Делая нечеловеческие усилия, заливаясь выступившими от невыносимой боли слезами. Кочевник продолжал работать с рукоятью управления. Сначала «нога» явно не хотела двигаться. Он нажал посильнее, уже совсем сходя с ума от боли, и вдруг, неожиданно дернувшись в сторону, «нога» подвинулась как раз достаточно, чтобы оказаться под тонущей Джоанной, которую грязь закрыла уже по плечи.
Испытывая совершенно невыносимую боль, Кочевник привалился к смотровой щели и поглядел вниз. Джоанна бросила фонарь, который упал в грязную жижу и теперь отбрасывал тонкую и неровную полоску света. Было видно, что Джоанна высоко подняла руки. Грязь засосала ее уже по шею.
Вынужденная отбросить фонарь, Джоанна спокойно ожидала неминуемой смерти. Посмотрев вверх, она увидела Кочевника. Его фигура четко вырисовывалась на фоне освещенной кабины. «То, что он видит, должно быть, очень ему приятно», — подумала Джоанна и решила, что он много лет мечтал оказаться свидетелем ее смерти.
Говорят, что перед смертью люди часто переосмысливают свою жизнь, что иногда все пережитое проходит у них перед глазами. Было много примеров, когда умирающий принимал вдруг какую-нибудь древнюю религиозную веру. Многие сожалели о содеянном в жизни. Говорилось, что теперь они смирились со всем, что окружало их.
Только не Джоанна. Она подумала, что не желает мириться ни с чем и ни с кем. Большую часть своей жизни она всех ненавидела. Почему она должна теперь об этом сожалеть? Нет никакой причины отказываться от своей ненависти. Она умрет довольной, что смотрела на жизнь правильно, но это все, чем она будет довольна. Остальное вызывало у нее гнев.
Ну что за абсурдная кончина! Она — воин. А воин должен умирать не в грязной луже — разве что он попадет туда во время боя. Больше всего она сожалела о том, что умрет, так и не заработав Родовое Имя, не внеся свой генетический материал в священный пул Клана.
Она почувствовала, как отвратительная тина касается шеи. Скоро ее совсем засосет. Взглянув на свои поднятые руки, Джоанна скинула перчатки — расшитые металлическими звездами, они были призваны напоминать Джоанне о множестве схваток, в которых она победила. Она не хотела, чтобы их засосало вместе с ней. Бросив их по возможности дальше, она увидела, как они исчезли во тьме. Было слышно, как перчатки упали, но никакого всплеска не раздалось. Это обрадовало ее, так как теперь их мог найти и носить какой-нибудь другой воин.
Она безропотно ожидала смерти и поэтому была тем более поражена, когда ее ноги встали на поверхность «ступни» робота. Внезапный толчок сотряс все ее тело — от пяток до макушки.
Она опять обманула судьбу и осталась жива. Однако стоя с поднятыми вверх руками, она все еще оставалась по шею в грязи; вокруг клубился гнилостный вонючий туман; из каждого темного провала мог вот-вот появиться жуткий монстр. Боевой робот с раненым старшим техником в кабине выведен из строя. Связь не работает. «Смерть, — подумала Джоанна, — наверное, оказалась бы более приемлемым выходом».
По странному стечению обстоятельств Каэль Першоу, Ланж и Джоанна одновременно, но каждый по-своему, заглянули в темные глубины Вечности. Если внимательный Бог наблюдал за своими любимцами, то в этот момент он, должно быть, одним усилием Божественной воли повлиял на судьбы всех троих. Впрочем, воины Клана не очень-то жаловали Богов и знали только пару-другую из древних мифов да героев Предания. Те же, кто рассуждал о Богах, обычно заключали, что воин Клана должен полагаться только на себя и не беспокоить Богов идиотскими просьбами.
Робот Каэля Першоу покачнулся от серии прямых ракетных попаданий, большинство из которых пришлось в корпус. Большим пальцем полковник изо всех сил нажимал на кнопку противоракетной защиты, но система не работала. Воины Волка, очевидно, поняли это и посылали в него целые тучи ракет.
Вражеские Элементалы суетились внизу, пытаясь сломать «ноги» робота Першоу. Прямые попадания ракет становились все чаще и чаще. Выход из такой ситуации только один: двинуться вперед и выпустить сразу весь боезапас, надеясь на серию удачных попаданий по врагам.
Вообще положение было не из лучших: куда ни взгляни — всюду Кречеты проигрывали бой. Каждый отдельный робот находился в незавидном положении, а Элементалы были отброшены назад, за линию атаки.
Першоу не мог не подумать о том, что если бы здесь была Ланж, Элементалы не отступили бы так легко.
Ланж тоже отчаянно боролась за свою жизнь. Обладай она обычным человеческим телосложением, ей давно бы пришлось умереть. Почти полностью погрузившись в трясину, захлебываясь черной, зловонной водой, Ланж сумела отшвырнуть пуму и кое-как приготовиться к защите. Пума атаковала снова, ее оскаленная морда приблизилась настолько, что Ланж почувствовала горячее дыхание зверя, едва ли показавшееся женщине приятным дополнением к мерзким испарениям болота.
Хорошо, что хищник оказался не очень крупным. Это давало Ланж некоторое преимущество из-за ее высокого роста. Немыслимым образом удерживаясь на поверхности трясины, она отражала непрерывные атаки зверя. Пума норовила ударить ее когтистыми лапами, Ланж ничего не могла поделать и получала одну рану за другой. Зверь обладал неукротимостью и огромной силой. Ланж чувствовала, что постепенно слабеет. У нее, конечно, тоже был свой козырь: она, в отличие от пумы, владела боевыми искусствами. Если бы ей удалось вытащить пистолет, исход поединка решился бы в ее пользу. Единственная проблема состояла в том, что если бы Ланж перестала хоть на секунду сдерживать хищную тварь и потянулась за пистолетом — пума тотчас же вцепилась бы ей в горло.
Джоанна все еще держала руки поднятыми вверх. От напряжения они начали деревенеть. Она не представляла, сколько еще придется стоять в такой позе, однако упорно не хотела опускать руки в грязь.
Она даже не знала, что стоит сейчас на «ноге» своего робота. По ее мнению, под ногами у нее был какой-то камень или, возможно, болотное животное. Когда опора двигалась, у нее возникало инстинктивное желание, поджать ноги, но крепкая хватка трясины не позволяла ей сдвинуться хотя бы на сантиметр.
Твердь под ногами дернулась опять, толкнув Джоанну вперед. Левая рука ее непроизвольно опустилась и, прежде чем Джоанна среагировала, провалилась в грязь. Еще одно резкое движение — и то же чуть не произошло с правой рукой. Джоанна почувствовала, что скользит вбок, и, может быть, она ушла бы в топь с головой, но опора задвигалась снова и вытолкнула Джоанну наверх.
Теперь, когда огромная «нога» робота, чудом освободившись из ловушки, показалась из липкой, булькающей грязи, главной проблемой Джоанны стало удерживать равновесие, чтобы не свалиться вниз. Это было не так-то просто. Зеленый канат лопнувшей лианы пролетел мимо и больно хлестнул ее по лицу.
Боги, не обращавшие внимания на Каэля Першоу, Ланж и Джоанну, вероятно, были заняты в это время другими — ведь не всем, в конце концов, грозила опасность. Но ни один воин Клана не захотел бы услышать, что какой-то Бог вмешивается в его жизнь и что именно этому Богу он обязан своими достижениями. Пусть Боги властвуют над тем, что им принадлежит, а если они захотят большего, воины Клана вызовут их на бой и будут сражаться за свои права.