Ну и какой вывод из этого можно сделать? Предположим, Дмитриев с вечера крепко выпил, решил чаю попить, поставил на плиту чайник и забыл о нем. Или, например, поставил пельмени вариться. Закипевшая вода залила конфорку, газ начал заполнять квартиру — окна-то, кроме спального, были закрыты. Потом Дмитриев пошел в туалет, в полусонном состоянии не поняв, что пахнет газом, включил свет, и вот тебе взрыв. Да вот только не было у него в крови ни алкоголя, ни снотворного, ни наркотиков, ни других веществ, а главное, зачем ему было все пять конфорок включать?
Или это было такое изуверское самоубийство? Ну не поверил мужик в то, что ему и газа хватит, вот и решил для верности еще и взорвать себя, а в придачу две соседние и одну верхнюю квартиры изуродовать. Может, тогда ему следовало бы лечь спать прямо в кухне на полу? Только, судя по отзывам, сумасшедшим Дмитриев не был, за должность свою держался мертвой хваткой, жена от него уходить не собиралась, уголовных дел против него не возбуждали. Словом, жил человек да радовался! Не было у него причин для самоубийства! Значит, это было убийство! И судя по приписке, вероятно, рукой Попова: «На место Дмитриева в июне 2005 года был назначен Жданов, а в июле тендер на проведение ремонта дорог в районе выиграла подконтрольная Егорову фирма». Значит, именно Егорову была выгодна эта смерть. Но вот кто и как совершил это убийство?
Второй жертвой в июле того же года был мэр Власенко. Ну, тут и следствие проводить не стали. Собираясь на работу, зашел себе человек в ванную, чтобы душ, предположим, принять, поскользнулся и разбил себе голову о раковину. Только вот непонятно, откуда вдруг на полу мыльная вода взялась, если он был один в своей запертой изнури квартире на шестом этаже? И опять-таки, судя по приписке, его преемник не стал ссориться с Егоровым.
Третьим в апреле 2006-го погиб мэр Яковлев. Был он опять-таки один, опять-таки в запертой изнутри квартире на третьем этаже элитного дома и, будучи совершенно трезвым, умудрился выпить смертельную дозу снотворного. Это списали на самоубийство, хотя ни малейших причин для этого у него не было, да и предсмертной записки он не оставил.
Опять-таки в апреле того же года глава районной администрации Ткачук, планировавший провести с семьей в деревне майские праздники, поехал туда со своим водителем, чтобы протопить выстывший за зиму дом, где они собирались потом заночевать, чтобы утром вернуться в город. Ну как мог много лет проживший в частном доме с печным отоплением человек закрыть вытяжку, а потом еще подбросить на раскаленные угли в печку сухие дрова? Тут угорел не только он, но и его водитель. Но если Ткачук принял для сугрева на грудь, то водитель-то, по данным экспертизы, был трезвехонек! И дверь опять-таки была закрыта изнутри не только на замок, но и на накидной крюк. Вывод был однозначный — несчастный случай.
Пятым был глава районной администрации Алопаев. Этот жил в собственном навороченном коттедже с непременным камином, и ведь надо же было такому случиться, что в мае 2007-го упал он там с собственной лестницы и сломал себе шею. И опять-таки был он дома один, и дом был заперт изнутри.
Шестым пострадал мэр Гречушкин. Летом 2007-го он решил после тяжкого трудового дня поразвлечься с секретаршей, а для бодрости духа, и не только его, хватанул от души коньячку. Но с такой дозой клофелина, что припозднившаяся по причине проведения некоторых гигиенических процедур девица застала его уже без сознания. Спасти не удалось. А ведь коньяк из этой бутылки, как потом выяснилось, он и до этого пил. И опять-таки в комнату отдыха при его кабинете никто не заходил.
