Пил так резко осадил коня, что тот от испуга и боли сбросил своего седока на землю, а сам умчался в ближайший лесок.
Элспит и Крис спешились.
— Сходить за его конем? — предложила Элспит, зная, как гордятся Доналы своими скакунами.
— Не надо! — процедил Крис сквозь сжатые зубы. — Пил, что случилось?
Элспит поймала себя на мысли, что силой характера старший сын герцога весь пошел в отца. Для нее это была приятная неожиданность, потому что до сих пор Крис вел себя лишь как послушный сын. Его уверенность постепенно передалась и ей, помогая преодолеть страх.
— Успокойся, Пил, отдышись немного! — сочувственно проговорила она.
В широко открытых глазах Пила читался нескрываемый ужас.
— Слава великому Шарру, я нашел тебя! — воскликнул он, потирая ушибленный при падении на землю локоть.
— Что случилось? — повторил Крис.
— Они все мертвы! — выпалил, наконец, Пил. — Все твои родные!
Элспит почувствовала, как Крис мгновенно напрягся.
— Что ты тут такое болтаешь? — прорычал он.
Пил посмотрел на Элспит и быстро, запинаясь чуть ли на каждом слове, заговорил:
— Брат Льюк… пожелал… высказать почтение славному герцогу и его супруге… Я пообещал отвести его в поместье… Когда мы прибыли… — на этом голос Пила истерически оборвался.
— Рассказывай все! — приказал Крис, хотя сердце ему пронзило недоброе предчувствие.
По словам Пила, первой топот приближающегося конного отряда услышала Аледа. Она сообщила об этом Пилу и его спутнику, брату Льюку, предположив, что идет подкрепление. Но стоило всадникам въехать во двор, как стало ясно, что это не легионеры, хотя у них и был с собой королевский штандарт.
— Герцогиня велела спрятаться в доме, — продолжил свой рассказ Пил. — Нас она отправила на чердак, чтобы никто не заподозрил присутствие в доме гостей. К нам подошел Дарин и предупредил, что незнакомцы ищут женщин — Фарил или какую-то даму, по описанию похожую на Илену.
Разгневанная дерзостью незваных гостей, Аледа выбежала во двор, где ее муж разговаривал с командиром неизвестно чьего отряда.
Затем Пил поведал о том, как, спрятавшись на чердаке, они с братом Льюком наблюдали за разговором двух мужчин, стоявших возле входа в дом.
— Незнакомец даже не соизволил спешиться, — вспоминал Пил. — Он отвечал вашему отцу, не слезая с седла. Всадник, явно разгорячившись, что-то жестами показывал герцогу, однако тот сохранял спокойствие. По-видимому, он предложил незваным гостям обыскать дом. Неожиданно дело приняло скверный оборот. Я не знаю, что именно случилось, но подозреваю, что незнакомец сказал вашему отцу нечто такое, что возмутило Дарина. Он смело — или, возможно, неблагоразумно — набросился на всадника и стащил его на землю.
— Глупый мальчишка! — воскликнул Крис. — Дарин всегда поступал опрометчиво!
— После чего началось настоящее столпотворение, ваша светлость, — продолжил рассказ Пил. Новое обращение не ускользнуло от внимания Элспит. — Один из всадников выпустил из лука стрелу, которая попала Дарину в грудь. Он упал, как камень, брошенный на землю. Ваша мать, рыдая, метнулась к нему. Он, должно быть, прожил еще несколько мгновений. Ваш отец выхватил меч и набросился на убийц. Но силы были не равны. Он отчаянно бился с врагами, но одолеть их не смог.
— Замолчи! — прервала рассказ монаха Элспит, по ее лицу струились слезы. — Крис, я…
— Я дослушаю все до конца! — вскричал Крис, не обращая внимания на катящиеся из глаз слезы. — Рассказывай дальше!
Пил вздрогнул и послушно кивнул головой. Брат Якуб всегда учил его не опускать даже малых подробностей, если дело касалось важных событий. И он рассказал обо всем, что случилось в замке, переживая оттого, что своими словами ранит Криса в самое сердце.
