— Это было не настоящее колье, а его дешевая копия из простых материалов. А записку «Носи на здоровье. Санька Рыжий» написала, наверное, эта же сволочь, — Лев раздраженно бросил письмо на стол. — Мария заподозрила неладное, порылась в цветах и нашла колье, но решила, что оно настоящее. Вот и подумала, что будет лучше, если она спрячет эти улики, чтобы я потом сам мог разобраться, кто меня так подставляет, а телевизионщиков на всякий случай вызвала, благо повод был — премьера же!
— Скажи, Гуров, она у тебя законченная дура или только с придурью? — сдавленным от ярости голосом спросил замминистра. — Ты поговори с моей женой, с женой Орлова, Крячко, да любого из своих коллег! Что сделала бы на ее месте нормальная милицейская жена? Тут же позвонила бы мужу! — все-таки срываясь на крик, продолжал бушевать Рыбовод. — Нет его — его друзьям! Коллегам! Да хоть 02 бы набрала. А вдруг там бомба была? Так от театра и ее самой даже следа не осталось бы! Она у тебя хоть что-нибудь своими куриными мозгами соображает? Она хоть понимает, что наделала? Да если бы она не спрятала колье и записку, то недоразумение разрешилось бы в тот же день — колье фальшивое, а в записке не указано, кому оно адресовано. Может, действительно кто-то так неудачно пошутил? Причем в первую очередь не над тобой, а над службой собственной безопасности! Тем более что даже почерк не этого бандита! Так ведь нет! В сыщика ей поиграть захотелось! Мисс Марпл, блин! И ведь не в первый раз она тебя так подставляет! Помнишь, что с подарками было и каким боком они тебе потом вышли? Нет, не идет ей наука впрок! Опять вляпалась всеми лапами, как муха в дерьмо! Да за такое в старые времена мужики своих жен вожжами вдоль спины учили! И были правы!
— Андрей Сергеевич! — попытался вставить хоть слово Лев, но тот шарахнул по столу так, что даже посуда в шкафу зазвенела:
— Я тебе сейчас не Андрей Сергеевич! Я тебе сейчас товарищ генерал или господин заместитель министра внутренних дел! — проорал он. — И мне на тебя смотреть противно до того, что плеваться хочется! Если ты нормальный умный мужик, сыскарь-волчара, которого даже матерые уголовники уважают, с собственной женой справиться не можешь, то катись из органов к чертовой матери! Подавай рапорт, и я его тебе лично с огромным удовольствием подпишу! А вот потом можешь ей хоть в глазки заглядывать, хоть ноги мыть да воду пить, хоть задницу подтирать! — Он швырнул адресованное Гурову письмо в коробку, закрыл ее и приказал: — А теперь пошел вон! Видеть тебя больше могу! Слизняк!
У Гурова перед глазами все плыло, противно ныло сердце, а голова раскалывалась от боли. Он не помнил, как, прижимая к себе коробку, вышел из квартиры, как исключительно на автопилоте дошел до машины и сел. Увидев его состояние, Степан, перегнувшись, открыл окно с его стороны и рванул с места.
— Ничего, Лев Иванович! — успокаивающе проговорил он. — Сейчас вам на ветерке получше станет. Это давление! Это пройдет! Там дома таблетки есть — примете и полегчает. Я знаю, какие надо, у моей тещи такое бывает, — приговаривал он, гоня машину, а потом все-таки спросил: — А что это у вас в руках?
— А это князюшка нам с барского плеча улики против Егорова подкинул, — пробормотал Лев. — Если со мной чего, отдай это тестю.
Степан тут же достал откуда-то из-под куртки рацию и сказал:
— Вариант два и нужен врач. А еще передайте, что в огороде бузина.
— Чего это ты? — Льву от свежего воздуха действительно стало немного лучше.
— Так моя группа на двух машинах нас страховала, на тот случай, если вас вдруг повяжут, — просто объяснил парень.
