Как он устал… Бессонная ночь в объятьях Кассандры, затем исцеление королевы…
Окно с шумом распахнулось. В другой раз Тор вздрогнул бы от неожиданности, но сейчас он знал, что предвещает этот звук. Послышалось хлопанье крыльев; Клут во всей свой красе опустился на подоконник, отряхнулся и посмотрел на друга янтарным глазом.
Юноша смущенно улыбнулся одним уголком рта.
«Ты слышал, Клут?»
Сокол издал звук, похожий на прищелкивание языком. Так он выражал раздражение — раздражение взрослого, чей ребенок в десятый раз повторяет одну и ту же ошибку.
«Мне не нужно слышать. Я чувствовал».
«Правда? — Тор был искренне удивлен, услышав эту новость. — А я не чувствовал, что ты рядом».
«Неужели? Возможно, ты был слишком занят. Представляю, каких усилий стоит вернуть к жизни королеву».
«Не надо, Клут. Ты еще будешь меня учить! Будто мне мало…»
«А как ты думаешь, Тор? Надеешься, что Гот это просто так оставит? Весь дворец гудит. Все знали, что она умирает. Король уже не чаял увидеть ее в живых. Даже старик смирился. И что тебя дернуло?»
Сокол прыгал по подоконнику, словно не мог усидеть на месте. Тор совершил чудо… и величайшую глупость, какую только можно. И как теперь ему выкручиваться?
«Гот уже не первый год на тебя поглядывает. А теперь ты лал ему повод, чтобы…»
«Что? Обвинить меня в применении волшебства? А чем он докажет? У него нет доказательств — нет и быть не может! Его дурацкий булыжник даже не мигает, что бы я ни делал и как бы ему этого ни хотелось. Сколько раз повторять — и тебе, и Меркуду: мне его бояться нечего».
Клут вздохнул.
«Ладно. Успокойся. Я знаю, что ты прав. Но тебе угрожает опасность. Я чувствую это. Он придумает, как причинить тебе боль, Тор. Я просто знаю. Так что получше следи за тем, что творится у тебя за спиной. В любом случае… Как она?»
«Королева?»
«Нет, Пегги Уэлтсит и ее карбункул! Как ты думаешь, о ком я спрашиваю?»
Они рассмеялись, и тут в комнату вошел Меркуд.
— А, как я погляжу, птица снова нашла тебя, Тор. У нее это великолепно получается.
Тор уже решил, что не позволит Меркуду себя разозлить. Безусловно, старик мечтает устроить ему разнос за все, что произошло этим утром… так что лучше помолчать. Клут, который понимал, когда его присутствие становится нежелательным, подпрыгнул, расправил крылья и устремился в сторону королевских садов, за которыми темнел лес.
— Похоже, птичка понимает человеческий язык лучше некоторых, — раздраженно буркнул Меркуд, протягивая юноше чашку. — Вот. Выпей.
— Что это? — Тор брезгливо поморщился. Настой пах отвратительно.
— Огласить список ингредиентов? Или достаточно сказать, что это снадобье, которое облегчает последствия бессонницы и переутомления… в том числе полового?
Тор снова сделал вид, что пропустил шпильку мимо ушей, и одним духом осушил чашу. Крапива, шпорник и немного фиалкового корня, отметил он про себя. Меркуд хорошо его обучил.
— Спасибо,-пробормотал он, ставя чашку на подоконник.
— Ну-с, молодой человек… — начал Меркуд, усаживаясь за свой стол.
Тор моргнул и уставился в окно, но лекарь не отставал. Давай обсудим то, что ты сегодня сделал.
— Вылечил умирающую женщину.
— Я хочу знать, каким образом.
— Я сам не знаю.
— Следовательно, ты уже не первый раз проделываешь подобные вещи. Точно-точно, припоминаю. Мальчик… с зеленной лихорадкой. Тогда ты действовал так же?
Тор изменил положение. Ему стало неуютно.
— Примерно так.
А еще раньше были Клут и Кайрус. Но о них — никому и никогда.
— И ты можешь вдохнуть жизнь в мертвого? — в тоне Меркуда причудливо мешались насмешка и благоговение.
— Я никогда не пробовал, сударь.
Прежде, чем Меркуд успел сказать что-то еще, Тор встал. Этим спорам пора положить конец.
— Мне кажется, вы должны быть счастливы. Я же знаю, как вы любите Лориса и Найрию… Я думал, все будут счастливы.
Это был неправильный ход. Теперь у Меркуда был повод дать волю гневу — именно этого лекарь и ждал. И, разумеется, воспользовался случаем.
— Счастливы узнать, что во Дворце есть Чувствующий? Счастливы, потому что теперь будет кого пытать, клеймить? Счастливы, что смогут отправить тебя на исправительные работы куда-нибудь в глушь? Чтобы ты доживал там остаток своей жизни — изувеченный, жалкий, никому не нужный?!
Меркуд вышел из себя. Он мерил комнату шагами, и гневные слова вылетали им в такт у него изо рта вместе с брызгами слюны.
— Я запретил тебе использовать свой дар для лечения больных! Я запретил тебе вообще пользоваться им где-либо вне этих четырех стен! Или я ошибаюсь? — он не стал дожидаться ответа Тора. — Я запретил тебе делать вещи, которые могут привлечь внимание этого мясника Гота и его тупых выродков. Он же только и думает, как тебя сцапать! Он тебя ненавидит, Тор. Не надо быть Чувствующим, чтобы это понять! Ненавидит! И эту ненависть можно резать ножом и подавать на блюде, не разогревая! А если он решит, что не может добраться до тебя — возьмется за тех, кто тебя любит. Ты подумал о своих родителях? О своих друзьях? О своей птице, будь она неладна? Об Элиссе?
На этот раз ошибку допустил Меркуд. Он увидел, как Тор напрягся, но было уже поздно.
— И я запрещаю тебе проводить ночи напролет в борделях старик ткнул костлявым пальцем в сторону учениям — Ты больше никогда не опоздаешь на обход, потому что никогда не покинешь Дворец без моего ведома. И, повторяю: я запрещаю тебе пользоваться волшебством… и вообще проявлять неповиновение!
Да, он совершил ошибку — ужасную ошибку. Встретив обезоруживающий взгляд темно-голубых глаз Тора, Меркуд убедился в этом окончательно. И в голосе, который прозвучал ему в ответ, был такой холод, что у лекаря заледенела кровь в жилах.
— Вы больше ничего мне не запретите. Никогда. Юноша как будто стал ростом в милю и повзрослел на десять лет, а лицо окаменело.
— Я уезжаю, сударь.
— Я тебе запрещаю! — рявкнул Меркуд.
— А как ты меня остановишь, старик? — слова Тора падали, словно льдинки.
— Если понадобится, я посажу тебя под замок!
Ничего смешнее нельзя было придумать, но Меркуд хватался за последнюю соломинку. Нет, бесполезно. Он слишком сильно оттолкнул мальчика. Не надо было приплетать сюда Элиссу.
Тор звонко щелкнул пальцами и стал невидимым. Потом щелчок раздался у Меркуда в голове, и голос Тора прошелестел:
«И как они меня найдут?»
Меркуд был снова потрясен. С какой легкостью мальчик это проделал! Тех, кому удавалось стать невидимыми, можно было пересчитать по пальцам, и они учились этому не одну жизнь. Ему и в голову не могло прийти, что его ученик достиг такого мастерства. Но лекарь тут же взял себя в руки.