— Ты мне веришь?
Ее взгляд, казалось, был устремлен не в его глаза — куда-то глубже.
— Каждому твоему слову, Тор. Саксен тоже рассказывал мне про женщину, которая являлась ему в снах. И тоже называл ее Лисе. Она и привела его ко мне.
Тор кивнул.
— Само собой. Он — твой защитник.
Для нее это не было столь очевидно. Но прежде, чем она успела возразить, Тор спросил:
— Ты простишь меня за Мине…
Ледяная ладошка запечатала его губы. Не стоило даже пытаться продолжать. Но ответ он получил- молчаливый кивок.
— А Ксантия? — тихо спросила она и отвела руку.
— Ксантия? — это имя показалось словом из незнакомого языка. — Она — ничто, Элисса… помрачение.
— Правда? Несколько лет мы были лучшими подругами. Но в последнее время она предпочитает считать меня своим врагом.
— Из-за меня?
— Нет. Все гораздо сложнее. То, что ее терзает — это не только ревность к тебе. Скоро выборы новой Старейшины, и Ксантия считает, что это место — ее по праву. Вообще-то, на него прочат еще двух девушек. Но Ксантия решила, что именно я ей угрожаю.
Она не стала вдаваться в подробности, но Тор догадался: против Элиссы ни у кого из этой троицы нет шансов. Впрочем, свои догадки он предпочел оставить при себе.
— Это еще полбеды. Но теперь Ксантия влюбилась. В тебя. И ничего не желает слушать. Она и так меня ненавидит, а тут получается, что я отбила у нее мужчину, которого она знает всего несколько часов, но уже обожает. Тор, Ксантия считает нас любовниками!
— Ну, так давай не будем ее разочаровывать, — он улыбнулся. — Пусть ваша ссора будет не напрасной.
Это был более чем прозрачный намек. Элисса видела, как вспыхнули его васильковые глаза.
Потом Тор отпрянул, бросил быстрый взгляд на сокола и скорчил гримасу. Похоже, Клут что-то ему сказал.
— Тор… — осторожно начала Элисса. — Как бы тебе объяснить… Я не вполне понимаю, в чем дело, но в последнее время мне постоянно приходится напоминать людям, что означает архалит у меня на лбу.
— А, эта штука?
Легкое прикосновение — и камешек отскочил и беззвучно упал в складки ее юбок. Элисса непроизвольно сжала колени.
У нее не было слов. Тор явно веселился. Он взял камушек двумя пальцами, повертел, посмотрел на свет… Травяно-зеленые грани ярко искрились, ловя и отражая тусклые лучи солнца.
«Добро пожаловать назад», — прозвучал у нее в голове голос. Потом Тор небрежно сунул камушек в карман и наклонился, чтобы поцеловать Элиссу.
Онемевшая, безгласная, она не сопротивлялась, но и не ответила на поцелуй. Сейчас ей казалось, что все эти годы она видела и слышала мир сквозь тонкую кисею. Но едва она освободилась от архалита, все цвета, запахи и звуки как будто стали ярче. Интересно, что произойдет, если попробовать что-нибудь на вкус? .
Тор отстранился и посмотрел на нее. Сколько времени он мечтал об этом… Даже если мечтал только он один… Неважно.
«Саксен!» — мысленно крикнула Элисса.
Клук прибежал — так быстро, как может бежать хромой слепец. Его изуродованное лицо, обычно непроницаемое, как маска, снова ожило.
«Ты вернулась!» — его глубокий голос был исполнен волнения. Как ей недоставало этих звуков, которые может слышать только она сама! — «Но как?»
«Это сделал Тор».
Саксен улыбнулся. Это был лишь призрак его прежней ослепительной улыбки, но все же…
«Это потому, что он — Тот Самый».
Дорога до Илдагарта заняла добрых полдня. Саксен не гнал лошадей: бесценной паре, которую он сопровождал, требовалось много времени, чтобы обо всем поговорить. Слишком много было не сказано за эти годы.
— Теперь твоя очередь.
Элисса лукаво посмотрела на Тора. Чтобы этим лукавством купить себе хоть пару мгновений, прежде чем заново пережить все, в чем она пыталась себе отказать эти годы.
— Мне больно вспоминать об этом, Тор.
Далекие горные хребты отливали багрянцем. А сколько оттенков у блекнущей травы! Элисса могла поклясться, что чувствует легкий аромат лаванды, долетающий со склонов. Гор снова взял ее за руку и нежно поцеловал ладонь.
«Расскажи мне», — мысленно попросил он.
И она рассказала — ничего не упуская и не смягчая красок. Она рассказывала, как летала в цирке с Саксеном Фоксом, и Тор улыбался. Потом его лицо потемнело, когда услышал о злодеяниях Гота. Она поведала о пытке, которой подверг ее Инквизитор, и в глазах Тора зарницами засверкали отчаяние и ненависть.
Ее голос дрогнул и сломался. Длинные пальцы Тора коснулись ее щеки, и девушка почувствовала, что у него дрожат руки. Возможно, именно это помогло ей собраться с силами и продолжать свою повесть. В конце концов, самое страшное он уже слышал… Но вот Элисса заговорила о том, как погибли Милт и Орис, как был изувечен Саксен, повторила последние слова Инквизитора… и почувствовала, как мускулы Тора каменеют.
Когда рассказ был закончен, оба долго молчали. Наконец Тор кивнул.
— Я понимаю, почему ты сделала такой выбор. Академия… Знаешь, я готов восхищаться этим камушком. Он тебя защищает… А вот я не смог.
— Не надо, Тор. Кто мог знать, что такое случится? Ты забываешь: это был мой выбор. Это я приняла решение уехать с Соррелыо, а не ты. Я сама в ответе за свою жизнь.
Она забыла пересказать сон, который видела, плавая в Зелени, когда Гот лишил ее девственности. Но сейчас на это не было времени. Обратившись к ней мысленно, Саксен сообщил, что они почти прибыли.
Надо будет непременно рассказать Тору о похищенном ребенке и книгах, которые она обнаружила в подземелье Академии. Возможно, он тоже что-то знает. И сможет объяснить, как это связано с Меркудом… Элисса сжала его руку.
— Пойдем. Давай сделаем так, чтобы этот день был счастливым.
Обычно Тор радовался возможности увидеть новый город — особенно такой древний, с богатой историей, как Ил-дагарт. Но сейчас его вниманием владела только Элисса. Движения ее рук и звуки ее голоса очаровывали его больше, чем великолепные дома и царственные руины, напоминающие об еще более пышном великолепии.
Если рассказы и легенды о прошлом Илдагарта были правдивы, город так и не оправился от разрушений, которые учинил Орлак. Всюду можно было увидеть следы былой красоты. Странно, но казалось, будто развалины не рассыпаются, а прорастают из-под земли. Вокруг них встал новый город, но останки старого, пережившие мятежного волшебника, пытались сопротивляться иному, более грозному разрушителю — времени.
Горожане не останавливали взгляд ни на изысканных мраморных колоннах, ни на кусках мозаичных полов, которые то там, то здесь заменяли мостовую, ни на каменной резьбе, прекрасной до боли. Новое общество, которое теперь населяло самую древнюю, самую впечатляющую часть города, жило торговлей. Интересы этих людей были весьма приземленными… а порой и низменными. Однако приезжие не могли не восхищаться несравненным великолепием Илдагарта, его пустых, полуразрушенных зданий. Казалось, стоит только зайти в любое из них — и услышишь призрачный шепот ушедших столетий.