– Так, – сказал я, – с Заторным вы уже познакомились, как я понимаю, – Сашок кивнул, – теперь моя очередь, – и, подумав, выбрал первого: – Ты?
Это был молодой парнишка невысокого роста, рыжий, остроносый, с острым подбородком, которому явно было трудно спокойно стоять на месте.
– Сержант Роман Кангаров, – звонко отрапортовал паренёк, – седьмой разведбатальон.
– Лет-то тебе сколько?
– Шестнадцать, – ответил парень.
– Надо же. В боевых действиях участвовал?
– Две зимние облавы, восемь рейдов разведгруппы на юг, к месту угольных разработок, охрана караванов с неандертальцами.
– Неплохо, а прозвище у тебя какое-нибудь есть? – улыбнулся я.
– Э… товарищ капитан, – Роман замялся, – а вы Киплинга читали?
В его словах промелькнуло неприкрытое превосходство.
– Ну, допустим, Киплинга я читал, только когда тебе задаёт вопрос старший по званию, отвечать надо на прямо поставленный вопрос, запомни на всякий случай… Рикки-тики-тави.
– Можно просто Рикки, – весело сказал Кангаров.
– Запомню, теперь твоя очередь, – обратился я ко второму.
– Владимир Орлов, седьмой разведбатальон, – отчеканил среднего роста крепкий парень с умным лицом, голубыми глазами, прямым носом и короткими русыми волосами.
– Вы вместе работали, Владимир?
– Да. Мы с детства дружим, жили в Зелёном Городе, потом родители переехали в Антрацит, но через пять лет нас снова вернули обратно в столицу Колонии, прошли э… стажировку в Спортзале и остались в Разведке.
– Ну что ж, бойцы, – произнёс я уже радушно, – меня зовут Виктор Ахромеев, теперь вместе воевать будем. Добро пожаловать в мою группу!
Я пожал руки бойцам, они обрадовались моему решению, наверное, боялись, что не возьму. А я между тем вот думал, что у меня по-прежнему нет пулемётчика. Пулемётчик – это самый ненужный член команды (прости меня, Боря), за него думает маг, но дать пулемёт не очень-то и высокому Владимиру, а тем более маленькому Рикки, у меня рука не поднималась. Ну ладно, потом разберёмся, ребята молодые, может, ещё подрастут.
– Так, ребята, – сказал я, – познакомились, теперь давайте разомнёмся. Возражений нет?
– Никак нет, – хором ответили парни, Заторный ухмыльнулся, пополнением он был доволен.
– Ну, раз так, побежали, – скомандовал я.
И мы вчетвером начали нарезать по залу круги.
Где-то посередине тренировки, когда Рикки, вращаясь волчком, лупил ногами и руками по подвешенной груше в углу зала, а Вова тягал и бросал гирю уже несколько минут, я заметил, что Виталик со своими разведчиками собирается уходить.
– Сашок, – попросил я Заторного, – напряги ещё чем-нибудь ребят, я пока переговорю о делах.
– Сделаем, – ответил он.
– Виталя, – догнал я его уже у входа, – ты сейчас сильно занят?
– Да нет. А что?
– Поговорить надо.
– Ну ладно, – ответил он, – а разговор что…
– Да нет, ничего секретного, ты в душ?
Виталик кивнул.
– Вот по дороге и поговорим.
Я кратко обрисовал ему ситуацию с Леной, попросил совета, что делать.
– Я даже не знаю, Витёк, боюсь, ничем не могу помочь, – ответил он, подумав, уже в душевой.
– У тебя нет никаких знакомых, которые могли бы связаться с Южной Колонией и поговорить с нужными людьми?
– Нет, откуда? С этим надо к Зубарёву.
– А чё не к самому Рогачёву? – огрызнулся я.
– Можно и к нему, – улыбнулся Виталик, – ты же с ним на короткой ноге.
– Да ну тебя, я серьёзно. Ситуация бредовая. Наш гражданин пропал, а никому и дела нет, кроме жены. Ну и меня.
Виталя улыбнулся, и в этот момент мне захотелось двинуть ему как следует.
– А что говорят его партнёры, – спросил он, – те, что тут остались?
– Эти ждут, когда у вдовы, тьфу, у жены деньги кончатся. Помощи от них никакой, а некоторые… ладно, неважно.
– Тебе остается только в контрразведку обратиться, – сказал Виталик, – извини, что не смог помочь.
– Да пустяки.
Я оставил Виталика в душевой, а сам направился к своим парням. Мысли в голове завертелись нехорошие.
Из зала в коридор доносилось раскатистое эхо от ударов. На слух я определил, что работали двое: Вова и, скорее всего, Рикки – удары быстрые, но не такие сильные.
Когда я вошёл в зал, увидел, что был прав: Вова и Рикки отрабатывали удары руками и ногами по столбам, обмотанным несколькими слоями жёсткой верёвки, а Саша в это время качал пресс на шведской стенке.
– Так, бойцы, – я захлопал в ладоши, – огнестрел у всех с собой?
– Так точно, – ответил Владимир.
– Мой «бердыш» всегда со мной, – сказал Рикки.
На него пришлось внимательно посмотреть, новичок сник, исправился:
– Так точно, товарищ командир.
– Тогда сейчас проверим, как вы стреляете, а потом… Саша, когда Викинг полностью восстановится?
– Обещал через два дня прийти, – ответил он.
– Отлично, тогда через два дня собираемся здесь всей группой и знакомимся.
– Посвящение будет, товарищ капитан? – спросил Вова.
– Да у нас никого специально не посвящают. Ну можно что-нибудь придумать, если хотите.
– Традицию придумать? – спросил Заторный.
– Разберёмся, – ответил я, – а сейчас в тир.
Стреляли новички отлично – как из личного оружия, так и из того, которое в Спортзале хранилось. Мне даже пришлось взять казённую тэтэшку и продемонстрировать своё мастерство. Я легко положил пару пуль в десятку. А потом, уж из своего стечкина показал, как можно, уходя с линии атаки броском-переворотом, одновременно выхватить пистолет, положить пулю в голову ростовой мишени. С пятнадцати метров. Ничего сложного: мишень стоит неподвижно, магической защиты на ней нет, но молодежь оценила. Рикки заявил, что обязательно научится этому приёму, Вова тоже одобрительно закивал, один Заторный хитро и самодовольно лыбился, правда, в сторону. Я пообещал, что обучу любого желающего всем необходимым приёмам, да и не только я – каждый в группе будет знать и по возможности уметь то, что знает и умеет другой. С этими словами я объявил тренировку законченной и отправил всех в душ.
* * *
Возвращаясь домой, я обратил внимание на яркие звёзды над головой. Когда я в последний раз смотрел на звёзды? Наверное, перед бунтом, нет, перед Проколом, когда священника сопровождал в Антрацит. Воздух был морозный и, казалось, звенел от своей чистоты и свежести. Хотя погода была не такая уж холодная – градусов пять, не больше, ниже нуля, естественно. Не такой уж сильный мороз. Я откинул капюшон куртки, чтоб не мешал смотреть. Небо было глубокого синего цвета, из-за взошедшей луны, из-за неё же на небосводе горели только самые яркие и большие звёзды, которые, переливаясь яркими цветами, разбрасывали от себя толстые лучи. На улице было тихо, людей почти не было видно. Мне стало спокойно и весело, в таком настроении я и пришёл домой.