Затем он свесился с дерева и прокричал:
— Лопар, я устал от дурацких игр. Ты, в конце концов, воин или трус, который ставит в лесу детские ловушки? Ты вызвал меня на рукопашный бой. Давай наконец разрешим все раз и навсегда.
Он рассчитывал поддразнить Лопара, назвав его трусом. Выкрикнув затем еще несколько оскорблений, чтобы Лопар окончательно определил, где он находится, Эйден быстро взобрался на более высокою ветку. Мешок немного мешал ему, но все же не очень сильно. В голове промелькнула мысль: в том, что он надеется совершить с Лопаром, определенно есть поэзия. Не та поэзия, от которой Эйден приходил в восторг, читая запрещенные книги. А жестокая, безжалостная поэзия настоящей войны.
Наконец до Эйдена донесся звук, явно не похожий на обычные лесные шорохи. До этого ничего похожего он не слышал. Вероятно, рассерженный насмешками, Лопар частично утратил осторожность. Звук был слаб — всего лишь тихий треск какой-то ветки под ногой.
Эйден взял мешок в руки и опустил его перед собой вниз. Лопар теперь находился под деревом — в этом не было никакого сомнения. Взяв мешок в одну руку, Эйден начал раскачивать его, с каждым взмахом увеличивая амплитуду. Когда размах стал достаточно большим, Эйден отпустил мешок. Тот полетел вниз и в сторону и упал в нескольких шагах от дерева. Звук, раздавшийся при этом, как Эйден и надеялся, был очень похож на шелест куста, задетого ногой.
Он услышал, как Лопар бросился на шум. Сообразив, где должен сейчас находиться его противник. Эйден прыгнул туда. Его расчет оказался верен: он рухнул прямо на Лопара, ударив противника правой ногой по голове и левой по плечу.
Оба воина упали на землю и некоторое время боролись, перекатываясь друг через друга. Лопар, взмахнув ножом, полоснул Эйдена по руке. Эйден же, преднамеренно не вынимая клинка из ножен, сосредоточил все усилия на том, чтобы блокировать руку Лопара, в которой был нож. В какой-то момент ему это удалось, и тотчас же он сильно ударил ее о ближайшее дерево.
Все еще продолжая крепко сжимать нож, Лопар поднял другую руку, схватил Эйдена за волосы и крепко дернул. От боли у Эйдена на глаза навернулись слезы, но он не отпустил руки врага. Ударив ее о дерево еще раз, он почувствовал, как что-то упало ему на ноги. Это мог быть только нож. Отпустив руку Лопара, в которой тот прежде держал нож, Эйден ударил сомкнутыми пальцами снизу вверх по запястью руки, вцепившейся в его волосы. Сила удара была настолько велика, что пальцы проткнули кожу запястья. Брызнула кровь. Эйден высвободил голову.
Оба воина отлично владели боевыми искусствами, но здесь, в кромешной тьме, это не играло никакой роли, поскольку нельзя было толком разглядеть противника. Эйден превратил единоборство в простую драку, а драться как бывший вольнорожденный он умел неплохо. По шорохам и другим доходившим до него звукам Эйден заключил, что Лопар шарит вокруг себя, пытаясь найти свое единственное оружие.
— У тебя есть время, Лопар, — усмехнулся он. — Я подожду, пока ты найдешь нож. Я не стал бы убивать тебя безоружным.
Это остановило Лопара.
— Сколько же в тебе дерьма, «вольняга»! Ты даже сражаешься не как вернорожденный воин. Будь ты с оружием или без, я убил бы тебя немедленно.
— Я знаю. Но мне бы очень хотелось все расставить по своим местам: в этом бою победит тот, кто обладает большими достоинствами, а не тот, кому просто сопутствует удача.
Тут Эйден выхватил нож и, выставив его перед собой, стал двигаться в ту сторону, куда, по его расчетам, упал мешок с сердцем животного, который и нашелся довольно быстро.
