Обещанная лестница. Вниз, вниз, вниз… Спуск занял целую вечность. В корпусе пять этажей? А впечатление такое, что позади остался добрый десяток. Может, они уже давно под землей?
– Есть! Вышли! – с радостью воскликнул Клод, спускавшийся первым. – Не соврал навозник…
Через минуту они оказались в знакомом холле. Яцек сунулся к расписанию; остальные устремились наружу. Над головой распахнулся бирюзовый шатер, по краям обгрызенный зубами домов. У ног ветер играл редкими желтыми листьями. Голуби слонялись вокруг да около, рассчитывая на поживу.
– Пошли куда-нибудь? Перекусим, а?
Едва Клод озвучил эту очевидную мысль, Марыся ощутила зверский голод. Заморить червячка в перерыве между лекциями не удалось. Во внутреннем дворике Универмага румяные предприимчивые тетки торговали горячими пирожками, ватрушками и ягодными слойками. Но ушлые бакалавры с магистрами, влезая без очереди, все разобрали. Да и времени оставалось с гулькин нос – едва успели к началу следующего занятия.
– Мы не «перекусим»! – решительно заявила капитанская дочка. – Мы пойдем вечерять. Как следует, от пуза!
Уже в центре площади их догнал Яцек. Остановившись, молодежь устроила краткое совещание: куда податься?
– Чтоб порции – до отвалу!
– Чтоб вкусно!
– И дешево…
– И сердито! Раскатали губы!
– Нет проблем! Есть один подвальчик…
Когда и как в их компанию затесался шустрый чернявый паренек, ровесник Яцека, никто не заметил. Минуты не прошло, а все уже знали, что его зовут Кей, что работает он в Универмаге, на побегушках у профессора Гонзалеса…
– Гонзалес?! – изумился Яцек, самый начитанный. – Который – теория подъемной силы левитанта? В соавторстве с Айзеком Люфтом?!
– Ну! – подтвердил Кей, выпячивая грудь.
– Ему за сто, наверное! До сих пор преподает?
– Ясное дело. Маги – они ого-го, живучие! Не знал, провинция?
– Знал, но…
– Ты у него лаборант? – вмешалась Марыся.
– Типа да, – махнул рукой Кей, не вдаваясь в подробности. – Эй, мы жрать идем?
– Идем! Где твой подвальчик?
– Близко. Я покажу.
– Ха! По подвалам одни крысы шастают. Пошли в «Шляпу», – из чувства противоречия встрял Хулио.
– Тебе бы только пиво дуть! Живот к спине прилип…
– А ты его подвал видел? «Шляпа» – место проверенное…
– Не понравится – уйдем.
– Быстрей решайте! С голоду опухнем…
– Хочешь – топай в «Шляпу»…
Кей в споре участия не принимал. Он ни секунды не стоял на месте. Казалось, парнишка вездесущ, как Вечный Странник. Он вертелся рядом с усатым Теодором, объявлялся за спиной Хулио, а мигом позже выглядывал из-за плеча Клода. Точь-в-точь непоседа-воробей, что скачет вокруг булькающих голубей, примериваясь, как бы половчее склевать «ничейное» зернышко.
– Эй! Ты что это… ты зачем, а?!
Голос Яцека сорвался, «пустив петуха». В споре возникла пауза, все взгляды устремились сперва на мальчика, а затем – на «лаборанта». Стало ясно: воробей добрался-таки до закуски. В руке Кея был зажат дамский кошель. Расстегнутая поясная сумка на боку Марыси говорила сама за себя.
Вместо того, чтобы спрятать украденное под одежду и спасаться бегством, воришка демонстративно помахивал кошелем – явно рисуясь перед кем-то, кто сейчас наблюдал за ним.
– Ты… ты… отдай!
Капитанская дочка рванулась к вору, но опоздала. Тот припустил наутек, скрывшись в ближайшем переулке.
– Да что же это, мамочки?! Там же… там все мои… папа дал… на целый семестр…
Марыся дрожала от растерянности. Глаза ее стремительно набухали слезами. Клод бросился за похитителем, но поскользнулся на брусчатке, вытертой до блеска, и упал. Лежа, он провожал воришку глазами. «Нет, не догнать,» – от злости щемило сердце. За спиной мерзавца крыльями трепетали полы замшевой, раздуваемой ветром куртки.
Чудилось, Кей вот-вот взлетит.
Но взлетел не он. От крыши университета вдруг отделился крылатый силуэт, словно одна из тамошних химер, каменных идолищ с разинутыми пастями, устала томиться неподвижностью – и хищная тень пошла наворачивать круги над площадью, высматривая добычу.
* * *
Кристиан, приемный внук бабушки Марго, заболел новой постоялицей – и не желал выздоравливать. Впору предположить, что гарпия подлила пареньку в квас приворотное зелье – и угодить пальцем точнехонько в Овал Небес. Скорее уж болезнь Кристиана была сродни недугу Томаса Биннори. Но скажите ему о вашем умозаключении – Крис-Непоседа скрутит кукиш, ткнет вам под нос, ничуть не возгордившись от сравнения с великим бардом, и вновь устремится мыслями к предмету своих вожделений.
Чихал он с присвистом на всех бардов, вместе взятых.
Задним числом Кристиан подозревал: в его страсти кроется тайный порок. «Лучше с козой, чем с китоврасихой!» – говаривал Прохиндей Мориц, друг и наставник. Но робкие доводы рассудка тонули в волнах чувств. А толика стыда, пряного, как лавка торговца специями, куда они залезли однажды ночью и чуть не задохлись, пока отыскали заначку, придавала грезам дополнительной прелести.
В снах у парня вырастали крылья. Он падал в ночное небо, купаясь в свете лукаво подмигивающих звезд, и несся, со свистом рассекая воздух, вслед за гарпией. Сердце плясало джигу: вот он догоняет Келену, она улыбается на лету… От улыбки гарпии по хребту бежали мурашки! Взмахи крыльев закручивали тьму воронками, внизу светились окна домов, приглашая войти без спроса…
Тут он неизменно просыпался, едва не плача.
В тот день, проводив взглядом гарпию, улетевшую в Универмаг, Кристиан ушел слоняться по городу. Образ Келены, соблазнительной и влекущей, преследовал его. Парень даже не заметил, как стащил с лотка растяпы-колбасника шмат буженины. Руки действовали независимо от разума, блуждающего в тумане. А что делать? Убедившись, что от влюбленного толку – как от козла молока, растущий организм взялся сам удовлетворять потребности в пище телесной.
Завернув мясо в лепешку, позаимствованную аналогичным образом, Кристиан на ходу сжевал добычу, не ощутив вкуса.
Очнулся он в скверике напротив Универмага. Часы на башне Большого Консенсуса пробили троицу. Вот-вот должны были закончиться занятия. Знак свыше, не иначе! В теперешнем состоянии Кристиан видел знамения в чем угодно: от узора облаков на небе – до пары кудлатых шавок, игравших свадьбу в подворотне.
Из дверей университета повалил народ. Студенты не интересовали парня. Он давно заприметил открытые окна на верхних этажах здания, и не ошибся. Скоро в угловом окошке возник знакомый силуэт. Посидев на подоконнике, гарпия камнем рухнула вниз. Казалось, она непременно разобьется – но тут Келена заложила крутой вираж и с грациозной небрежностью вознеслась на крышу.