— Они обезглавили его, ваша светлость. Это было настолько ужасно, что я отвел глаза, не смея наблюдать за этим кошмарным зрелищем. При этом они держали вашу матушку, заставляя ее наблюдать, как казнили вашего отца. Когда черное дело было сделано, они сорвали с герцогини одежду и по очереди надругались над ней прямо во дворе. Второй ваш брат, Йорге, неожиданно выбежал откуда-то из конюшен и тоже погиб от рук негодяев, пытаясь защитить честь вашей матери.
Услышав эти слова, Крис рухнул на колени, и с уст его сорвался жуткий вопль; он молил небеса об избавлении от незаслуженно обрушившихся на него несчастий. Элспит бросилась к юноше и, обняв, заплакала вместе с ним. Ей была понятна его душевная боль, от которой никогда уже не найти утешения. Они оба заходились рыданиями; Пил же сидел, опустив голову на колени и погрузившись в молчание.
Первым нарушил тишину Крис. Голос его прозвучал глухо и хрипловато.
— Простите, ваша светлость, что вы изволили сказать? — тихо переспросил Пил.
— Я спросил откуда. Откуда они узнали? — воскликнул новоявленный герцог Фелроти. Он вскочил так быстро, что Элспит упала на землю, и, крепко схватив Пила за одежду, заставил того посмотреть себе в глаза.
— Брат Льюк, ваша светлость… — заикаясь, ответил Пил. — Он… он лазутчик. — Из глаз юного послушника полились слезы, и он разрыдался. — Это я привел… его… в ваш дом… мне нет прощения! Я… виноват во всем. Я не мог солгать человеку в монашеской рясе… Я, конечно, ничего не упомянул о том, что Уил превратился в Фарил, но я признался, что сопровождал Илену, которая… нашла приют в вашем доме…
В эту минуту на Криса было страшно смотреть. Глаза его сделались безумными, как у раненного зверя. Оттолкнув Элспит и Пила, он бросился в тень соседних деревьев.
— Оставим его! — сказала Элспит, обращаясь к будущему монаху. — Что же случилось с герцогиней?
— Не знаю. Даже не представляю себе, жива она или мертва.
— Все остальные тоже погибли? Ты это точно знаешь?
Пил утвердительно кивнул.
— Я не знаю, что случилось с двумя десятками солдат, но в нужный момент в замке их не оказалось. Герцог точно погиб. Йорге убили на моих глазах. Дарин тоже не подавал признаков жизни, когда убийцы оттащили герцогиню от его тела. Стрела попала ему прямо в сердце.
— О, великий Шарр… все они мертвы, — прошептала Элспит, содрогнувшись от осознания непоправимой беды. — На мне тоже лежит вина. Это я познакомила тебя с Льюком. На мне теперь лежит проклятие! — и, утратив самообладание, девушка вновь разрыдалась.
— Нет, Элспит. Откуда тебе было знать, что этот подлец — вражеский лазутчик? Это я виноват во всем! Это мне нет прощения!
— Как же тебе удалось бежать?
— Я вступил в схватку с этим негодяем. Как только землю во дворе замка оросила кровь первой жертвы, я почувствовал на себе его пристальный взгляд. И подумал, что здесь что-то не так. Мне сразу вспомнилось, что я и раньше сомневался в искренности этого человека. Например, когда по пути в Тентердин я запел один гимн, который знают все монахи, Льюк, как оказалось, не знал его слов. А еще он как-то раз обмолвился, что бывал в Риттилуорте, но не смог вспомнить брата Борса. А ведь его знают все, это девяностолетний старец. — Пил осуждающе покачал головой. — Неожиданно я понял, что Льюк водил меня за нос. Когда же они набросились на Аледу, я тотчас принялся искать оружие. Нет, конечно, это чистой воды безрассудство — пытаться вступить с ними в бой. Разве мне одолеть стольких вооруженных людей? И все же я должен был что-то предпринять. Льюк оказался проворнее и тут же налетел меня, и это еще больше убедило меня в том, что передо мной предатель. Я схватился с ним, и мне удалось оглушить его. Он рухнул без чувств. Скорее всего это произошло по счастливой случайности. Я понял, что нужно спасаться бегством и вылез через окно на крышу. Солдаты меня не заметили. Я смог пробраться в конюшню, вскочил на коня и помчался прочь.