— Меня зовут Альварес, — объявил он, подойдя к столику. Голос у него был басистый, хрипловатый и, казалось, исходил прямо из объемистого, напоминавшего пивную бочку живота. Он плюхнул свой поднос на стол и добавил: — Шо-са Есау Альварес. Я здесь главный человек, понятно? Если сработаешься со мной, значит, сработаешься и с ними.
— Я всегда полагал, что в воинской части командует тот, кого назначило высшее командование, — невозмутимо ответил Теодор.
— Послушай, красавчик. Здесь опасное место. Фронтовая линия… Эти элсы с той стороны могут появиться в любой момент. Когда шаттлы Штайнеров начнут падать с неба, у нас не будет времени изучать по книжкам тактику. Тем более выслушивать распоряжения выпускника академии… Я уже десять лет сражаюсь с элсами и знаю их как облупленных. И без тебя справимся, сиди себе в штабе со своими книжками и ребенком.
Теодор удивленно вскинул брови. Между тем шо-са прежним рычащим голосом продолжал:
— Мы слыхали, что ты считаешь себя горячим парнем, способным с помощью тактики разгромить противника. Но это не учебные классы. Этот мир всамделишный, и слабаков здесь не уважают. Думаешь, стоит элсам услышать, что ты из рода Курита, как они тут же склонятся перед тобой? Встанут на карачки и начнут лизать тебе зад?
По-видимому, ему самому понравилась шутка, и он громко расхохотался. Дружно грянули и соседи за ближайшими столиками. Альварес неожиданно замолк. С громким стуком захлопнулась челюсть, лицо посуровело. Все вокруг сразу затаились.
— Как только боевые роботы Штайнеров начнут сыпаться нам на головы, беги в убежище. А еще лучше — отправляйся-ка ты с планеты и не путайся у меня под ногами.
— Интересное предложение от человека, воткнувшего себе в ухо не предусмотренное уставом перо.
— Ты хочешь сказать, что я для тебя пустое место? — спросил Альварес.
— Можно и так.
Шо-са взревел как бык, вскочил, отбросил ногой стул в сторону, с показной бравадой, разжигая себя, поиграл мускулами.
Теодор откинулся на спинку стула. Сидя выхватил оружие и выстрелил. Все произошло мгновенно. Птичье перышко медленно, покачиваясь в воздухе, спланировало на столешницу, прямо в тарелку с жареной картошкой и бифштексом — там, на бифштексе, и замерло.
В зале наступила гробовая тишина. Альвареса словно удар хватил, нижняя челюсть отпала.
Теодор, не обращая внимания на окружающих, убрал оружие в кобуру и предложил Альваресу:
— Присаживайтесь, шо-са. Возможно, я был не прав, но поверьте, разве это дело, когда в ухе у майора торчит перо. Мы же не индейцы, не правда ли? Не желаете соевого соуса?
Альварес судорожно ощупал мочку уха, потом удивленно поглядел на пальцы — на них не было ни единого следа крови. Потом взял протянутую ему бутылочку с соусом и медленно опустился на стул.
В зале сразу лопнула тишина — зазвенели тарелки, чашки, послышались перешептывания. Теодор почувствовал, как расслабилась Томое. Принц осторожно захватил палочками приглянувшийся кусочек и отправил его в рот. Нинью оказался прав — кухня в легионе отвратительная. Ничего, сказал себе принц, дайте срок, все наладится.
Союзный дворец
Имперская столица
Люсьен
Военный округ Пешт
Синдикат Дракона
1 декабря 3026 года
Два человека кружили друг вокруг друга, держа оружие перед собой. Каждый присматривался, каким образом можно одолеть защиту противника. Более высокий неожиданно сделал ложный выпад и тут же бросился вперед, намереваясь попасть врагу в горло. Тот, в свою очередь, отпрыгнул в сторону, и вражеский бамбуковый меч рассек воздух. В следующее мгновение шипаи вновь скрестились в воздухе. Короткое столкновение закончилось так же быстро, как и началось.
— Хороший удар, — сказал Такаши Курита. Он отступил на шаг и отсалютовал противнику. Затем скинул перчатки, подошел к своим людям, позволил им развязать завязки и снять маску с нагрудником, прикрывавшим горло, грудь и голову.
— Полезно, дружище, поработать против тебя в фехтовальном зале. Я смотрю, ты по-прежнему прекрасно владеешь кендо.
— Это мое любимое развлечение, — ответил Сабхаш, снимая маску — Чем лучше фехтуешь, тем больше тебе доверяют твои собственные люди.
— Доверяют? — удивился Координатор. — Не вижу связи. Будь я чуть пособранней, ты бы не смог отклониться от моего выпада. — Он сделал паузу, потом с воодушевлением продолжил: — Доверие — тонкая штука. Фехтование фехтованием, но для этого надо иметь что-то за душой. Чему доверять-то…
— Но вам же не удалось сфокусировать внимание. Люди сразу решат, что со сноровкой у повелителя не все ладно. Уж не стареет ли он? Знаете, как это разжигает воспаленное воображение завистников.
Такаши задумался. Видно, было в словах Сабхаша нечто, над чем следовало усиленно мысленно поработать. Давным-давно Сабхаш случайно обнаружил, что с Координатором желательно разговаривать в манере недоговоренности или иносказания, чтобы за поверхностным смыслом таилось что-то подспудное, над чем можно поломать голову С тех пор между ними частенько начиналась захватывающая словесная игра.
— Ты имеешь в виду, что сегодня мне необходимо сфокусировать внимание на заседании государственного совета? И не допустить промаха? Чтобы каждый мой выпад попадал в цель, так, что ли?
— Вы сами выразили мою мысль, тоно. Я смотрю, вас что-то расстраивает. Неужели опять Теодор?
— Это не сын, а наказание! — с неожиданной для такого уравновешенного человека горечью сказал Координатор. — Уже более года он провел в компании этих бандитов. Можно подумать, что там ему нравится больше, чем при дворе в столице.
— Но вы же сами отослали его на Марфик! Как же он мог остаться в Люсьене?
— И правильно сделал. Ради его же безопасности. При дворе слишком много интриганов и прочей дряни, которая за деньги готова пойти на любую пакость. Им ничего не стоит обвести его вокруг пальца, он еще такой податливый, горячий…
— Он давно уже не мальчик. То, что случилось с ним в Расалхаге, больше никогда не повторится. Конечно, это верх разгильдяйства — оказаться в одной машине с руководителем заговора, но теперь-то он набрался опыта. — Сабхаш угрюмо помолчал, потом закончил: — А насчет дворцовых негодяев… Его таким образом не убережешь. Надо, чтобы он сам поварился в этом соку.
— Если бы все было так просто, — саркастически усмехнулся Такаши. — Он до сих пор бредит о славе, добытой на поле боя. Единственное сообщение, которое я получил от него, содержало совершенно дикий план завоевания Лиранского Содружества и решительный отказ от любых предложений по поводу женитьбы, которые я ему сделал. Спецдонесения, приходящие с Марфика, подтверждают, что он вполне удовлетворен положением, которого он добился среди этой солдатни, и своей любовницей. За все эти годы он так и не понял, что личные устремления — ничто по сравнению с интересами государства