесь хоть кто-нибудь помнит о сотне алых магов, спаливших уже треть Белого города? - в комнату вошёл священник Палатора.
Все сразу преклонили колени. Борода огнара доставала до пояса. Его серые глаза быстро пробежались по всем собравшимся, а рука почти автоматически начала творить благословение воинов. Как и другие слуги Палатора, этот носил белый плащ с капюшоном с балахон того же цвета. А вот на груди красовалась кираса из серебристого металла, который в Королевстве называли "гномьим серебром". Из того же материала был сделан и меч, висевший на поясе у священника. В эфес был вделан бриллиант размером с человеческий глаз. Только один служитель во всём Королевстве мог позволить носить себе такой наряд. Более того, он был обязан его носить. Понтифик Палаторский Эдвард Ланжер.
– А ну-ка вставайте с колен! Ишь чего удумали: расселись тут, говорят, а Рошфор занимает улицу за улицей, квартал за кварталом.
– Алые заняли только два квартала и Площадь магов, отче! - Суазон больше всех других богов почитал Палатора, покровителя правосудия и городской стражи.
– Если вы тут продолжите зазря чесать языком, мои слова станут верны! Эх, был бы я сейчас помоложе, показал бы вам настоящую Десницу Палатора!
Десницей Палатора называли командира Белых мантий, отряда воинов-жрецов. Они обычно карали еретиков, но могли и выступить как ударная сила в дни всеобщей опасности. Сейчас было для них самое время. В настоящий момент именно Эдвард Ланжер был Десницей.
– Мы пока не решили, как действовать, - маршал себя в присутствии Понтифика чувствовал нерадивым учеником, не усвоившим урок.
– Так я вам скажу: собирайте всех, кто может держать оружие в руках, а остальных пошлите возводить баррикады на Гончарной, Шёлковой и Портняжной. А ещё укрепитесь в храме Дайаны, мы договорились со Жрицей Дайанской о совместных действиях.
– А как же...
– Центральные кварталы держит Даркос знает кто! - похоже, Ланжер не любил показывать свою неосведомлённость. А ещё ругался как гвардеец. В общем, с таким можно работать, подумалось маршалу. - Но алым они пятки-то подпалили. Мне сообщили, что эти воины что-то взорвали, превратив в пыль несколько домов и пятерых магов в придачу. Так что продержаться мы сможем. Против алых мои, - Ланжер улыбнулся, - как-нибудь справятся, а уж если докричаться до Понтифика Тарикского...
– Всё понятно, отче! Выступаем, ребята! - Суазон наконец-то поднялся и, подмигнув Эдуарду Ревенкьюлу, вышел в коридор, пропустив вперёд Эдварда Ланжера.
По пути к свите Суазона как-то сами собой пристали все гвардейцы, которых капитан встречал в казармах на пути к выходу. Воины чувствовали, что командир перешёл к решительным действиям.
Во дворе, забитом вооружёнными горожанами и убравшимися из дворца свитскими вперемешку с гвардейцами, Суазон произнёс коротенькую речь о трудных временах, мятежниках вообще и Рошфоре в частности. Причём Ланжер шёпотом добавил пару ласковых насчёт архимага алых, а потом капитан отдал приказание строить баррикады.
Те улицы, что назвал Понтифик Палаторский, змейкой проходили через весь Белый город так, что треть центра Тронгарда оказывалась в руках у гвардии. Только вот Большой Коронный дворец не входил в эту треть. Чуть позже маршал и Суазон возблагодарили богов, что Ланжер настоял именно на таком варианте.
Уже даже из казарм было видно пламя, перекинувшееся на несколько центральных улиц. Как ни странно, здание Гильдии магов даже копоть не затронула: оно гордо возвышалось над столицей, подавая пример мужества всем сторонникам...
Да уж, сторонникам! В тот момент и реджинальдисты, и фердинандисты исчезли. Остались только противники Эдмона Рошфора и Ордена.
Только минула полночь, но в Тронгарде было слишком уж светло: пламя пожаров и огненная магия озаряли улицы.
Противники Рошфора разбились на три больших отряда. Понтифик Ланжер командовал правым флангом, куда подтянулось несколько десятков воинов-жрецов. Там же расположились и горожане. В его ведении оказалась Шёлковая улица, выходившая на развалины Малого коронного дворца, а также храм Дайаны.
Реджинальд даже не посуетился отдать приказ расчистить руины, портившие некогда прекрасный вид. Зато теперь их, в случае чего, можно было использовать как укрепления. К зданиям ремесленных гильдий подтягивались вооружённые горожане. Кузнечная гильдия открыла свои погреба, так что теперь в распоряжении Эдварда Ланжера было до ста восьмидесяти латников. К сожалению, многие из них никуда не годились, а некоторых на ходу приходилось обучать владению мечом и копьём.
Левый фланг, то есть местность перед казармами и королевским дворцом, занял маршал Ревенкьюл с дворянами и тремя подошедшими сотнями гарнизона. Итого получалось чуть больше четырёх сотен. Все они прекрасно знали, как надо воевать. Баррикады здесь возвели быстрее всего, использовав стены гвардейских казарм как основу для укреплений.
Центр возглавил Людовик Суазон с гвардейцами и несколькими десятками вооружённых ремесленников. Всего шесть сотен, но баррикады здесь растянулись чуть ли не на пол-лиги. И всё из-за того, что приходилось прикрывать и подходы к Храму Онтара.
К сожалению, практически весь гарнизон был сконцентрирован в Белом городе, Чёрный защищали только городские стражники да полсотни особистов. Оттуда всем трём отрядам могла грозить опасность. Никто не знал, как можно повести себя чернь в сложившейся ситуации.
Лишь Эдвард Ланжер удерживал воинов и вооружённых горожан от атаки, понимая всю опасность отсутствия магической поддержки. К тому же Понтифик не знал, как отреагируют неизвестные воины, что держались в центральных кварталах, на наступление гвардии. Они могли как присоединиться, так и атаковать. Но тогда это явно распылило бы силы этих защитников столичного центра, и Рошфор вполне мог прорваться к линии обороны Суазона, Ланжера и маршала Ревенкьюла. Поэтому оставалось только ждать. Но совсем недолго...