В своей жизни Эйден несколько раз встречал таких несостоявшихся воинов. Они были похожи один на другого. От этих людей оставалась одна внешняя оболочка. В них все видели воинов-недоучек, и они это знали. Их непрестанно жег стыд. И со временем они как будто выгорали изнутри, хотя зачастую неплохо и даже блестяще справлялись с социальными ролями, отведенными им в новых кастах. Тем не менее от них веяло ущербностью. Эти люди были в принципе ущербны, им не хватало чего-то очень важного. Нет, ни за что Эйден не хотел бы себе такой жизни. Он будет воином, он не может быть никем, только воином…
Дерворт тем временем рассказывал о программах генетического контроля. Утверждение долгосрочных генетических программ по праву считается величайшей заслугой Николая Керенского. В момент гениального прозрения генерал Николай Керенский вдруг увидел, что именно генетический контроль позволит ему в кратчайшие сроки создать расу великих воинов. Надеяться на естественный прирост населения в то время не приходилось — слишком незначительными были людские ресурсы, находящиеся в его распоряжении. И без того малочисленное население Пяти Миров значительно сократилось в течение смутного времени, которое последовало за Исходом, ибо рождаемость непрерывно падала. Требовались радикальные меры. Поэтому Николай утвердил первую и бессрочную евгеническую программу. Отныне восемьсот воинов — прародители будущих Кланов — обязаны были регулярно поставлять генетический материал в организации, называвшиеся неопределенно-уклончиво — «Дома», фактически представлявшие собой фабрики, производившие детей для пополнения воинской касты. В Домах комбинирование генных наборов мужских и женских особей проходило под строгим контролем инженеров-генетиков, задачей которых было следить за тем, чтобы в потомстве соединялись лучшие черты родителей. Специально разработанное устройство под названием «искусственная матка» полностью имитировало для эмбриона материнское чрево, позволяя одновременно всесторонне контролировать развитие плода. Появлявшиеся таким образом на свет дети по среднестатистическим показателям были здоровее вольнорожденных детей — этим термином отныне обозначали детей, появившихся на свет естественным путем. Со временем, надеялся Николай, в результате тщательной селекции все негативные черты, присущие его современникам, такие, например, как анархизм, будут изжиты в потомстве. Это будет раса непобедимых воинов, которая сможет выполнить великую задачу — вернуться во Внутреннюю Сферу и восстановить Звездную Лигу.
В каждом Клане детей, имевших общих родителей, сиблингов, или попросту сибов, объединяли в так называемые сиб-группы, где они и проходили курс совместного воспитания и обучения. Очень скоро евгенические программы, утвержденные Керенским, стали давать свои плоды: кривая прироста рождаемости пошла по экспоненте вверх. Очень кстати пришлась сложившаяся еще при Александре Керенском система кастового деления внутри Кланов. Весь процесс воспитания сибов базировался на принципе жесткого отбора. За исключением сибов, погибших в процессе отбора (коэффициент смертности был невелик), остальные, не прошедшие тестов, направлялись в другие касты, которые были обязаны обслуживать воинскую. Те же сибы, которые выдержали отбор, являлись лучшими из лучших. Физические и умственные показатели у них были таковы, что они по праву могли руководить прочими, составляя высшую в Кланах касту — воинскую. Во всех Кланах аксиомой считалось утверждение о превосходстве вернорожденного над вольнорожденным, ибо только вернорожденный мог войти в воинскую касту.
Погруженный в свои мысли, Эйден с трудом успевал следить за лекцией, чтобы в нужные моменты открывать рот и кричать вместе с остальными.
Не везде, надо заметить, гениальные идеи Николая автоматически вели к построению идеального общества. На некоторых планетах противопоставление верно — и вольнорожденных перерастало в вооруженные конфликты, на других, как он слышал, идеи Керенского вообще не прижились. Очень часто объектом критики становились не только утвержденные Николаем евгенические программы, но и деление общества на вольно — и вернорожденных, сама кастовая система, противопоставление каст-производителей и каст-потребителей, противопоставление касты ученых всем остальным, кроме воинской, и еще многое другое. Несмотря на критику, принципы построения общества, провозглашенные Николаем Керенским, мало-помалу доказывали свою жизнеспособность. Более того, для некоторых планет с учетом специфики общественного устройства, существовавшего там, идеи Керенского оказались как нельзя кстати. Там они не встретили практически никакого сопротивления. А что касается критиков, то они были везде и всегда. Особенно много трепачей и кликуш было среди представителей высокообразованных каст. Традиционным источником вечного недовольства были университеты. «Высоколобые» регулярно объединялись под знаменем то одной, то другой теории, сводящейся, как правило, к требованию улучшения жизненных условий и предоставления больших свобод (кастовую систему постоянно критиковали, как ущемляющую свободу индивидуума). Однако в касте учителей эти идеи практически не находили последователей, поэтому все ограничивалось болтовней.
Дерворт наконец добрался до кодекса воина и офицера, который подробнейшим образом регламентировал всю жизнь любого члена воинской касты, начиная с момента, когда тот появляется на свет, и до момента его славной кончины на мостике боевого робота или на ином общественно полезном посту. Именно на основании того, насколько успешно тот или иной воин следовал кодексу, ученые-генетики выносили суждение о ценности его комбинации генов для генного пула Клана.
— Что есть ваша наиглавнейшая цель? — завывал Дерворт . — Ваша наиглавнейшая цель есть достижение высшей цели Клана. Славные деяния сохраняются в воспоминаниях, а воспоминания тускнеют со временем. Но сохраниться — генетически сохраниться — и воскреснуть в потомках — вот наивысшая почесть для воина, ибо в этом случае вы приобщаетесь к вечности, и строки о вас навечно будут сохранены в священных анналах Клана Кречета.
Эйден хотел спросить, что же, во имя достославного Николая, это такое — анналы Клана Кречета? Он никогда не видел ничего подобного и никогда не слышал о существовании подобного текста. У Эйдена были к Дерворту вопросы, этот и многие другие, но как спросить? Непосредственно обращаться к офицеру-наставнику запрещено, а задать вопросы в уставной форме, то есть написать список вопросов в конце письменного задания, было невозможно — скорее всего это привело бы к обвинениям его, Эйдена, в тупоумии, что уже не раз и происходило.
Дерворт сделал характерный жест: потер ладони. Это был верный знак того, что лекция подходит к концу. Эйден позволил себе слегка напрячь мышцы спины, приготовившись вскочить по окончании занятия и поскорее покинуть душное помещение, чтобы поразмять затекшие мышцы. Необходимость сидеть в течение долгого времени в одной позе угнетала.
Внезапно Эйден ощутил, как чья-то рука больно схватила его сзади за шею. Ему не понадобилось даже оборачиваться. Только Сокольничий Джоанна обладала такой хваткой. Прошло много времени о тех пор, как они очутились здесь, на Железной Твердыне, а Эйден до сих пор не понимал, за что она его так невзлюбила. Временами он был готов броситься на землю под гигантскую «ногу» боевого робота, только бы не иметь дело с Сокольничим Джоанной.