Коттедж на ферме был тих, закрыт и, очевидно, покинут, но когда молодые люди подошли к нему по заросшим травой булыжникам, они увидели привязанного у навеса мула. Его шкура почернела от пота, пот каплями висел на шерсти живота. Стефен остановился и схватил Дженнифер за руку. «Проклятье. Значит, он вернулся. Дженни, ради Бога, тебе нужно отсюда уйти. Быстро!»
Но было слишком поздно. Из одного из ветхих зданий вышел мужчина и направлялся к ним с ведром в руке. Именно его видела Дженнифер прошлой ночью — большой смуглый Пьер Буссак, альпинист и… убийца? Дженнифер приросла к камням, на которых еще недавно изображала аудиторию, могла только надеяться сквозь испуг, что француз не поймет, кто она.
Солнечный свет, изрезанный на части угрожающими облаками, падал прямо ему в глаза. На секунду ослепленный после темного сарая, он сделал три или четыре шага, прежде, чем увидел их. Остановился, неразборчиво зарычал на Стефена, который вышел вперед. «Какого дьявола надо?» — спросил он грубо. «Вы Пьер Буссак?»
Прямого ответа не было, только грубо уклончивый. «Зря тратишь время. — Сильный южный акцент сбивал Дженнифер с толку еще ночью. Она с облегчением поняла, что мужчина принял Стефена за туриста, которому нужна его профессиональная помощь гида. — Я больше никого не вожу вверх этим летом. Не сказали в деревне?»
Он повернулся и шевельнул плечом, что можно было расценить как прощание, но в результате заметил Дженнифер, которая пряталась за плечом Стефена. Посмотрел, уставился, темный подозрительный взгляд прополз по ее телу, оценил бледно-золотую шапку волос, золотисто-загорелую кожу, длинное зеленое хлопчатобумажное платье…
Зрачки расширились. Ведро выпало из небрежных пальцев, стукнулось о землю, покатилось, переворачиваясь, почти с нереальностью замедленной съемки. Мужчина не шевельнулся, чтобы остановить его. На звук прибежали две собаки, но остановились, когда густой поток молока потек по камням, и остались за спиной хозяина, подозрительно поглядывая на незнакомцев и рыча.
Буссак узнал ее, это очевидно. И в глазах его присутствовала не только злость, но и оттенок страха. Взгляд неустойчиво колебался, опускался, потом непроизвольно перешел на дверь коттеджа. Но только на секунду. Стук ведра, катившегося у его ног, в конце концов дошел до него. Он наклонился, чтобы его поднять, рявкнул на собак и опять обернулся к незваным гостям, полностью восстановив самообладание. «Я вам сказал. Гидом я больше не работаю».
Он бы отвернулся и ушел, но голос Стефена остановил его: «Минуточку… Я хотел вас видеть не по поводу прогулки, думаю, вы это уже поняли, мсье Буссак. Я хочу поговорить с вами».
Буссак неприятно улыбнулся. «Я не обязан слушать».
Стефен сказал тихо: «Нет. Но лучше бы послушать, мсье Буссак. Или вы предпочитаете, чтобы мы немедленно удалились и обсудили это с полицией? — Он вынул сигарету и продолжил, глядя на мужчину через пламя: — Или, скажем, с доньей Франциской?»
Будто это имя было соколом, кружащимся в урагане грифом, тень которого может вогнать живых существ внизу в неподвижность. Мужчина замер, не отводил взгляда от Стефена. В глазах опять появился страх и еще что-то трудно определимое — что-то вроде отчаяния, вызванного долгими и тщетными усилиями. Он сказал, облизнув сухие губы: «Хорошо, послушаю. Зачем вы сюда пришли? Кто вы?»
«Я не имею никакого значения, — сказал Стефен, но, думаю, мадмуазель вы уже узнали. Я это видел. Донья Франциска описывала вам ее прошлой ночью, не так ли? Она сказала, ведь точно, что мадмуазель не поверила в смерть кузины, и может подняться сюда расспрашивать о ней».
