— Задавака? Ты кого так назвала? — развеселились торгаши. — Это же сам наместник Леонид! Спаси тебя Гера от его гнева.
— Ваш наместник для меня не хозяин, — задиристо объявила я.
— На тысячу стадий в каждую сторону он заменяет самого наследника Искандера. — Пожилой солдат почтительно отсалютовал ускакавшему командиру.
Так я лишилась катаны, которую вручил мне лично наставник Хасимото. Несколько дней я рвала на себе волосы, но потом успокоилась. Я рассудила, что наставник не стал бы на моем месте печалиться. На моем месте он порадовался бы чистому небу. А главное — наставник порадовался бы, что триремы Леонида, запиравшие Янцзы, остались позади.
Я возвращалась домой.
…Матери Красные волчицы ждали меня над ревущими порогами реки моего детства. Их никто не мог предупредить, что я возвращаюсь, их даже не могли предупредить, что я вообще жива, но Красным волчицам не требуются слова.
Я плакала впервые с того момента, как меня клеймили раскаленным жезлом в храме Сурьи. Я плакала, не сдерживаясь. Изумрудный лес обнимал меня, постаревшие мужчины и женщины со знакомыми глазами окружали меня теплом. Я с трудом узнавала тех, у кого безжалостное время вырвало почти восемь лет. До меня не сразу дошло, что годы эти украдены в первую очередь у меня.
— Я встретила мужчину…
— Мы знаем. — Мать-волчица баюкала меня, как маленькую.
— Он обещал найти меня…
— Мужчины часто дают обещания. Особенно когда им кажется, что они влюблены.
— Нет, он не такой! Он спас меня, он разгромил пиратов. Он непременно найдет меня! Я слышу, как бьется его сердце.
— Хорошо, хорошо, в таком случае ты его наверняка не потеряешь, — успокоили меня волчицы. — Но завтра тебе может стать не до спасителя. Наместник Леонид собирается строить дорогу прямо через земли народа раджпура. Он намерен соединить заброшенный город Скорпионов с крепостью на Шелковом пути. Наверняка Леонид захочет построить заставу у нижних порогов. Он поселит там освобожденных рабов, так всегда делается.
— Кто? Наместник Леонид? — Я медленно возвращалась со сказочных небес к шумной реке детства. — Он отобрал у меня меч. И он не может быть наместником, он строит Александрию в нижнем течении Янцзы…
— Ты знакома с самим наместником сатрапа? — Матери-волчицы переглянулись в немом изумлении.
Тогда я поведала им, как ввязалась в драку и как сбежала из столицы, не дожидаясь вечерней жертвы во славу их Гефеста, или как его там…
— Сам наместник приглашал тебя, и ты отказала ему?!
Мне показалось, что старшие волчицы как-то странно посматривают на меня. Вместо того чтобы радоваться моему чудесному избавлению, они печалились.
— Только вчера бадайя принесли вести с Шелкового пути. Далеко на севере Синяя Орда разорвала мирный договор с Батором. Сатрап объявил о закладке новой крепости в верхнем течении нашей реки. Отсюда около тысячи гязов. Всем владельцам Янтарных каналов предписано пропускать только войска империи. Леонида повысили в должности и срочно вызвали сюда…
— Тебе выпала прекрасная возможность вернуть свой хваленый меч, — добавила Мать Айноук.
— Я куплю себе другое оружие, — разволновалась я. — Смотрите, у меня теперь куча денег! Я куплю себе оружие, а вам — целое стадо быков и рабов…
Я показала им пояс, набитый драгоценностями Одноглазого Нгао и моего любовника джайна. Но Красные волчицы не вдохновились сиянием сапфиров и изумрудов.
— Ты вернешься за своим мечом, девочка.
— Но я… я не хочу его. И у меня есть другой мужчина, которого я полюбила!
— Любовь, любовь… — прошамкала Мать Айноук. — Она слаще пчелиного меда, пьянее коричневой шиши, сильнее песочных ураганов, больнее укуса гоа-гоа-чи… Так ты веришь, что твой огнепоклонник вернется за тобой спустя три года?
— Да, он непременно вернется. Мы обменялись тем, без чего трудно слышать аромат цветов и вкус пищи…
— Вы не встретитесь, — печально перебила меня старуха. — Через два года здешние леса вырубят, вдоль Леопардовой реки проложат булыжную дорогу до самого города Скорпионов, а оттуда — на Южный материк. На месте лесов, где наши мужчины охотились от зари времен, построят крепости для содержания черных рабов, которых погонят с Южного материка. Народ раджпура вытеснят на восток. Так решил новый наместник. Он жаждет выслужиться перед Афинами. Некому убедить его, что дорогу можно проложить на сотню гязов западнее, вдоль побережья…
Мое сердце превратилось в лед. Я пожалела, что не убила его тогда, в Александрии.
— Я непременно верну свой меч, — пообещала я, — а потом я вернусь сюда и дождусь своего воина.
Я выполнила оба обещания. И получила свою награду.
— Я прошу позволения повидать Маргариту Сергеевну Бо-гу-шар.
— Ослепли? Глаза разуйте. Сегодня свиданий нет.
— Дело в том, что у нас в семье произошло несчастье…
Мне эта твердая, сухая, как саксаул, женщина сразу не понравилась. Девочка Юля отвечала на ее лающие вопросы, а я уже знала, что надменную эту гадину мне придется убить. Или лишить памяти. Но, как известно, некоторых людей бесполезно возвращать в детство, они повторяют тот же путь или даже еще хуже.
Терновник не способен породить фиалку.
Девочка Юля честно делала все, о чем мы договорились. Она бесконечно приставала к высушенной ключнице, вымаливая хотя бы пять минут свидания. Кстати, за сутки я почти привыкла к их минутам, которые в полтора раза короче, чем на Зеленой улыбке. Я ждала в сторонке, завернутая в идиотский шерстяной саван, который русские по ошибке считают уютным и удобным платком. Ничего удобного нет и в помине; если нападут с двух сторон, не успеешь развернуться.
Впрочем, я уже поняла, как здесь привыкли отражать нападение и защищать свою честь. Здесь ложатся кверху лапками, а после жалуются друг другу, как их в очередной раз растоптали. Итак, я честно изображала глупую крестьянку, вдыхала вонь страданий, забытых здесь бессчетным числом растоптанных женщин, а Кой-Кой тем временем подыскивал подходящую щель.
— Уходите немедленно! — пролаяла женщина-саксаул.
Я пошевелила плечами. Кой-Кой сполз с меня, чтобы спустя минуту разогнуться по ту сторону обшарпанной железной двери. Он открыл нам, уже притворившись рослым «бобром», но, видимо, что-то не учел. Позже рыжая Юля объяснила мне, что у караульных в тюрьме другая форма. Женщина-саксаул впала в панику. Она задвинула решетку на своем окошечке, нажала на кнопку, а сама спряталась куда-то за угол.
— Домина, она убежала за подмогой. Мне кажется, нам следует спешить. — Кеа, как всегда, выдала несколько великих мыслей, но тут ее кваканье перекрыл дребезжащий звук. Он рос и ширился, точно одновременно трясли колокольчиками сотни прокаженных.