— Помни, лишнее ждать не стану. Не возвратишься к утру, буду считать, что ты сбежал. Но уж тогда не обессудь: вернусь — найду. Из-под земли достану.
— Ойрик, я не…
— Нет, ты дослушай. Я тебя не пугаю, не грожу, ничего такого. Я хочу на тебя рассчитывать, доверять тебе, понял? Но и ты уж не подведи. И помни: это не мне нужно, а чтоб тебя, дурня, орденские не искали. Я не желаю за собой ничего этакого оставлять, никаких незаконченных дел, особенно если дело — с гнильцой. Вернемся в Раамперль с товаром, будет не до твоих проказ разбойных! Работать будем!
Пегий понурился. Он все равно не понимал — совершить убийство, чтобы не отвечать за мордобой? А потом что?.. Еще преступления и еще?.. Но спорить с Ойриком Пегий не смел, старик полностью покорил его — в сущности, бывший воришка сделался таким же рабом старика, как и те люди, которых они оба привычно называли товаром.
— Ну, иди, что ли… Иди, Пегий. — Голос старика неожиданно прозвучал теплее, почти по-доброму.
И Пегий пошел. Путь, который барка проделала по течению за два часа, он преодолел за шесть. Можно было попроситься на телегу, сейчас к Раамперлю направлялось довольно много повозок, но это они с Ойриком оговорили заранее. Ни с кем не заговаривать, ни с кем подолгу рядом не быть. Пегий не смел ослушаться. В Раамперль он возвратился под вечер, забрался в подвал заброшенного здания не окраине, чтобы передохнуть, поесть и дождаться ночи. Это укромное местечко он присмотрел давно и прежде частенько использовал. Сейчас Пегий был при деньгах, но зайти в какое-нибудь питейное заведение не рискнул — еще узнает кто! Пожевал всухомятку и сел под стеной, завернувшись в штопаную накидку. Хорошо было раньше, пока не спутался со стариканом! Жил себе, как жилось, ни о чем не думал… а теперь мысли, мысли, мысли…
Думать Пегий не любил и не умел, а вот приходится нынче.
Когда стемнело, он выбрался из убежища и зашагал по ночному городу. Мысли не отставали, летели следом, догоняли и сваливались в голову. Вот эта, например: «Пустынно как-то нынче, слишком тихо. Не нарваться бы на разбойников!» Разве раньше Пегий опасался разбойников? Да он и сам-то кто? Вор, громила, теперь и вовсе убивать идет, а ведь, поди ж ты, разбойников испугался. От мыслей одни неудобства!
Вот и знакомый дом, Пегий уже приходил сюда накануне, осмотрелся и все разведал. Окошко в представительстве на втором этаже — его не запирают, ночи теплые, а больному нужен свежий воздух. Способствует выздоровлению, об этом Ойрик с лекарем толковал. Пегий напоследок еще раз огляделся и прислушался — все спокойно. Ну, что ж, надо делать дело… Путь к окошку он продумал заранее — цепляясь за водосток вверх по стене, а от угла к окну проходит карниз. Ну а уж там медлить нельзя. Пегий задержался на карнизе — совсем чуть-чуть, чтобы перевести дыхание, осторожно заглянул в комнату. Внутри было темно и пахло бальзамами.
Бывший вор не знал, что ему повезло, потому что пока в комнате оставался Бремек — там непременно ночевал оруженосец и горела свеча.
Пегий перевалился через подоконник и осторожно ступил на пол. Под ногами скрипнули рассохшиеся доски, но человек в кровати не пошевелился. Убийца кинулся через комнату, свалился на спящего, придавил коленями и нащупал горло. Ладони взмокли… Пегому казалось, что несчастная жертва вдруг вскочит, отшвырнет злодея, заорет, разбойник отчаянно давил и едва не выл от страха… Под руками вяло трепыхалось удивительно слабое, странно мягкое тело.
