— Я так понимаю, — сказал Эдик, — что наблюдать за ними больше не нужно.
— Не нужно, — быстро решила она, — потому что сейчас они начали всерьез готовиться и могут заметить наблюдение. И тогда все полетит к черту. Сейчас их волнует один вопрос, как они смогут уйти с золотом. — Майя Яновна рассмеялась. — И будут очень удивлены, когда узнают, как. Марков — здравомыслящий человек и понял, что за те сорок пять минут, которые я им отвела, их обнаружат. Но все же он готовит людей к нападению. Главное, мне не опоздать, — чуть слышно сказала она, — потому что Маршал — человек разумного риска. Ну что же. — Она посмотрела на Эдика. — Все идет как надо. Нонной и ее подругой займешься через час после нападения. В это время все будет в моих руках.
— Вы забыли о сестре Белого, — напомнил он. — Как быть с ней?
— Она должна исчезнуть в этот же день, чуть позже Нонны.
— Думаете, Белый отнесется к этому спокойно? — усмехнулся Эдик.
— Я знаю, что делаю. Ты занимайся тем, чем должен заниматься. Остальное дело мое. Я продумала все, до последних мелочей. Самый опасный из них — Марков. Но я правильно угадала его слабое место. Он с удовольствием убил бы меня, — снова рассмеялась Майя, — но делать этого не будет. Потому что только я могу превратить его мечту в реальность. И ему придется смириться с моим существованием. Конечно, он будет искать возможность разделаться со мной. Но это только увеличивает адреналин в крови.
— Майя Яновна, — несмело начал Эдик, — почему вы не хотели, чтобы их сразу после налета…
— Всему свое время, Эдик, — перебила она. — К тому же я не люблю останавливаться на достигнутом. Мне они нужны. Не все, разумеется.
— Вот это да, — ошеломленно пробормотал Марков. Взяв лист бумаги, впился глазами в написанное. — Черт возьми, — откинувшись на спинку стула, покрутил головой. — Это сработает. Но как сказать об этом…
— Здоров. — В комнату вошел Белый. — Я что притопал-то, — усевшись на стол, начал он. — Ника уезжает. Прикатил Толян. Вот они вместе…
— Она не поедет, — возразил Маршал.
— Не понял, — немного помолчав, мрачно сказал Белый.
— Я сказал, что Ника не уедет, — спокойно повторил Маршал. — Анатолий — не знаю, но, думаю, тоже нет. Без Ники…
— Тормози, — попросил Белый. — С чего ты взял, что Ника не поедет?
— Она вчера была у меня, — решился Маршал. — Из аэропорта на другом такси проследила за машиной, на которой ехал ты. Когда вы ушли, ты последним, зашла ко мне.
Посмотрев на закатавшего желваки Белого, замолчал. Достал сигарету, вздохнул, прикурив, с наслаждением затянулся.
— Ну? — поторопил его Белый. — Зачем она ныряла к тебе? Почему ты сказал, что она не…
— Ника слышала наш разговор, — перебил его Маршал. — То есть когда мы передавали тебе разговор с Олич. И она…
— Вот сестренку Бог послал! — раздраженно выпалил Белый. — И что? Меня уберечь хочет?
— И да, и нет, — не зная, как сказать главное, неопределенно проговорил Маршал. И тут его глаза неожиданно повеселели. — В общем, она пока не уедет. Все-таки волнуется за тебя. О том, что пойдет в милицию, не говорила. И, как мне кажется, не пойдет. Хотя бы потому, что беспокоится за тебя.
— Ага, — насмешливо согласился Белый, — потому что…
— Ты ей брат, — серьезно сказал Маршал. — Кроме того… — неожиданно засмеявшись, замолчал.
— Что ха-ха ловишь? — подозрительно прищурился Белый.
— Просто, — посмеиваясь, продолжал Маршал, — она хочет участвовать в…
— Да я ей сходу уши отрежу! — воскликнул Белый. — Я ей…
— Примерно то же сказал и я, но она решила остаться, пока все не кончится. Так сказала Ника, и в ее словах есть здравый смысл: «Или передачи вам носить буду, или трупы ваши выпрошу, чтобы похоронить по-человечески».
