Могвид важно кивнул. Теперь не столь важно следить за войском Ройнгарда, уже ясно — он останется там, где стоит. Да и у союзников больше нет выбора. Возвратиться к порту на Боделе они не могут, припасы вышли, люди вымотались. Выход лишь один: сразиться с Лордом Тьмы под стенами Айхерна и рассчитывать на помощь горожан.
В головной дозор были высланы дружины северных сеньоров, и они подчинились приказу. Провиант, получаемый ими из орденского обоза, сделал заносчивых рыцарей более сговорчивыми. Если Капитан приготовил засаду, решил добрейший Могвид, то пусть погибнут наименее надежные бойцы, ими можно пожертвовать.
Воины заночевали у заброшенной и давно сожженной деревушки — последний ночлег перед боем? Владетели слали гонцов — войско Ройнгарда по-прежнему стоит на равнине перед Айхерном. Вероятно, готовится дать еще одно сражение. Поскольку солдаты волновались, Могвид распорядился насчет двойной порции вина для ратников. Хмельной напиток не развеселил воинов, в лагере не было слыхать ни песен, ни шуток. Суеверные молились, маловеры проверяли амуницию и чистили оружие… Наутро войско снялось с лагеря пораньше, чтобы подойти к Айхерну засветло. Но в поле перед южными воротами союзников встретила лишь кавалерия северян — армия Лорда Тьмы вошла в город. Железная Рука не хочет больше драться? Или надеется, что противник замерзнет в поле? Ну, на несколько дней конины и муки у союзников еще хватит, а потом — штурм.
Могвид разглядывал проломы в стенах Айхерна, их так и не заделали. Город открыт для приступа… что же задумал Капитан Ройнгард? Что у него на уме?..
* * *
Бремек направился на север — ехал, пока мог держаться в седле. Сперва дорога петляла по берегу, повторяя изгибы Боделя, потом удалилась от реки. Бремек не придерживался какого-либо определенного плана, для начала он собирался просто удалиться от Дома Света. Остановился охотник под вечер в небольшом городишке. Он уже бывал здесь прежде, охотился в соседнем лесу. Бремек отлично помнил охоту, мог описать матерого оленя, которого затравили в тот раз, мог назвать всех участников — ну, исключая загонщиков, разумеется. Мог сказать, какое у кого было оружие и какого зверя кому удалось взять, помимо самца, который достался самому Бремеку. После охоты развеселая компания заехала в город, здесь добрые братья остановились на ночлег и велели хозяину постоялого двора зажарить добытую ими дичину… Охоту он помнил, но ни названия заведения, где кутил с друзьями и оруженосцами, ни внешности трактирщика ловчий припомнить не мог.
Он никогда не интересовался людьми и не обращал внимания на них, ежели не имелось особого повода. Вот и Дорчика проглядел в свое время, не раскусил негодяя.
Для ночлега Бремек выбрал тот самый постоялый двор. Теперь, прежде чем войти, нарочно задрал голову и прочел надпись над входом: «Веселый олень». И картинка, соответственно, изображала поименованное животное — олень с идиотской ухмылкой на морде возлежал посреди здоровенного блюда, в окружении зелени с овощами.
На ужин здесь предлагали дичину, эти места славились охотой. Людей в «Веселом олене» оказалось совсем мало.
— Тихо у вас, — заметил Бремек хозяину.
Тот, медлительный мужчина с седыми усами, оглядел зал, будто желал убедиться, что слова клиента не расходятся с действительностью, потом кивнул:
— Да, ваша милость, маловато. Вот с урожаем покончим, понаедут охотники, и будет в «Веселом олене» людно да шумно. А нынче — изволите видеть, спокойствие. Как прошли на север добрые братья из Дома Света, так и тихо сделалось.