«Прошлой ночью? Донья Франциска? И о чем это ты говоришь?»
«Не надо притворяться, вас слышали».
Черные глаза блеснули в сторону Дженнифер, опять посмотрели на Стефена. Они подозрительно сверкали, но сказал Буссак всего-навсего: «Ну?
«Поэтому предлагаю не тратить времени. Кузина мадмуазель здесь, мсье Буссак, и мы пришли ее забрать».
Буссак распрямил великанские плечи. «Не собираюсь больше об этом слушать. Ты говоришь ерунду, враки! — Он махнул рукой, собаки отбежали от него в испуге. — Можешь убираться, слышишь? Давай, вали отсюда, ты и твоя бабенка! Ну и что, если я знаю, кто она и какие истории рассказывает? Ну и что, если донья Франциска приходила предупредить меня прошлой ночью, что эта девка будет шпионить в моем доме? Говорю вам обоим, здесь нет никого, кроме меня и моей жены, и мы не любим посторонних. — Он посмотрел на Дженнифер так злобно, что она инстинктивно вступила назад. — А ты… твоя кузина умерла и похоронена, слышишь меня? Умерла и похоронена, и нечего бродить и ковыряться вокруг могилы. Убирайся, пока я собак на тебя не натравил».
Стефен резко заговорил: «Минуточку, Буссак! Можете реветь сколько угодно, но вы знаете, и мы знаем, что это все блеф. — Он добавил крайне рассудительно: — Послушайте меня недолго, прекратите! Уверяю, что стоит потратить на нас время! Мы знаем, что кузина мадмуазель здесь, и точно так же мы знаем, что вы с этой женщиной из монастыря увязли по шею в опасных играх. Что это такое, я не знаю и поверьте, мсье Буссак, мне наплевать!»
«Не понимаю о чем ты говоришь!» Мужчина угрожающе шагнул вперед, собаки — за ним.
«Какое наше дело, — сказал Стефен не шевелясь, — какое наше дело, что случилось с Лалли Дюпре?»
Пьер Буссак остановился, будто подстреленный, дыша со свистом. «Что ты знаешь про Дюпре?»
Стефен смотрел с неподвижным лицом. «Ничего. Если сделаете, что вам предлагают».
Пьер Буссак, каменная статуя, красивая голова немного опустилась вперед, темные глаза потускнели. Один раз сверкнули в сторону двери коттеджа и зафиксировались на Стефене. «Ну?»
«Можем договориться. Повторяю, что ваши дела нас не касаются, за исключением связанных с кузиной мадмуазель. Нам нужно только одно — невредимой получить ее в свои руки. Насколько я понимаю, ее присутствие здесь беспокоит или даже представляет опасность для вас и вашей… — он посмотрел на сигарету в своей руке. — Вашего партнера. Я предлагаю избавить вас от этой опасности немедленно. — Мужчина вроде задумался. — Немедленно, мсье Буссак. И мы увезем ее из этого района так быстро и незаметно, как сможем, и никому ничего не скажем».
Какая-то внутренняя борьба выплескивалась в глаза хозяина фермы, страсть, страх или острая нужда, в соединении с чем-то похожим на стыд, очень это странно выглядело на его лице. И смотрел он на Стефена странно. Рука схватилась за ворот рубашки, дрожала.
Стефен решил подчеркнуть очевидное достоинство своего предложения. «Понимаете? Полиция, Дюпре, донья Франциска — они к этому не относятся. Все, что мы хотим это девушка, спокойная и нормальная. Это очень хорошее предложение. Мы избавим вас от улик и от себя, мсье Буссак, причем сразу. Когда та женщина придет сегодня вечером, ваша жиличка исчезнет, а завтра будет уже на полпути в Англию. Мадам Ламартин останется похороненной, никто никогда не найдет Лалли Дюпре… Ну и как? Что скажете?»