— Я ей дам трупы! — заорал Белый.
— Ника — умная девушка, — восхищенно сказал Маршал.
— Да? — недоуменно взглянул на него Белый. — С чего это ты взял?
— Она сказала: ему придется смириться с тем, что я здесь, или убить меня. Насколько я понимаю, на последнее ты не пойдешь?
— Да она-то понимает, — выпалил Алексей, — что на нее стрелки переведут! Мол, по ее наколке работали.
— Именно так и скажут, если она уедет. А Ника этого не хочет. Не желает быть твоей соучастницей. По-моему, делает это совершенно правильно.
— Я порой готов тебе кадык вспороть, — криво улыбнулся Белый, — когда ты по-книжному чирикать начинаешь. Значит, думаешь, ей, в натуре, лучше не уезжать?
— Уверен, — кивнул Маршал. — К тому же, судя по всему, план изменился. Вероятно, будем работать по-новому. А перед этим сделаем кое-что.
— Что именно? — спросил Белый.
— Сначала обсудим план, — ушел от ответа Маршал, — новый план. Так что зови Стаса. Парней не надо. Они любое наше предложение принимают с восторгом молодых волчат, у которых появляется возможность снова попробовать свежей крови.
— Маршал — все-таки умный мужик, — отпив из бокала пива, сказал Кощей.
— А кто говорит, что он дурак? — усмехнулся Влас. — Но это дело, как я вчера понял, баба подготовила. Как раз этим Маршал и недоволен. Лично мне дело по нраву. А ты как думаешь? — взглянул он на пьющего пиво Ивана.
— Мне все рано, кто его придумал, — ответил тот. — С Маршалом и Белым я готов идти на что угодно. Я верю им. Да и Стаc — тоже мужик классный. Так что, парни, — подняв кружку, усмехнулся он, — за успех нашего громкого дела.
— Да, — кивнул Кощей, — шума будет больше, чем нужно. Но Маршал и Стас что-то за уход щекочутся, не по нраву им что-то.
— Я знаю одно, — сказал Зверобой, — пока Маршал не убедится, что все выйдет, ничего не будет.
Парни, впервые за долгое время собравшиеся вместе на квартире Нонны, пили пиво и обсуждали вчерашний разговор. Маршал снял запрет на их встречи, и все трое были этим довольны.
— Вот кто она такая, Олич, — глядя загоревшимися глазами на запотевшую бутылку «столичной», закончил пожилой, совершенно лысый бич.
— На, — протянул ему бутылку Стас.
— У нее еще Эдик есть, — жадно схватив бутылку, сказал бич. — Он навроде КГБ ейной. Я полтора года у нее дворником работал, все видел. — Расковыряв ржавым гвоздем пробку, сорвал ее и сделал два глотка. Зажмурился, тряхнул головой. — В общем, я много чего сказать о ей могу. Только ты это, — тут же испуганно посмотрел он на Станислава, — ни гу-ry про его. А то ведь зараз пришибут. Туточки я знакомых по службе у Майки встретил. Они так и были. Он похлопал себя по карманам. — Эх, курехи нету, — с деланным сожалением заметил он.
— Держи. — Усмехнувшись, Стаc протянул ему пачку «примы».
— Так вот, — сунув пачку в карман, а одну сигарету в рот, продолжил лысый, — они что-то здеся делали. Мы с ними, значится, крепко подпили. Ну и сам знаешь — пьяный человек на язык слабый. В общем, понял я, что они для какой-то бабенки туфту лепили. Мол, навроде, что он, значится, тот самый мужик, сжег кого-то. Так вот. — Оглянувшись, бич понизил голос. — Вчерась вечером пропали оба. Их, точно, этот самый Эдька и вбил. Он такая сволочь. Из-за его меня и выгнала Майка, — вздохнул он. — Хорошо, живого оставила. А уж как он меня бил, сво-лота нерусская! — сплюнул бич. — Сам навроде хилый, соплей перешибешь, да где там — весь как из железа сваренный. Приемы этой самой караты знает. Как шибанет раз, так враз как мертвый делаешься.