Наконец проснулся. Рывком вскочив с кровати, посмотрел на часы: шесть часов без малого. Нина предупредила, что его выход около восьми. Ну что ж.
Он потянулся, ощущая легкость хорошо отдохнувшего тела. Его казенный парадно-выходной костюм совершенно траурно и очень аккуратно был разложен в кресле. "Нина, конечно", – подумал он и пошел в душ.
Душ смыл сонную одурь. Выйдя в халате, он несколько раз присел на ходу, сделал пару наклонов.
Подумал, что неплохо бы перекусить. И сразу захотелось пить. В холодильнике (вновь полном, как скатерть-самобранка) взял бутылку пива, пальцем сковырнул пробку и вылил содержимое в глотку. Теперь хорошо. Теперь пожрать. Поискал взглядом телефон – на месте.
Николай подошел к телефону, взял трубку и не сразу сообразил, что слышит тишину. Телефон молчал, и это было подозрительно. Он подошел к двери, открыл и выглянул. Возле двери стояли два мордоворота. Еще двое – каждый в своем конце коридора – прохаживались поодаль.
– Что вы тут делаете, мужики? – спросил он, отлично зная, что они тут делают.
– Приказано вас не выпускать, – примирительно ответил высокий худощавый парень, бывший, видимо, старшим.
Все четверо были экипированы по-разному. Двое у его двери – только дубинками. Те, что в концах коридора, – только что без бронежилетов и касок. Направили в сторону двери автоматы. Все равно глупо. А если он дернется и его придется ранить? Сорвется представление.
– Что, цирк отменяется?
– Нет, ничего подобного. Все давно началось.
Шеф хочет застраховаться от случайностей, – пояснил охранник. И, поколебавшись, спросил:
– Правда, что вы руку сломали?
Мысль Николая, затрепетав вверх и вниз, успокоилась в совершенном довольстве. Пока все идет по плану, пока Нина прекрасно справляется.
– Вывих, – мрачно пояснил он. – Правая рука плохо двигается. И левая нога. Видно, последствия вчерашнего выступления.
Охранники сочувственно качали головами.
– Почему телефон не работает? – спросил Николай. – Хотел в столовую звякнуть насчет пожрать, а он молчит.
– Тоже распоряжение шефа, – сказал длинный. – Тут слухи пошли, что вы совсем умираете, вот шеф и отключил вас от внешнего мира, чтобы не беспокоить.
А то тут звонить бы начали, а вам надо было отдохнуть.
– Ну и правильно, – – согласился Николай. И тут же поторопил:
– Скорее, ребята, насчет пожрать.
Охранник достал из кармана телефон, стал набирать номер, а Николай вернулся к себе.
Он прошел в спальню и заглянул в шкаф. Ну конечно… Пока спал, убрали его автоматы-пулеметы.
Ничего не оставили, кроме ножа. А это уже совсем глупо. Забирать, так все. Древние говорили, что нож длиной в палец может совершить то, на что неспособно целое войско. А этот нож опробирован, очень хороший нож. Николай ухмыльнулся и перепрятал его под матрац.
"Пока все отлично, – думал он. – Пока все замечательно".
Через двадцать минут принесли сытный, но не обременительный ужин: тушеное мясо без гарнира, сыр, виноградный сок, кофе, пирожное. Неизвестно, кто выбирал, но сойдет. Съел все с аппетитом и стал ждать.
Примерно через час пришел Качаури. За ним ввалились два незнакомых охранника. Нет, почему же незнакомые? Эти двое служили привратниками во время торжественного пира по случаю прибытия высоких гостей. Здоровенные, могучие…
– А где ваш Крокодил? – невинно поинтересовался Николай. – Вышел из доверия?
Качаури нахмурился и подозрительно посмотрел на него.
– Вы что-нибудь знаете?
– О чем?
– Так, ни о чем… Вы готовы?
– Конечно.
Сам Качаури, впрочем, не торопился. Он прошел по гостиной, хмуро поглядывая из-под кустистых бровей. Махнул рукой охранникам, те вышли.
– Вы случайно не в курсе?.. Кто-то скорее всего ведет здесь свою политику. Мне это, положим, особенно не вредит. Но кто? Зачем? Я специально создавал вам рекламу, чтобы ставили на вас, потому что Гоблин, конечно же, сильнее. Вам его точно не победить, – повернулся он к Николаю. – Так что не обольщайтесь. Вам в самом деле ничего не известно?
– Увы, – просто ответил Николай.
– Да, конечно, откуда, – махнул рукой Качаури. – Однако вы мне за эти дни стоили нервов. Я вас рекламировал как свободного бойца. Не надо было, слишком вы шустрый, – злобно закончил он. – Везде нос свой суете.
– Вы имеете в виду?..
– И компьютерный зал, и эти экскурсии по зоопарку. Если бы не дочь, которую вы развлекали.., не самым лучшим образом, я бы вас еще вчера бросил в клетку.
– Я так понимаю, что теперь это ваша главная цель…
– Моя цель состоит в том, чтобы Гоблин сегодня вам показал, на что способен, – злобно сказал Качаури. – Моя цель состоит в том, чтобы использовать вас на полную катушку, а потом постараться вас больше никогда не видеть.
– Кстати, – уже повернув к двери, добавил он:
– убытки за битье компьютеров и за пострелянный джип – за ваш счет.
Николай ухмыльнулся:
– А мне плевать!
Конвоируемые автоматчиками, они повторили вчерашний путь. На этот раз в проходе между трибунами Качаури не стал задерживаться. Они прошли внутрь трибуны, двинулись по коридору, миновали дверь в клетку, где вчера готовили Николая, и вошли к Гоблину.
Это была другая комната. Свет тускловато светил;
Гоблин был здесь и, видимо, готовился к выходу на арену, потому что вокруг него суетились два белых халата с аппаратами для подкожных инъекций в руках.
– Не любит колоться, – пояснил один из медиков, заметив интерес Николая.
Сам Гоблин полулежал в большом, похожем на зубоврачебное, кресле, равнодушный к суете вокруг себя.
До чего же он огромен!
– Чем это вы его накачиваете? – спросил Николай, с сомнением наблюдая инертность Гоблина.
Вмешался Качаури, до этого увлеченно разглядывавший своего раба.
– О, это отдельная тема! Понимаете, его бой должен быть впечатляющим, его должны запомнить. Он должен выглядеть в бою как ходячий ужас.
– Он так и выглядит, – ухмыльнулся Николай. – Идиот и есть идиот.
– Зря смеетесь, – спокойно заметил Качаури.
– Открой ему рот, – приказал он одному из врачей (если это были врачи, конечно).
Тот раздвинул губы дебила и, потянув за нижнюю челюсть, заставил пациента открыть пасть.