– Ты нездорова? – хмуро поинтересовалась Эланни. – Чем больше я изучаю этих тварей и их создания, тем яснее вижу: Урза прав, против них все средства хороши. Не понимаю, как можно сомневаться в этом? – Девушка покачала головой. – А ты… по-моему, ты готова восхищаться ими!
Задумавшись, Рейни утвердительно кивнула.
– Представь себе, какой уровень знания стоит за этими изобретениями!
Эланни протянула руку и постучала пальцем по поверхности пушки. Сквозь увеличительное стекло палец выглядел толстым и неуклюжим.
– Ты бы хотела, чтобы такую штуку прирастили твоему мужу?
Рейни поежилась. Одна мысль об этом привела ее в чувство не хуже пощечины. О чем это она думает! Словно холодная рука коснулась ее спины. Рейни решительно изгнала из головы бредовые мысли. Эланни права, нечем тут восхищаться. Даже если открытие и могло быть использовано во благо, сейчас оно в руках тех, кто стремится ко злу и создает с его помощью кошмарных демонов. Сверхострое зрение? Сверхбыстрая реакция? И чем это кончится?
Ее вдруг затошнило от запаха обугленной плоти. Рот наполнился горькой слюной. Рейни с трудом проглотила ее и поспешно отстегнула от запястья лупу, словно испугавшись, что она прирастет к руке. Только начни улучшать природу, заменяя ее механизмами, и не будет конца новым и новым приспособлениям до полного… чего?
Слово нашлось сразу, отвратительное в своей точности: до полного усовершенствования.
Тимейн не назначал на сегодня никаких встреч. Наоборот, он отпустил до утра немногочисленных учеников, которые вслед за ним оставили академию и поселились в Колонии. Все тело ныло той приятной усталостью, которая остается после долгого дня плодотворной работы. Копая вместе с молодыми парнями новый колодец, он – кажется – додумался, как обойти несколько трудностей, с которыми они столкнулись при магических разработках. Теперь бы забраться в теплую ванну и поразмышлять… Тимейн рассчитывал приятно и с пользой провести свободный вечер.
Только вот кто зажег свет в его домике?
Волшебник не ожидал никаких неприятностей. На Толарии ничто не грозило опасностью – если, конечно, не считать Урзы с его катастрофами. Однако, обнаружив, что дверь дома заперта, он задумался. Теряясь в догадках, маг отпер замок и потянул за ручку. Кто-то дожидался его, разглядывая полки, все книги на которых принадлежали перу Тимейна. Нежданный гость был одет в отлично скроенную куртку, на плечи спадали светлые волосы.
– Чем могу служить? – приветствовал незнакомца Тимейн, заметив в то же время прислоненный к стене золотой посох с причудливым навершием. Еще до того как гость обернулся, молодой волшебник понял: к нему пожаловала самая крупная из неприятностей этого островка – Урза Мироходец.
– Рад снова видеть тебя, Тимейн. – Урза обвел взглядом комнатку. – Ты хорошо устроился.
Тимейн приказал себе не поддаваться на откровенную лесть. Невозможно было бы даже представить, чтобы сам Урза выбрал для себя такое жилье.
– Простая жизнь, – сказал он, имея в виду и свой домик, и всю Колонию в целом, – но меня устраивает. – Он скрестил руки на узкой груди. – Разумеется, не так роскошно, как в академии, зато условия для работы лучше. Больше материалов…
Если Урза и уловил намек на медленную, но неуклонную гибель природы острова, то не подал виду. Он был занят другими мыслями. Тимейн встретил взгляд мироходца и не собирался отводить глаз, но спустя минуту ему вспомнилось, что гость не из плоти и крови, так что не стоит надеяться обыграть его в «гляделки».
– Что тебе нужно?
Во взгляде Мироходца ему померещилось недоумение.
– Ты ведешь себя так, словно я чем-то обидел тебя, Тимейн. Это заметно по тону да и по осанке. Разве я когда-либо причинил тебе горе или чем-то рассердил?
Тимейн опустил руки, но расслабиться не спешил. Сняв шляпу, он бросил ее на кровать.
– Если еще не причинил, так, значит, причинишь теперь, – заявил он, распуская шнурки на рукавах, чтобы чем-нибудь занять руки.
Мироходца это, кажется, позабавило.
– Ты не только маг, но и ясновидящий? – улыбнулся Урза. Сейчас он выглядел как человек средних лет, и его лицо рассекали морщины, оставленные заботами нелегкой жизни. – Ты думаешь, что угадал, зачем я пришел?
Кивнув, Тимейн отошел к столу. Про себя он заметил, что общение с Урзой всегда было утомительным. Интересно, как Баррин терпит его столько веков?
– Хочешь уговорить меня и остальных снова работать на тебя? – предположил он. – Вернуть домой заблудших овец?
– Да, мне нужна твоя помощь – покачал головой Урза, подобрав свой жезл и уложив его на сгиб руки. – Но я никогда никого не принуждал к работе, которую человек не хочет – или, по крайней мере, не соглашается – вести. Вспомни, Тимейн, ты ведь никогда не говорил, что не согласен работать под руководством Гатхи. А пока ты не жаловался, я рад был воспользоваться твоей помощью.
На взгляд Тимейна, у молодого ученика под строгим надзором Гатхи просто не было возможности жаловаться.
– Ты хочешь сказать, что я свободен в выборе – соглашаться или отказать тебе?
Урза пожал плечами:
– Разумеется.
Тимейн был готов отказать наотрез, даже не выслушав предложения, – лишь бы поскорей избавиться от мироходца. Колония давно стала для него домом. Здесь находили приют те ученики, которых совесть заставила бросить работу в академии. Некоторые со временем возвращались, другие оставались насовсем. И, пока это было в силах Тимейна, он не допустит, чтобы Урза оказывал влияние на его подопечных.
– Что тебе нужно от меня? – снова спросил он. Урза кивнул, принимая предложение высказаться.
– Мне нужна подробная разработка методики, позволяющей оценивать наличие эмоциональной связи – эмпатии – с землями Доминарии, а также предрасположенность к… другим связям.
«С Фирексией», – уточнил про себя Тимейн. Он не сомневался, что Урза не произнес это слово только для того, чтобы не раздражать собеседника.
– Почему бы тебе самому не заняться этим? Урза развел руками:
– В этой области тебе нет равных. Твоя магия близка к природе, душа – твоя вотчина. Я же, несмотря на три тысячи лет учения, все еще по преимуществу технарь. Даже странствия между мирами не дадут того, чего не дано от природы. – Мироходец пожал плечами. – Могу тебя заверить, если хочешь, что твои разработки не будут использоваться для влияния на природу, однако работа над Породой в любом случае будет продолжаться. А чем совершеннее будут мои инструменты, тем меньше я совершу ошибок.
Вот это признание едва не поколебало решимость Тимейна. Воистину редкое зрелище – Урза, признающий, что ему случается ошибаться! Здравый смысл, однако, подсказывал, что мироходец вполне способен на любое самоуничижение, лишь бы добиться своего. Чем больше Тимейн общался с Урзой, тем больше он восхищался Баррином.