— Не понимаю, — я отрицательно покачала головой, действительно не понимая, что происходит и почему Костя говорит со мной таким тоном. Всегда казалось, что такая старая, как мир, история может приключиться с кем угодно, но только не со мной.
— А что тут непонятного? — вспылил Константин. — Свет, короче, я собираю шмотки и сваливаю. По-моему между нами всё ясно.
В подтверждение своих слов Костя направился в прихожую к шкафу, достал чемодан на колесиках, который он приобрел для загранкомандировок, и принялся швырять в него свою одежду.
Я растерялась и глупо спросила:
— Ты что делаешь?
— Вещи пакую.
— Зачем?
— Затем, что ухожу. Я же уже тебе всё объяснил.
Неожиданно в дверях появились растерянные дети.
— Мам, а что тут происходит? — спросил сын совсем как взрослый.
— Папа уходит, — еще больше растерялась я.
— Папа, ты уезжаешь в командировку? — смягчила ситуацию дочь, надеясь на положительный ответ.
Константин промолчал.
Он продолжал набивать чемодан, пока тот не распух до невероятных размеров. Застегнув молнию, он поднял глаза на дочь.
— Слушайте, занимайтесь своими делами. Нам с мамой надо поговорить. Я уезжаю в длительную командировку, а мама помогает мне собрать вещи.
— А когда ты вернешься? — серьезно спросил сын, словно чувствуя неладное.
— Я пока не знаю. Это не от меня зависит. Марш в свою комнату! И закройте дверь! — Константин, никогда ранее не повышавший голос на детей, заорал что было мочи.
Перепуганные дети мигом исчезли.
— С детьми-то так зачем? — Я прикусила от злости нижнюю губу.
— Сама виновата.
— Я?
— Ты!
— Но чем?
— Развопилась на всю квартиру, как сумасшедшая. Могли бы тихо-мирно все решить, и дети бы ничего не знали.
— Но ведь они все равно бы спросили, где их папочка. И что я должна ответить?
Но Костя, по-моему, совершенно уже меня не слышал. Он сел на корточки у чемодана и с тоской посмотрел на меня.
— Светка, ну что, я пошел? — Не получив ответа, он поднялся и надел пальто. — Если что-то забыл… потом заеду. Пока ключи от квартиры не отдаю, пусть будут у меня, чтобы тебя лишний раз звонками не беспокоить. Ты не переживай.
Я вдруг опомнилась и бросилась вслед за мужем.
— Где ты будешь жить?
— У нее.
— А адрес какой?
— Зачем?
— Ну мало ли… Может, с детьми что… Может, ты мне срочно понадобишься, а я даже не знаю, где мне тебя искать.
Константин вышел на лестничную площадку и строго сказал:
— Меня искать не надо, я сам найдусь. Я же сказал, что буду приходить, детей проведывать. Денег давать. А прибегать ко мне на новую квартиру и устраивать сцены ни к чему. У моей будущей жены психика слабая. Она просила сделать все интеллигентно и чтобы ее наши разборки никаким боком не коснулись.
— Надо же, как ты ее бережешь. Меня ты так никогда не берег.
— Я же тебе сказал, Светка, что влюбился. По-настоящему, понимаешь. По-настоящему. У меня такое первый раз в жизни.
— А меня, значит, ты по-игрушечному любил? И двоих детей мне тоже понарошку заделал?
— Я уже не помню, Светка, как у нас с тобой было.
— Смотрю, у тебя память от горячей любви отшибло. Смотри, последние мозги не потеряй.
— Так, всё! — Константин начал спускаться по ступенькам.
— Кость, а она красивая? — спросила я ему в спину.
— Кто?
— Ну, твоя эта… самая… будущая супруга.
— Очень. На нее все мужики на улице оглядываются. Фотомодель. Ее даже на обложке журнала напечатали.
— Молодая?
— Двадцать лет, — с дурацкой гордостью произнес муж.
— Но ведь у вас разница в десять лет!
— Самая нормальная разница. Разве этим удивишь? Сейчас и разница в тридцать лет — обычное дело.
— Но ведь она не будет заботиться о твоем гастрите!
— Свет, я что, такой беспомощный, что ли? Могу о нем позаботиться сам.
— Она не будет о тебе заботиться, как я.
— Пусть тебя это не волнует. Я могу идти? Вопросы кончились?
— Только один последний, — произнесла я устало. Ноги меня почти не держали.
— Ну, валяй, — Костик старался казаться равнодушным, но это ему явно давалось с трудом.
— Спасибо. А твоя новая подруга в курсе, что у тебя двое детей?
— Да хоть с десяток. Ей это безразлично…
— Как это, безразлично?
— Она сказала, что ей совершенно безразлично, сколько у меня жен и детей. Ей до этого нет никакого дела.
— Как это так?
— Ну, а ты что хотела? Дети-то здесь при чем? Она их что, растить, что ли, будет? На хрена они ей сдались, если она еще молодая и сама родить может?
— Ну, а на выходные ты их брать будешь?
— Зачем?
— Затем, что порядочные отцы не бросают своих детей вот так за здорово живешь и берут их на праздники или на выходные.
Константин с показной злобой поставил чемодан на ступеньки и процедил сквозь зубы:
— Ну ты, мать, даешь! Ну, ты придумала! Может, ты хочешь меня детьми нагрузить и отрываться на полную катушку?
— Я не понимаю, о чем ты.
— О том, что ты свои материнские обязанности хочешь скинуть на чужие, хрупкие плечи. Сама посуди, кому нужны чужие дети?
— Но ведь тебе-то они не чужие?
— А для моей новой супруги — чужие. Ты давай, дорогуша, детьми сама занимайся и своими проблемами никого не грузи. У меня сейчас у самого проблем выше крыши Мне красавицу-жену обеспечивать нужно, деньги зарабатывать, понятно тебе?
— Убирайся, — процедила я сквозь зубы.
— Что ты сказала?
— Что слышал. Иди ко всем чертям… И чтобы я больше никогда в жизни тебя не видела!
— Ну, ну, Светик, не горячись. Зря ты так со мной. Я же хотел уйти по-хорошему.
— Уйти по-хорошему?! — Я чуть не задохнулась от злости. — Пошел вон, конь педальный! Чтоб ты сгорел! И твоя профурсетка тебе рога наставила! Козлина!
— Сама такая! — как-то по-детски сказал Константин и поспешил вниз по ступеням.
Стараясь убежать от воспоминаний, я отошла от окна и почувствовала, как меня кинуло в жар. В последнюю ночь я очень долго не спала и постоянно представляла себе, как произойдет наша встреча с Костиком. Он вернется в квартиру, откроет дверь своим ключом и скажет, что забыл что-то из вещей… А может, он придет для того, чтобы повидаться с детьми или передать мне какие-нибудь деньги. Молодая жена хороша только на первый взгляд.