Поеживаясь, он встал и шагнул к комоду, на котором стоял кувшин с водой и тазик для умывания. Сполоснул лицо и осторожно протер глаза. Прикосновение к лицу Илены ощущалось совсем не так, как прикосновение к коже Фарил. У сестры были более округлые скулы, более узкий лоб, волосы длинные и золотистые. Уил взял со стола зажженную свечу, приблизился к зеркалу и вгляделся в собственное изображение. Ему тотчас бросилось в глаза, что рот сестры похож на его собственный. Странно, как раньше он этого не замечал.
— Я подвел тебя, — прошептал он. — Прости меня. — Эхо слов недавнего сна пробудило в нем воспоминания. Кто искал прощения в этом образе? Этого он вспомнить не мог. Пожалуй, это была какая-то женщина… возможно, Илена.
Лицо, смотревшее на него из зеркала, было красивым, но печальным. Оно казалось таким осунувшимся, таким бледным. А ведь когда-то оно, казалось, лучилось радостью бытия. И вот теперь эта бьющая ключом энергия бесследно исчезла. То, что осталось от прежней Илены, было лишь призрачной тенью той жизнерадостной молодой женщины, которую он когда-то знал.
Уил попробовал докопаться в себе до остатков той, прежней Илены. Для этого потребовалось время и терпение, однако, в конце концов, ему удалось высвободить ее прежний, не сломленный горем дух, и у него тотчас потеплело на душе.
— Я знал, что ты не сможешь полностью оставить меня, — обратился он к своему отражению, чувствуя, как на него нахлынули воспоминания. Воспоминания детства и радостные ощущения полноты жизни. Любившие его от всего сердца король Магнус и Герин, а позднее Элид. На какое-то мгновение Уил позволил себе ощутить любовь Илены к мужу, после чего отогнал образ Элида. Это были глубоко личные воспоминания, и они принадлежали одной только Илене.
Мрачные картины смерти и разрушения, запах крови и горелой человеческой плоти слились в его воображении воедино. Ему тотчас стало не по себе от этих образов. Он крепко схватился за край комода, в ужасе от того, какие страдания и муки довелось пережить его сестре. Риттилуорт был его последним наказанием, ведь это по его вине на тихую монастырскую обитель обрушилось столько бед.
— Я отомщу королю за твою смерть, дорогая сестра! Я убью его! — прошептал он крупицам души Илены. — Покойся с миром!
От этих произнесенных вслух угроз Уил испытал небывалый прилив сил. Набросив на себя поношенное платье сестры и чувствуя себя крайне неловко в ее теле, он выскользнул из спальни и спустился по каменной лестнице вниз. В буфетной он увидел знакомую фигуру, неуклюже склонившуюся над чашкой крепкого дымящегося чая.
— Никак не можешь уснуть? — спросил Уил, заставив Аремиса невольно вздрогнуть.
Наемник поднял на него глаза.
— Никак. Будешь чай? — предложил он, пристально глядя на нового Уила.
— Буду, но только с медом, — ответил Уил и, сев за стол, улыбнулся.
Аремис кивнул, довольный тем, что ему есть, чем занять себя. Зайдя за спину Уила, он наполнил чаем еще одну кружку.
— На меня неприятно смотреть, Аремис?
— Отнюдь, — отозвался наемник. — Просто мне очень нравилась Фарил. Теперь мне придется привыкнуть к тому, что я буду видеть тебя в облике твоей сестры.
Он через плечо обернулся к Уилу, и между ними проскочила искра взаимной приязни.
— А как это восприняли остальные?
Наемник пожал плечами.
— Герцогиня — удивительная женщина. Насколько я понимаю, они только сегодня узнали о гибели сына, но уже трогательно ухаживает за тобой. Герцог ужасно разгневан и не знает, что ему делать дальше. Об остальных ничего не могу сказать.
— Но они верят мне?
— Вне всякого сомнения, — заверил Аремис, ставя перед ним чашку. — К этому надо привыкнуть, Уил.
— Как будто я сам не знаю, — буркнул в ответ Уил.
— Я хотел сказать, что этих людей тоже нужно понять. Ты бы сам поверил, произойди это не с тобой, а с кем-то другим?
Уил помедлил с ответом. Затем подпер ладонью подбородок и медленно покачал головой.
— Нет, — признался он. — Почему же они должны сразу поверить мне?
— Твоя Элспит верит, да и горец по имени Лотрин, по твоим словам, тоже верил. Финч тебе верит. Ты сумел убедить даже меня, а я далеко не все принимаю на веру. Мы все теперь верим тебе.
— И что заставило тебя поверить мне?
— Из-за ножей. Никто не умел бросать ножи так же ловко, как Корелди. И еще твое необычное отношение к королю. Да и многое другое… — Аремис пожал плечами и улыбнулся. — Одно только то, что ты сумел с честью выйти из поединка со мной, доказало, что ты мужчина, — пошутил наемник. Уил рассмеялся. В этом весь Аремис, всегда точно знает, когда именно отпустить шутку. — Так что знай, тебе верят. Ты наговорил им такого, что мог знать один только Уил Тирск.
— Это точно, — согласился Уил и подул на чай, чтобы тот быстрее остыл.
— Мне жаль, Уил, что это была она, — нашел в себе мужество признаться Аремис.
— Мне тоже, — сказал Уил и взглядом дал собеседнику понять, что больше не желает говорить на эту тему.
Они замолчали и принялись пить чай, думая каждый о своем. Аремис подбросил в очаг дров, и их веселое потрескивание придавало чаепитию особую прелесть, даря ощущение спокойствия и уюта. Уил грел тонкие изящные пальчики Илены о горячую кружку, чувствуя, что понемногу привыкает к своей новой внешности.
— И что же будет теперь? — первым нарушил молчание Аремис.
— Как уже было сказано, я должен найти отца Миррен.
Наемник отпил из кружки и кивнул.
— Я думал, что…
— Это опасно, — продолжил Уил и улыбнулся.
— Тебе нельзя отправляться в путь одному.
— О, я вижу, ты уже успел положить глаз на Илену! Ты и с ней не прочь переспать, — изобразил ужас Уил.
Верзила негромко усмехнулся. Как приятно, однако, слышать человеческий смех!
— Я бы, конечно, не отказался. Если ты предлагаешь… — он не закончил фразу, заметив на лице Илены строгий взгляд Уила. — Тебе нужен спутник, вот что я хотел сказать.
— Думаешь, что я не смогу позаботиться о себе в новом обличье?
— Пожалуй, сможешь, но тут же станешь лакомой целью для разных лихих людей. Отправься я вместе с тобой, и мое присутствие было бы объяснимым — женщина знатного происхождения путешествует вместе с надежным провожатым.
Уил задумался: Аремис прав. Путешествовать одному в облике Илены — дело опасное. По правде говоря, этот силач-наемник — отнюдь не худший спутник.
— Согласен, — заявил он.
Аремис поднял на его удивленный взгляд.
— Неужели? Не будешь драться со мной? Метать в меня ножи или что-то в этом роде?
— Не буду. Ты прав. У меня нет времени на то, чтобы с риском для жизни пытаться в одиночку преодолеть все препятствия. Нет времени без конца давать отпор разным негодяям, которые могут покуситься на честь слабой, беззащитной женщины.