Бремек не опасался, что в нем признают рыцаря Ордена, после приключившегося на юге несчастья ловчий сильно исхудал, да и лицо порядком изменилось. Хотя усилиями лекарей шрамы разгладились, но черты стали несколько иными, впадины и выпуклости сместились, к тому же появилась бородка — Бремек не брился, пока хворал, а теперь лишь подровнял заросли на подбородке. Прежде ловчий бороды не носил.
— Да, так вот, орденские братья, — продолжал хозяин. Должно быть, ему было скучно и хотелось поговорить. Владельцы странноприимных заведений частенько оказываются болтунами. — Носятся, носятся… Вид у них важный, а толку — чуть.
— Да как же, — Бремек по привычке вступился за честь братства, — а Лорд Тьмы Кордейл? Его Орден одолел.
— Верно, — кивнул седоусый. — Орден и Лажваш Моровая Язва. Говорят, Лажвашу достался заговоренный меч Графа, а Орден завладел всеми землями покойного. Стало быть, ради земель добрые братья старались, кровь проливали, а?
Ловчий с удивлением понял, что его не возмущают слова трактирщика. Прежде бы добрый Бремек такого не спустил! А сейчас — даже кивнул.
— Вот я и говорю… Ордену поначалу, когда он только начал на ноги подниматься, многие богатые люди подарки делали, мол, на борьбу с Тьмой жертвуют. Так мне отец рассказывал, говорил: Орден теперь — самый богатый помещик в Круге. Теперь, я слыхал, еще двум Лордам конец пришел, и что же? Где победитель? Он заграбастал владения Феттаха? Или взял золото Прекрасного Принца? Да нет, какое там… говорят, некий ловкий молодец пришел, убил Лорда Тьмы — и дальше в путь. Ничего себе не взял, не за тем, стало быть, сражался. И еще, говорят, он от денег отказался, когда раамперльскую общину от оборотня избавил! Одно слово — герой! Слыхал ты, какие песни о нем на юге сложили? Мне купцы рассказали, один, когда налакался, даже пытался напевать… еще вина не желаете? Нет?.. Южанам мое вино по душе. Тот купец даже петь принялся, твердил — в песне все правда, все, как есть!
Трактирщик улыбнулся и покачал головой.
— Смешные люди, песням верят… Но песня, кажется, и впрямь хороша. Хотя и пьяный безголосый купчина пел, а как-то так странно мне сделалось, будто своими глазами увидал:
Зло крадется по чащам ночною порой.
Нет ни жалости, ни добра,
Сколько смертной тоски! Ты слыхал этот вой?
До утра, до утра…
Седоусый тяжело, с бульканьем в горле, вздохнул.
— Вот ведь, снова как морозом продрало по спине! Будто волчий вой услыхал, будто сам вижу, как волк по улице прошел, прямо у моей двери! Вот какая песня… И, надо же, слова запомнил я. Так вот, я и говорю — о таком герое песни поют! А об Ордене ты песню слыхал? Разве что охальные куплеты.
— Герой, говоришь, — задумчиво промолвил Бремек.
— Конечно, герой — если не за деньги жизнью рисковал.
Бремек задумался: а ведь и впрямь, как простой народ может воспринимать поведение Корди?
— А ты слыхал ли о собирателях зла?
Седоусый покачал головой.
— Вроде что-то такое говорил проповедник… или нет? Не помню я. Какие-то выдумки — Орден и попы много такого сочиняют, чтобы им больше платили.
— Иногда и проповедника не мешает послушать, — заметил охотник. — Среди их братии умные люди попадаются, начитанные.
— Да кто их разберет-то, начитанных? — трактирщик всплеснул руками. — И потом, говорю же, у них свой интерес. Им больше врать выгодно!.. Орденские, вон, на север проехали. Это что значит? Война у них с Лордом Ройнгардом? А если победят добрые братья, то и Айхерн себе возьмут, под свою руку? А? Это тебе не герой… Вы, господин мой, ночевать у нас будете? Желаете ли комнату снять? Или как эти, орденские, торопитесь?