Лопар перестал шарить вокруг себя, и Эйден понял, что враг отыскал наконец оружие. Значит, предстоящая схватка будет интересной. В полной темноте противникам придется догадываться о каждом следующем движении друг друга. Это будет напоминать схватку диких зверей. Животному не нужно ничего рассчитывать, не нужно оценивать тактику врага. Оно просто набрасывается, царапается, кусается. Если бы оно могло держать в лапах нож, оно бы не отражало чужие удары, а выбрасывало лезвие вперед столько раз, сколько это оказалось бы нужно, не беспокоясь о клинке.
— Ты готов, «вольняга»?
— Я не вольнорожденный.
— Тогда иди сюда и докажи это.
— Хорошо.
Лопар сделал выпад, но Эйден был готов к этому. Повинуясь только инстинкту, он отскочил влево, затем ударил ножом прямо перед собой. Нож во что-то воткнулся, — видимо, угодил-таки в Лопара. Тот застонал. Когда Лопар проносился мимо него, Эйден ударил вновь. И снова попал, на этот раз нанеся скользящий удар.
Затем он хотел кинуться прочь — к тому месту, где лежал мешок. Но Лопар не остановился, чтобы перевести дух, как рассчитывал Эйден, а вместо этого обернулся и прыгнул, держа перед собой нож. Лезвие ужалило Эйдена в плечо, но он среагировал быстро. Почувствовав удар, он дернулся назад, и лезвие вошло неглубоко. Тут же он сам сделал выпад, но тоже не достиг цели, только заставив Лопара отпрыгнуть.
Наклонившись, Эйден подобрал мешок. По весу он определил, что сердце все еще там. Хорошо. Как только черная тень Лопара снова двинулась на него, Эйден размахнулся и бросил мешок в голову противника. Мешок сильно ударил Лопара сбоку по черепу и сбил с ног. Эйден сразу же попытался всадить нож в живот врага, но Лопару неожиданно прямо в падении удалось схватить Эйдена за руку с ножом и сильно ее выкрутить. Нож вылетел, отскочил от ствола и навсегда исчез в темноте — Эйден знал, что Лопар не подарит ему возможности найти оружие, как это сделал он сам.
Эйден попытался оторваться от Лопара, который теперь лежал на земле. Но тот схватил его за лодыжки и дернул. Лишенный опоры, Эйден упал на спину. В первый раз он наконец пожалел, что выбрал ночь. Теперь — как раз тогда, когда ему требовалось знать точно, где находится Лопар, — он не мог разглядеть вообще ничего.
По доносившимся до него звукам Эйден предположил, что Лопар, отпустивший теперь его ноги, пытается встать. Эйден откатился в сторону и почувствовал, как противник, видимо не рассчитав своего движения, упал рядом. Его промах дал Эйдену возможность приподняться и снова бросить мешок. Конец лианы, связывавшей горловину, он держал в руке. Звук удара был несильный, но по прервавшемуся дыханию Лопара Эйден догадался, что мешок попал врагу в лицо.
Он понимал, что оставаться на этом месте и продолжать обмен ударами не имеет смысла, тем более что у него всего лишь мешок, а у Лопара — нож, который Эйден ему так великодушно оставил. Бросив мешок в последний раз, он услышал, как тот задел Лопара, а затем из него вывалилось сердце. Единственное, что Эйден выиграл, предприняв этот маневр, было время, за которое ему удалось подняться на ноги и уцепиться за ствол дерева, где на ветвях лежал мертвый зверь.
Почувствовав, что Лопар подбирается сзади, Эйден пошарил вокруг себя в поисках кола и лианы, которые здесь оставил. Сначала он нашел лиану. Быстро развернувшись, он хлестнул ею Лопари. Удар пришелся по лицу. Враг вскрикнул от боли и остановился. Еще пошарив, Эйден нашел и заостренный кол. Тот был прислонен к дереву с другой стороны. Схватив его, как копье, Эйден быстро ударил им в центр бросившейся на него черной тени.