В темноте Пегий не разобрал, что душит незнакомого мужчину, вовсе не Бремека. Он и глядеть-то боялся — больше полагался на руки. Вот жертва затихла… Убедившись, что бедняга Олвис больше не дышит, разбойник заторопился к окну. Ему еще всю ночь топать до Куцей Мели.
* * *
Феттах вступил в темную галерею, нога попала на мягкое и липкое, Лорд отодвинулся. Возле входа распростерся мертвый енот. Еноты, обладающие цепкими лапками, оказались одним из тупиковых вариантов, Повелителю Зверей так и не удалось возвысить их разум, но смышленые веселые зверьки остались и после того, как Лорд забросил эксперименты с их породой, по-прежнему жили во дворце, исполняли несложные поручения и развлекали владыку. Этот, у входа, — крупный старый самец, должно быть, пытался защитить жилье…
Феттах сделал еще несколько шагов. Следом в коридор медленно проникали волчата. Первым — Май с мечом. Смышленый и храбрый мальчик, подумал Феттах. Может быть, именно он — то самое? То существо, о котором мечтал Лорд? Выходит, Повелитель Зверей поторопился отказаться от работы с волчатами?..
Феттах осторожно опустил руку на тощее плечо оборотня. Май не оглянулся — хладнокровный, значит. Повелитель Зверей пожалел, что не обратил внимания на юнца прежде, в более спокойное время.
— Послушай, Май. У меня есть книга, старая, толстая. Застежки медные, позеленели. Страницы потрепанные.
— Виде-у-ул. Стар-рая. Знаю-у.
— Там, в книге, все, что нужно. Если прочтешь, узнаешь, как я воссоздал твое племя. И, возможно, сумеешь повторить.
— Не умею-у читать, — с сожалением провыл волчонок, — научи-у.
— Обязательно. Потом, когда все это кончится, я займусь с тобой. На всякий случай запомни: книга в подвале, я спрятал ее в нише, там, где начинаются ряды клеток. По правую руку от входа. Ты же различаешь правую и левую, верно? Но сейчас не лезь вперед. Держись за мной и поосторожней с железякой. Я же говорил, ты не умеешь обращаться с клинком, не надейся на него.
— Нр-равится-у-у… Рука дер-р-ржит. Хор-р-ршо-у-у. Живой, те-уплый…
Феттах не стал настаивать. Оборотни упрямы, мальчик должен сам сообразить, что для него лучше. Тем временем остальные юнцы забрались в темную галерею. Они опускались на четвереньки и оборачивались — во мраке больше пользы приносило волчье обоняние. Человек видит лучше, но в лишенном окон помещении зрение бесполезно. Лорд Тьмы пошел по коридору, раз волчата не поднимают тревоги, значит, посторонних рядом нет.
Запах недавно пролитой крови сбивал их, отвлекал, но звери были напуганы, а страх помог сосредоточиться.
Май свернул к подвалам:
— Пр-р-ровер-рю-у стар-р-р-рших.
В подземелье под корнями вековых дубов находились клетки с повзрослевшими оборотнями. Феттах не решался убивать их, рука не поднималась — ведь помнил каждого игривым щенком, смышленым и веселым, вроде этих, нынешних… хотя взрослым иногда удавалось сбежать, тогда они становились причиной многих неудобств.
— Поосторожней там, — велел Феттах. — Если найдешь чужого, один не лезь, позови меня.
Май не ответил, легкая тщедушная фигурка растворилась в темноте. Лорд двинулся дальше, переступая через убитых енотов и воронов, иногда останавливался, чтобы отереть подошвы, к которым липли изломанные перья да клочья шерсти. Волчата следовали за ним в зверином обличье, иногда то один, то другой коротко скулил. Возможно, оттого, что боялись, а возможно — узнавали среди убитых животных и птиц приятелей по играм. Прежде в темных лабиринтах лесного дворца бывало весело, животные вели нескончаемые шумные игры. Лорд иногда покрикивал, чтобы держались поспокойней, но ему нравилась живая радость молодежи. Теперь здесь было мрачно, непривычно тихо, да и вездесущий запах смерти…