Седьмой жертвой стал глава районной администрации Щербаков. Этот, хоть и страдал гипертонией, был любителем русской бани, чтобы из парной да в прорубь! Там-то, прямо в бане, в феврале 2008 года его и накрыл инсульт с летальным исходом. И тут оказалось, что во флаконе с лекарством для снижения давления у него были таблетки, обладающие как раз противоположным действием. Как они могли туда попасть, если он с этим флаконом не расставался, выяснить не удалось. Будучи вдовцом, имел любовницу, но ей от его смерти никакой выгоды не было, а дети давно жили в Москве и к отцу наезжали только по праздникам.
Восьмым и последним погиб мэр Сидоров, человек молодой и очень честолюбивый. За здоровьем своим следил самым внимательным образом — не пил, не курил, занимался в фитнес-центре, словом, собирался жить долго и счастливо. И вот этот человек, находясь один в своей квартире на восьмом этаже, летом 2008 года по совершенно загадочной причине выпал ночью со своего застекленного балкона. Тут уж причин для самоубийства никто даже искать не пытался — не было их, и быть не могло. Сидоров только что дорвался до вожделенного кресла, и планов у него было громадье!
Конечно, это была не последняя смерть: мэров и глав администраций убивали и потом, но все эти убийства были обычными и объяснимыми: стреляли, нападали с ножом, взрывали, но вот таких непоняток больше не было. Все эти восемь убийств объединяло то, что все жертвы погибли, находясь в одиночестве, в запертых изнутри квартирах, и все их преемники рвались дружить с Егоровым и оказывать ему всяческое содействие в построении лично его, егоровского, материального благополучия. Само собой, что внакладе они не оставались, но по сравнению с тем, что они могли бы иметь, присосавшись к такой кормушке самостоятельно, это была мелочь, но жизнь, как выразился сбежавший мэр Кабанов, дороже.
Оставив бумаги на столе, Гуров начал мерить шагами комнату, мысленно рассуждая на ходу. Итак, последний якобы несчастный случай произошел в 2008 году, а потом их не было. Почему? То ли все дружно признали неоспоримое право сеньора и больше не возражают, то ли у сеньора больше не было способа убеждения непокорных в своей власти. А значит, нужно выяснить, как складываются у Егорова отношения с новыми руководителями — не может быть, чтобы с 2008 года главы администраций и мэры нигде не поменялись. Если подконтрольные ему фирмы продолжают благоденствовать, то люди просто запуганы и не ропщут, если же новые руководители начали проявлять самостоятельность, причем безнаказанную, это будет говорить о том, что прежних методов убеждения-принуждения у Егорова больше нет. Остановившись возле стола, Лев написал на чистом листе бумаги первый пункт из того списка поручений, которые собирался дать Степану, а потом стал вышагивать дальше.
Больше всего его заинтересовал последний случай с Сидоровым. Ну что тот мог делать ночью на балконе? Зачем он туда вышел? Покурить? Но он не курил! Напрашивалось другое предположение — его что-то насторожило, но что? Сработавшая сигнализация его машины? Служебная, естественно, была в гараже, а личная? Проверить, где она была. Узнать у соседей, не было ли в ту ночь во дворе шума, драки, криков. Гуров занес в список еще один пункт и стал размышлять дальше. Если окажется, что вокруг стояла тишь да гладь, то можно будет предположить, что Сидорова привлек шум на собственном балконе. Например, кто-то попытался к нему проникнуть. Но квартира-то на восьмом этаже! А если это был вор-домушник, а по совместительству верхолаз? Но нужно быть идиотом, чтобы лезть в квартиру, не убедившись в отсутствии хозяев. И тут Лев застыл, потому что вдруг все понял. Наличие хозяина именно и предусматривалось! Как и во всех остальных случаях! И с Сидоровым тоже должен был произойти какой-нибудь не вызывающий подозрений несчастный случай. Но он, видимо, чутко спал и, услышав даже небольшой шум, проснулся. Понадеявшись на свою физическую подготовку, он решил задержать вора сам, но что-то пошло не так, и закончилось это для него очень плачевно.