Мужчина глянул влево, вправо, словно искал кого-то, — крупный нос крючком, квадратный подбородок, взгляд колючий, недоверчивый. Волосы седые, а вот усы еще пышут чернотой, разве что отдельные серебряные искорки заметны. Глаза голубые, на лице сдобренная презрением улыбка.
— М-да, — наконец заявил он. — Не ожидал.
— А чего вы ожидали? — Касси оглядела его с ног до головы, оценила разворот плеч. Буйвол хоть куда!
Все они вели себя подобным образом — представители народной милиции и члены различных групп сопротивления. Все начинали с разочарования. Потом, правда, по большей части приходилось разочаровываться Касси. Материал был сырой, набитый предрассудками, в подавляющем большинстве фермеры, лесорубы, шахтеры. Ловкости, умения, хитрости им явно не хватало, зато гонору!.. Все разговоры вертелись вокруг того, что происходило в столице, как себя там чувствуют Джеффри Кусуноки и драки.
— Вот, прибыл на совещание… — заявил бугай. Касси догадалась, что он едва не добавил «девочка». Раз не добавил, значит, не глуп. Другие ни капельки не стеснялись.
— Я могу нацепить накладную бороду, — сказала Касси, — если тебя это устроит. Или набью под одежду ваты, чтобы казаться покруглее. Лады? Мужчина засмеялся.
— Ладно, малышка, давай кончай выпускать коготки. Я просто удивился, что в этом обидного. Давай знакомиться. Ганц Хартер из Гандерландской ассоциации защиты прав ранчерьеро. Они пожали друг другу руки.
— Значит, ты и есть начальник разведки Семнадцатого полка? Ты отвечаешь за организацию безопасности этого места? Касси кивнула.
— Вот и ладушки. Не ерепенься, а послушай, что я скажу. Я знаю, кто такие скауты, и абы кого на эту должность не поставят, тем более в Семнадцатом полку Камачо. Я о вас слышал, еще будучи водителем робота в Третьем гвардейском Лиранском легионе на Веге, двадцать восемь лет назад, когда эта змея Тедди Курита заставил Пэта Финана навострить лыжи с планеты. Значит, это ты отвечаешь за безопасность, а затем займешься подготовкой нашей орды к боям в столице.
— Я всего лишь офицер связи.
— Рассказывай это тому, у кого уши вот такие. — Ганц показал, какие должны быть уши у того простака, который поверит Касси. Теперь Касси не выдержала и прыснула. Хартер снял с плеч огромный рюкзак.
Охотничий дом состоял из ряда построек, подсобных помещений, собранных под одной крышей, сколоченной из толстой дранки. Сверху на деревянную основу были положены огромные плиты из темно-серого сланца — тонкие, но прочные. Если бросить взгляд с возвышающейся рядом скалы, дом представлялся огромным камнем— остан-цом или осыпью среди векового леса. Огромная изба, сложенная из бревен, укрывалась в тени гранитного монолита, обнимавшего ее с двух сторон. Полковник Камачо сразу даже не поверил, что бревна самые настоящие, а не сделанные из железобетона и затем окрашенные. Это было надежное и просторное укрытие от непогоды, здесь даже имелась маленькая библиотека. Последнее обстоятельство привело полковника в совершенный восторг. Судьба постоянно подбрасывала ему радужные приметы. Как глубоко религиозный человек, он искренне верил во всевозможные предзнаменования и символические намеки.
Здесь и назначили встречу полковника Камачо с руководителями народной милиций и других организаций, не признавших новый режим.
Позавчерашним вечером, после выступления Говарда Блейлока, у полковника состоялся серьезный разговор со своим начальником штаба.
— Карлитос, — заявил Бейрд, — пожалуйста, выслушай меня. Мне кажется, тебе следует серьезно обдумать предложение нового главы правительства.
Полковник не оторвал взгляда от черно-белого экрана, только чуть нахмурился. Между тем начальник штаба продолжил:
— Я знаю, что он считает нас последними ослами, но на этом мы и должны его поймать. Выторговать такие условия, которые он не смог бы нарушить… Нельзя поддаваться чувствам в такую трудную минуту.