— Неужели отбивать стали бы? — вяло удивился Гуров.
— Конечно, но очень элегантно, без членовредительства.
— Значит, ты старший группы? — продолжал расспрашивать Лев, но не потому, что ему это было действительно в данный момент интересно, а для того, чтобы немного отвлечься от своего беспомощного состояния.
— Да уже год, — подтвердил Степан.
— А звание какое?
— Нет их у нас. Мы люди гражданские, — не отрываясь от дороги впереди, ответил Степан и вдруг одобрительно сказал: — Молодцы, сумели раньше нас приехать, — и тут же успокоил Гурова: — Врач ждет.
В квартиру поднимались вчетвером: Лев, наотрез отказавшийся от какой-либо помощи, Степан, врач и еще какой-то парень. В квартире Гуров не выдержал и рухнул на диван. Степан забрал у него коробку, убрал ее в шкаф и глазами показал парню на него — тот тут же подошел и встал рядом. А врач тем временем взялся за Гурова. Самым внимательным образом расспросив, как Лев себя чувствует и где болит, он померил ему давление и сказал:
— У вас гипертонический криз — видимо, переволновались, да и погода поспособствовала — мало того что давление скачет как бешеное, так сегодня еще и возмущенная геомагнитная обстановка. — А потом повернулся к Степану: — Укол я ему сейчас сделаю, но по-хорошему надо бы госпитализировать.
— Давайте кое-кого подождем, — попросил тот.
После укола Гурову стало намного легче: прошла и головная боль, и сердце больше не ныло, и он блаженствовал — как же это замечательно, когда у тебя ничего не болит. Потом, видимо, приехал Попов, потому что Степан достал из шкафа коробку и вынес на кухню, а парень-охранник расслабился и сел в кресло. О чем говорилось на кухне, Лев не знал, но к нему они пришли все втроем: Попов, Степан и врач, и Алексей Юрьевич сказал:
— Лев Иванович, я в курсе всего и прошу вас максимально объективно оценить свое состояние. Объем предстоящей вам работы огромен, а состояние здоровья — неважное. Если бы я мог вас кем-то заменить, то даже спрашивать ни о чем не стал бы, а немедленно распорядился отвезти вас в госпиталь. Поэтому я прошу вас подумать и ответить, чувствуете ли вы себя в силах составить подробный доклад, основанный на вновь полученных данных?
— Смогу, для меня это уже давно личное дело, и я хочу сам довести его до конца, — даже не задумываясь, ответил Лев. — Сроки?
— Наикратчайшие, но в зависимости от вашего самочувствия. Вам оставят все лекарства, а Степан будет самым внимательным образом следить, чтобы вы их регулярно принимали. Он останется с вами, благо здесь есть кресло-кровать, будет готовить, чтобы вы на это не отвлекались, и во всем помогать. Охрана будет находиться в соседней квартире.
— Думаете, одного Степана недостаточно? — усмехнулся Гуров.
— Лев Иванович, если я все просчитал правильно, то вы, когда ознакомитесь с содержимым коробки, сами убедитесь в ее необходимости. И помните, если вы вдруг почувствуете себя плохо, не геройствуйте! Скажите об этом Степану, и вас тут же отвезут в больницу, а уж тогда я сам напишу доклад. Хотя из-за большой загруженности на работе провожусь я с ним намного дольше, но рисковать вашей жизнью я не могу и не хочу.
— Я все сделаю, — твердо пообещал Лев и не лукавил, потому что чувствовал он себя сейчас довольно прилично.
Врач аккуратно расписал, что и когда Льву надо принимать, и оставил на столе такую гору лекарств, что Гурову вмиг стало тоскливо — неужели это теперь навсегда? Он, Попов и охранник вышли, а Степан, закрыв за ними дверь, совсем было собрался отправиться на кухню, чтобы приготовить ужин, но Гуров остановил его: