— Не обязательно, ваше величество, — ответил он после продолжительного молчания.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Селимус.
— Ведь ваши шпионы не докладывали, что видели Илену Тирск?
— Нет, пока не докладывали.
— Хммм… — Аремис покачал головой, словно размышляя над чем-то очень запутанным.
— Фарроу, ты до сих пор не объяснил, как оказался вместе с людьми Кайлеха, — напомнил Джессом.
Теперь Аремису стало понятно, почему Фарил так не любила Джессома. У него самого волосы шевелились на голове, когда он слышал мягкий голос этого болезненно тщедушного человека, который, словно превращаясь в тень, замечал буквально все.
— Это произошло случайно, канцлер. Я заночевал в приграничной деревеньке, собираясь на следующее утро отправиться в Бриавель, чтобы попробовать там найти следы Илены Тирск. Постоялого двора не оказалось, только небольшой трактир, и, возможно, я выпил слишком много, не знаю. Мне кажется, в вино что-то подсыпали, чтобы потом ворам было проще меня грабить. Я покинул деревню, плохо соображая, что делаю. Помню, как пошел по тропинке, полагая, что она приведет меня в Горное Королевство. Было очень холодно, и мне безумно хотелось спать. Помню, за мной из деревни следовали какие-то люди, они и увели меня в горы. Боюсь, это все, сир.
Король покачал головой.
— Что же случилось потом?
— Я так понимаю, когда воры решили мной заняться, мне на помощь пришли горцы, очевидно пользовавшиеся той дорогой, чтобы добираться до Моргравии. Они быстро расправились с грабителями, но к тому времени я потерял сознание, и они решили взять меня с собой.
— Зачем? — потребовал ответа Селимус.
— Не знаю, ваше величество. Возможно, они подумали, что я могу умереть от холода, если меня оставить. Они же видели, что я одурманен какими-то снадобьями и что на меня напали разбойники. Просто решили мне помочь, — пожал он плечами.
— Помочь? Моргравийцу? — воскликнул Селимус.
Аремис решил не сдаваться и спокойно ответил:
— Ваше величество, не все люди воры и убийцы. У них тоже есть семьи, и они хотят жить в мире…
— Выходит, Фарроу, ты сочувствуешь горцам? — перебил его король с явной угрозой в голосе.
— Мой король, я из Гренадина, поэтому моя душа принадлежит северу. Мне больше по душе мысль, что королевства могут процветать в мире, а не решать свои проблемы с помощью войны.
— Об этом ты и хотел поговорить?
— Да, ваше величество.
— Кайлех собирается преподнести Моргравии оливковую ветвь? — недоверчиво спросил Селимус.
Аремис медленно кивнул.
— Он вам понравится, если вы согласитесь с ним встретиться.
— Это ни в какие рамки не укладывается, Фарроу. Могу ли я узнать, когда же это ты из одурманенного пленника превратился в советника короля?
— Король Кайлех захотел встретиться с незнакомцем, которого подобрали на границе. Он узнал, что я с севера, но работаю наемником на юге для короля Моргравии. Кайлех не знает деталей задания, которое вы мне поручили, ваше величество, и даже не спрашивал меня об этом. В любом случае я ничего бы ему не рассказал. Когда король расспрашивал меня, разговор коснулся будущего горцев. Тогда и выяснилось, что самым большим его желанием является мир. Я спросил, почему бы ему не поговорить об этом с королем Моргравии, упомянув, что вы готовитесь к свадьбе, и скоро два великих королевства, Моргравия и Бриавель, объединятся и будут жить в мире. Думаю, эти слова и послужили основой для его плана. Он попросил меня устроить с вами встречу.
— Вот как? — удивился Джессом. — Значит, ты просто посредник?
Аремис, не глядя на канцлера, продолжал обращаться к королю.
— Да, ваше величество, по сути, так оно и есть. Поскольку, я работаю на вас, Кайлех подумал, что мне будет легче добиться аудиенции и организовать переговоры. Он считает, что вы скорее поверите мне, чем ему.
— Я никому не верю, Фарроу, и меньше всего наемникам, не отличающимся преданностью.
Аремис ничего не ответил, но и не стал прятаться от тяжелого взгляда короля. Он понимал, что Селимус хочет его смутить таким образом. Уил как-то язвительно заметил: «Он, наверное, отрабатывает этот взгляд перед зеркалом». Аремис вспомнил его слова и изо всех сил постарался не рассмеяться.
— Король Селимус, я продаю свои услуги, — сказал он наконец, твердо намереваясь стоять на своем. — И не принадлежу ни Кайлеху, ни кому другому. Я здесь для того, чтобы со всем моим уважением предложить вам, правителю могущественного королевства, постараться изыскать возможность выслушать, что хочет сказать ваш северный сосед. Бьюсь об заклад, за обеденным столом можно достичь гораздо большего, чем на поле битвы.
— Теперь ты стал философом и миротворцем, Фарроу? Я мог бы убить тебя за дерзость.
— Да, ваше величество, конечно, могли бы, — согласился Аремис таким тоном, что всем стало совершенно ясно — ему известно, что может случиться с людьми из окружения короля. — Прошу прощения, если произвел впечатление самонадеянного человека. Мне хотелось, чтобы вы поняли, на карту поставлена моя жизнь, ваше величество.
Последняя фраза привлекла внимание короля. Он жестом показал Джессому налить вина.
— Продолжай, — велел он Аремису.
Тот почувствовал облегчение, когда ему тоже предложили вина. Может быть, его жизни пока ничего не угрожает?
— Спасибо, — сказал он, прежде чем продолжить. — Возможно, вы думаете, что я свободный человек, но я, фактически, пленник Кайлеха. Моя свобода куплена обещанием, что я попытаюсь организовать встречу. Никакие деньги не заменят рукопожатие.
Селимус поднес свой бокал к губам.
— Ты играешь со своей жизнью, наемник.
— Это моя жизнь, хотя, не уверен, что у меня был выбор, ваше величество.
— И ты думаешь, я скажу «да»?
— Я могу только надеяться, ваше величество.
— Чтобы спасти свою жизнь? — усмехнулся Селимус.
— Нет, мой господин. Чтобы спасти Моргравию от войны. Мне кажется, вам хотелось бы, чтобы ваш брак был заключен в мире.
Селимус приподнял бровь.
— Неужели этот горец верит, что сможет вести войну против Моргравии?
Аремис устал от разговоров, но чувствовал, что выбрал правильную линию. Из слов Селимуса, можно было сделать вывод: король дошел до той грани безумия, когда отнять жизнь у человека для него то же, что муху прихлопнуть. А значит, нужно быть осторожнее.
— Нет, ваше величество, он думает, что может достичь мира между его королевством и вашим.
Селимус хитро улыбнулся и, обойдя стол, сел. Пока король совершал свой нехитрый маневр, Аремис успел заметить на деревянной столешнице надпись, сделанную детской рукой. Неровные буквы сложились в слово «Элид». Это напомнило, как король обошелся с молодым человеком — из-за обыкновенного каприза отнял у него жизнь на глазах молодой жены и самого близкого друга детства, которого теперь Аремис считал и своим другом. Наемник почувствовал, как ого сердце наполняется горечью при мысли о том, что две прекрасные семьи Моргравии — Доналы на севере и известная семья Тирсков на юге — уничтожены по прихоти этого жестокого человека, сидевшего перед ним.