— Чувствам? — Камачо с некоторым удивлением глянул на друга, затем заметно погрустнел. Лицо его стало угрюмым. — Ты полагаешь, что меня удерживает гордость?
— Нет, нет, я не то хотел сказать. Прости, но факт стается фактом…
— Каким фактом? И что остается?.. Меня другое удручает: за время этой операции мы ни разу не сошлись с тобой во мнении. Вот это факт.
Дон Карлос вскинул руку, чтобы предупредить поток пустого многословия, которым готов был осыпать его подполковник Бейрд.
— Прежде всего, — Камачо попытался еще раз объяснить ему свою позицию, — мы никогда до этого не вели переговоры по поводу судьбы заложников. Здесь нет никаких «чувств», как ты изволил выразиться, а только трезвый расчет.
— Но, Карлос, послушай. Трезвый расчет, традиции — это хорошая вещь, если только в угоду им не приносятся сотни жизней. Мы обязаны спасти заложников и, если угодно, самих себя, потому что от нашей бесславной смерти никому не будет выгоды. Даже дядюшке Чанди!
— Как ты не можешь понять, что дело здесь вовсе не в традициях! Если мы сейчас уступим негодяям — не важно, при каких обстоятельствах, — я уверен, то же самое произойдет и в следующий раз, и еще раз. Если мы начнем искать оправдания и станем договариваться с подобными людьми, во всей Внутренней Сфере станет известно, каким образом нас можно склонить к сотрудничеству. Это будет не очень честный путь, если мы ради сохранения жизней детей и членов наших семей откажемся выполнять наш долг. Мы перестанем быть полком. Такие дела, дружок. Бейрд сузил глаза:
— Молю Господа, чтобы он не наказал тебя за эти слова самым жестоким испытанием.
— Да, — кивнул полковник, — все в руках Пресвятой Девы. Теперь насчет наших обязательств перед Чандрасекаром Куритой. Я дал ему слово, что мы выполним задание.
— Наши обязательства закончились в тот самый миг, когда нас заставили покинуть территорию ТТК, — возразил Бейрд. — И никто не смеет упрекнуть нас за это! Никто!.. В таких условиях, при наличии подобного численного превосходства, нельзя требовать нашей гибели. Дело было проиграно в штаб-квартире Куриты, когда он решил, что силы одного полка в состоянии выдержать удар не менее трех полков боевых роботов со всеми приданными им частями.
Дон Карлос долго смотрел на своего заместителя.
— Когда я давал согласие, мы не оговаривали ни условия выполнения задания, ни обстоятельства, при которых мы могли бы нарушить контракт, Гордон.
— А следовало!
— Нет, не следовало. В противном случае в следующий раз нам никто не предоставит работу. Нельзя охранять объект наполовину: от сих до сих мы стережем, а дальше — хоть трава не расти. Жаль, что приходится объяснять тебе такие очевидные вещи. Не надо… — Он вновь унял жестом попытавшегося возразить Бейрда. — Я знаю, что ты хочешь сказать. Что не следует понимать так примитивно, и мы могли обставить дело таким образом, чтобы драки дали обязательства не посягать на собственность Чанди. Это все мне известно… Потом можно будет валить на них все грехи. И это тоже известно… Однако существа дела твое предложение не меняет. — Полковник неожиданно улыбнулся, взгляд смягчился. — Кроме того, — добавил он, — я бы не сказал, что наше дело проиграно. Кусуноки еще далеко до завоевания всей планеты, даже материка Хибория. Сил у нас, конечно, маловато, но кое-что есть. Два-три полка мы наскребем, плюс фузилеры и части национальной гвардии. Мы сами до сих пор представляем вполне приличный ударный кулак. Правда, наши силы разбросаны, но мы в состоянии их собрать. Другое меня беспокоит: мы не сможем получить поддержку ни от Виктора Дэвиона, ни от Теодора Куриты. Они палец о палец не ударят, чтобы помочь нам. Их союз — слишком рискованное дело, чтобы ставить его на карту на какой-то мелкой планетке. Давай прикинем, кто может быть нашими союзниками. Прежде всего, фузилеры сэра Озрика, затем местный флот принца Дэвиона…