– Вот деньги. – Ахмет вытащил конверт. – Можете пересчитать.
– Да верю я, – кивнула старушка и быстро пошла к калитке. – Я по соседству живу.
– Когда поедет? – спросила Ирина у Эдика.
– Завтра. Поэтому и остался у Славки. Он тебе не надоел еще?
– Перестань. Как-то неудобно даже – он ни разу не пришел без подарка…
– Полковник – он и в Африке полковник, – рассмеялся Эдуард, – ну а в России сам Бог велел. Ты насчет крестин узнала?
– Завтра пойду.
– А ты, надо сказать, неплохо живешь, – усмехнулся Анджей. – И убрано, и все чистое. Странно, – посмотрел он на Катка, – никак женщина у тебя появилась настоящая, а не шлюхи, которые тратят твои деньги?
– Соседка заходит, – улыбнулся тот, – и убирает постоянно. Одна живет. Мужа у нее в Чечне убили, прапором был в погранвойсках. Вот уже три года одна дочь воспитывает. Ну, я помогаю, чем могу. Огород там вскопать, убрать или…
– Молоток, – одобрил Анджей.
– Завтра когда едем?
– В восемь Юрка будет около дома.
– Ты звони, – попросила Оксана.
– Конечно, – кивнул Юрий. – Но вполне возможно, что придется задержаться. В общем, доедем, там решим, и я сразу позвоню.
* * *
– Говорят, Анджей где-то здесь, – недовольно проворчал вошедший в комнату старик.
– Я тоже слышала, – вздохнула неуловимо похожая на Анджея пожилая женщина. – Да, не торопится сын родителей навестить.
– И где он все это время был? – покачал головой старик. – Ведь думали, что в тюрьму угодил. Я каждый день милицию в гости ждал.
– В Умете Анджея видела тетя Шура, – тихо сказала женщина. – Он в магазине был. Позавчера.
– А мне Колька Гучев говорил, что видел его на трассе около Тамбова. Он с каким-то парнем на «четверке» был, заправлялись они там. В сторону Москвы поехали.
– Господи, – женщина перекрестилась на икону, – год его не было. Почему не заедет?
– Деньги кончатся, – проговорил старик, – заскочит: дайте на дорогу. Я ему все скажу, пятьдесят лет уже мужику, а все неймется.
Пенза
– А чего ты от Кока свинтил? – спросил мускулистый мужчина лет тридцати, с пересекающим левую глазницу шрамом.
– Заблатовали больно, – усмехнулся Кавалер. – Там этот армеец прикатил, полковник. Я в поезде с ним ехал. Ну, сцепились из-за телки. Навалял я ему трохи. А тут, видите ли, Каток за него впрягся. Кое…
– Тормози, – остановил его мужчина со шрамом. – Полковник вроде как в столицу укатил. Или вернулся?
– Приехал. А ты, Кривой, выходит, знаешь о нем? Так чего ж ты мне мозги…
– Знаю, что он тебе навалял трохи, – хохотнул тот. – А ты мне лапшу на уши вешаешь. Короче, что Кок думает?
– Про это с Шерифом базлать буду.
– Слушай-ка, ты сейчас никто и звать тебя никак. Не о чем тебе с Шерифом чирикать. А будешь выделываться, я тебя армянам отдам. Они, кстати, просили о встрече с тобой. Ты же с Катком…
– Да хорош, Кривой, – забеспокоился Кавалер. – Я потому насчет Шерифа заикнулся, что Кок со своими базарят, будто мент он.
– Хрен с ними, – хмыкнул Кривой, – пусть базарят. Ты расскажи, где и чем питается Кок со своими парнями.
– Как дела? – входя в кабинет, спросил Александр.
– Очень даже неплохо, – вскочив с кресла, заспешил ему навстречу невысокий толстяк. – Число вкладчиков увеличивается. Обменные пункты приносят весьма ощутимую прибыль. Знаете, Александр Степанович, я был глупцом, когда не верил в успех…
– Все, – не дал договорить ему Александр. – Слушай, – усевшись в кресло, сказал он, – сделай-ка чай с коньяком. Ну, знаешь, как я люблю.
– Сейчас, Александр Степанович. – Полный выскочил из кабинета.
Александр положил ноги на стол. Выдвинув ящик, достал сигару, отрезал кончик и прикурил. В кабинет вошел толстяк.
– К вам, – испуганно забормотал он, – этот, ну…
– Отвали, хряк! – Оттолкнув его, в кабинет вошел здоровяк в темных очках. – Салют! – кивнул он и, подойдя, сел в кресло напротив. – Я за…
– Вон отсюда, – спокойно проговорил Александр.
– Да ты что?! – Здоровяк вскочил. – Я же от…
– Я сказал – сдерни, – тем же тоном повторил Александр.
Здоровяк взглянул на побледневшего толстяка.
– Но я прикатил сюда, чтобы… – Он замер.
Александр положил на стол руку с пистолетом.
– Все, – кивнул здоровяк и попятился к двери, – исчезаю. – Оттолкнув толстяка, он выскочил.
Александр усмехнулся и сунул пистолет в ящик стола.
– Успокойся, Зусич. Где мой чай с коньяком?
– Сей момент, – кивнул толстяк и выбежал.
– Суки! – процедил Александр. – Сколько раз говорил: «Не светитесь в банке».
Белинский
– Как он, доктор? – тихо спросила Светлана.
– Да что я могу вам ответить? – хмуро проговорил Вениамин Анатольевич. – Ничего не изменилось. Правда, сейчас он стал немного спокойнее. Но это на некоторое время. Я назначил курс успокоительного… – Увидев слезы в глазах Бурцовой, врач подошел к ней. – Пойдемте со мной. – Придерживая ее за локоть, он отвел ее в свой кабинет и плотно закрыл дверь. – Выпейте воды.
– Знаете, доктор, как мне все это надоело, – всхлипнула Света. – Его постоянные угрозы, мат и обвинения в измене. Я больше не могу! – Она зарыдала. Врач подошел к двери.
– Меня ни для кого нет, – сказал он дежурной и закрыл дверь. – Я понимаю вас, – тихо сказал он Светлане. – Но вы же могли отправить его…
– Он мой муж и отец нашей Кати. И я люблю его. Даже сейчас люблю.
– Извините, – врач сел рядом, – но мне кажется, вы просто опасаетесь осуждения окружающих. Ваша дочь боится идти домой. Она ненавидит отца-калеку. Да, я не должен этого говорить, но в данном случае правда лучше, чем умолчание.
– Значит, и вы это заметили, – прошептала Светлана. – Господи, я так надеялась, что мне это только показалось. Но я не могу отправить его в Дом инвалидов. – Она сделала несколько глотков из стакана. – Он ее отец и мой муж. Он постоянно упрекает нас, кричит, требует, чтобы мы помогли ему умереть. И так постоянно. Я тоже боюсь приходить домой. Спасибо соседке, тете…
– Я говорил с ней, – перебил ее Вениамин Анатольевич, – она все понимает. Он постоянно просит подтвердить его подозрения относительно вашей неверности. Я могу держать его в больнице еще самое большее неделю. Но если вы напишете заявление о его психической неуравновешенности, то его переведут…
– Я не могу, – ответила Светлана. – И не знаю, что делать, – повторила она и вновь зарыдала.