– Ты погляди-ка, Евгений Юрьич, какой у нас нынче идеологический противник благородный стал! – через плечо кинул Денисов. – Даже доставку твоей пропажи организовали! Будешь компенсацию-то требовать?
– Чего? – изумился Угорь.
– Я бы потребовал! Ты ж в своем праве, тем более – предлагают.
– Чего? – тупо повторил Евгений. Шутливый тон участкового сбивал его с толку, отвлекал от того важного, что послышалось в сообщении, переданном через Харламова.
– Ну-у, заладил! Ты вот что, – доверительно сказал Денисов ведьмаку, – ты ящичек-то занеси, на место поставь… Где тут место-то его, Евгений Юрьич? Под столом, что ли? Ну, вот вроде и в расчете, вроде и компенсировали вы нам моральный ущерб. Чаем напоить тебя, Темный? Или ты на аэродром поспешаешь? Ну, бывай, бывай, Темный…
– Федор Кузьмич! – Евгений почему-то чувствовал себя обманутым и от этого сердился. – За какое предупреждение благодарил Аесарон?
– Ну как же? – бодрым тоном ответил Денисов, усердно разглядывая сейф, который минутой ранее ведьмак одним движением переместил с крыльца под стол. – Я же просил кису передать, что со мною шутки плохи!
– Чепуху не мелите! – с досадой воскликнул Угорь. – Я-то тоже подумал было, что вы отпустили Пардуса, чтобы он своему хозяину доложил о нашем преимуществе – дескать, лучше с Ночным Дозором не связываться, потому как и сил лишить могут, и доступ в Сумрак блокируют. Но за такие предупреждения не благодарят!
– Энто ты чичас чепуху несешь! – раздраженно откликнулся участковый. – То, что я тебе помог пару раз, ишшо не значит, что я в Дозор вступил!
– То есть, когда вы так вовремя подоспели и вступили в схватку, у вас была собственная цель? И какая же? Дайте угадаю! – Евгений поднялся с дивана, скрипнул зубами, почувствовав, как трескается на спине поджившая кожа. – Вы же, запугав Пардуса до полусмерти, будто пометили это место! Аесарон, заинтересовавшись рассказом своего подчиненного, должен был посетить проулок возле рынка и обнаружить этот ваш «пузырь»! Так?
Дозорный пытался сохранить спокойствие, но в висках жестоко стучало, да еще и куплет из песни вспомнился – из той, которую пел в клубе Крюков:
Не доверяли вы ему
Своих секретов важных.
А почему? Да потому,
Что был солдат бумажный…
– Я думал, вы на моей стороне, Федор Кузьмич! А вы, выходит, за дурилку картонную меня держите?! Они, значит, устраивают мне подставы и провокации, а вы с ними информацией делитесь?! Преимущества меня лишаете?!
Забыв о том, что еще днем сам «сотрудничал» и «делился информацией», Угорь, уперев руки в боки, наступал на деревенского участкового, но тот – странное дело! – и не думал отступать, стоял посреди кабинета и смотрел на Евгения не то с сочувствием, не то с жалостью.
– Что? – заставив себя сбавить обороты, остановился дозорный.
– Понять никак не могу, Евгений Юрьич. Вроде и немолод ты, вроде и неглуп. Горяч, что ли, чересчур? Какое, едрить твою редиску, преимущество, ежели проблема у нас? И у тебя, и у меня, и у Дневного Дозора – всем проблемам проблема! – Денисов достал из одежного шкафа свой тулуп, принялся неловко его натягивать. – Ты думаешь, я краски сгущаю? Ну, хорошо бы, кабы так. Ты правильно сказал: походи завтра, посмотри, у тебя теперь вон какой… индикатор. И с областным руководством свяжись, доложи о том, что увидишь. А насчет провокаций ты больше не переживай. Аесарон, конечно, злодей ишшо тот, но мелочиться он не любит и в энто ваше соцсоревнование, у кого преимущество больше, играться не станет и подчиненным своим не даст. За сегодняшнюю информацию они тебе, ты уж поверь, лицензию-то ту с лихвой простят. Работай спокойно. И помяни мое слово – скоро всем не до подстав будет. Считай, пора превентивных мер закончилась.
– Вы… куда, Федор Кузьмич? – почувствовав себя неловко, спросил дозорный. – Ночь на дворе!
– Ты за меня не беспокойся. – Денисов сокрушенно качнул головой. – Жениться бы тебе, Евгений Юрьич. Может, уравновесила бы жена твой нрав горячий, а? Да и не дело энто, когда спину зеленкой некому помазать! Ну, бывай!
Дверь за участковым закрылась, а по пояс голый Угорь все стоял и стоял посреди кабинета. Было нехорошо из-за того, что наорал на пожилого человека, на бывалого Иного, который действительно неоднократно его выручал…
И тут еще одна догадка внезапно обожгла дозорного, да так, что мурашки по всему телу побежали! Что заставило Веру, кружа и петляя, выйти к нужному месту? К тому самому месту, где Денисов устроил проверку оборотню? Ведь не сам же Пардус себя загонял в ловушку?
– Едрить твою редиску! – вытаращив глаза, нараспев произнес Угорь.
Он с минуту покачался с носков на пятки, невнятно пробормотал нечто, похожее на «провокатор хренов», а потом от души расхохотался.
Вырвавшись из густонаселенных районов, я большую часть дня мчал куда глаза глядят, с удовольствием притапливая до упора педаль газа там, где это было возможно. Под колеса мне попеременно бросались асфальтированные шоссе и грунтовки, пейзажи сменялись со скоростью полос дорожной разметки – вроде только что мелькали ровными рядами белоствольные березки, а вот уже обочь и чернявые осокори врассыпную. Пересушенная, пахучая, взрывающаяся позади дымным облаком серая пыль подолгу висела в воздухе. Смесь ароматов сена, яблок, хвои, навоза и печного дыма постепенно вытесняла из салона запах кожаной обивки и нитролака – и столь же постепенно боль и вполне конкретная злоба сменились беспредметной обидой, затем неясной какой-то досадой и тоской, а после и вовсе сделалось пусто-пусто в мыслях и в душе. Я уже не бежал без оглядки, я просто ехал.
По накатанному гравию объездной дороги я обогнул очередной неказистый районный центр, километров через десять остановился по нужде, а вернувшись из кустов – не смог завести машину. Приличия ради открыл капот и пошевелил все примеченные контакты. Собственно, это было все, что мне когда-либо хотелось знать о технической стороне. Раз дело не в отошедшем проводе – пусть далее разбирается специалист. В поисках такового я огляделся. Райцентр остался далеко позади за пологим холмом, прямо по курсу – сверлящая лес трасса. Слева-справа за придорожным кустарником – зреющее и колосящееся. Посреди поля, в низинке, как раз на полпути между мной и горизонтом, выгибал крытую железом полукруглую спину высоченный то ли амбар, то ли ангар.
Высыпав в рот остатки хрустящего картофеля из пачки, я впервые за время несанкционированного путешествия достал атлас. С минуту тупо пялился на обложку, затем, прижав страницы большим пальцем, быстро-быстро пролистнул и со спокойной душой кинул обратно в «бардачок» – я понятия не имел, в какую степь умчался, и абсолютно не помнил названий последних населенных пунктов, попавшихся на пути. Можно было пешком вернуться в райцентр. Можно было пешком же дойти до следующего по ходу селения, поискать подмоги там. Но кусачее послеобеденное солнышко не располагало к променаду. Распахнув дверцу, я уселся на порожке. Если здесь есть дорога, по ней рано или поздно кто-нибудь проедет.