Открываю его и читаю:
Если удача начинается не с утра, а уже с прошедшей ночи, то день будет потрясающим.
До встречи,
Леонардо
Падаю на кровать, прикладывая листок к груди. Смотрю в потолок, улыбаюсь и думаю, что это правда: день начался просто замечательно!
Венеция вот уже много дней наводнена безумием карнавала. Лавки ремесленников и ателье бурлят жизнью, везде – лотки с масками, шляпами и париками всех форм и цветов. Орды туристов прибывают со всего мира. Когда вся эта толпа заполняет город, движение по улочкам и на вапоретто становится невыносимо трудным и медленным. Приходится набраться терпения и привыкнуть к мысли, что, куда бы ты ни направлялся, обязательно опоздаешь, даже если выйдешь с большим запасом времени.
Сегодня последний день карнавала – Мартеди Грассо, и я иду к Леонардо. Теперь я часто бываю у него в палаццо, и мне нравится, что каждый раз меня встречает фреска, как хороший знакомый. Между нами уже установилась своеобразная цепь привычек, которые объединяют нас, не привязывая при этом. Например, его сообщения, которые я получаю время от времени перед встречами, как призыв к развлечению. «Приходи ко мне в пять. Оденься элегантно и возьми накидку. Мы пойдем на закрытую вечеринку», – написал он мне вчера.
Когда я в последний раз надевала карнавальный костюм, мне было двенадцать лет. Я была в костюме Пьеро: раскрашенное лицо и неуклюжесть девочки, которая уже не совсем ребенок, но еще и не вполне женщина. Я очень стеснялась: такая нескладная в этой одежде, взятой напрокат. Помню, что мне удалось по-настоящему повеселиться, лишь когда я забыла, что на мне костюм.
Для сегодняшнего вечера я надела длинное платье из синего шелка и накинула на плечи армуушину, подаренную Леонардо. Не могу дождаться, когда погружусь вместе с ним в эту карнавальную атмосферу, опьяняющую и полную обещаний. Говорят, во время карнавальных вечеринок в некоторых частных палаццо происходит все что угодно. Я никогда не была на таких мероприятиях, и, хотя мне немного боязно, тот факт, что я буду с Леонардо, придает мне уверенности.
Не могу дождаться, когда погружусь вместе с ним в эту карнавальную атмосферу, опьяняющую и полную обещаний.
Приветствую фреску и поднимаюсь в комнату Леонардо. Он заканчивает одеваться, а я смотрю на него, опершись о наличник двери. Он надел черный блестящий смокинг, очень элегантный, а сверху – накидку из темно-зеленого шелка, очень похожую на мою. Этот костюмпридает особенную силу его загадочной красоте.
Он приближается и целует меня.
– Ты совершенство! – говорит, оглядывая меня с восхищением. – Не хватает только одного, – достает из шкафа восхитительную маску Коломбины и прикладывает к моему лицу.
– Потрясающе! – говорю, смотрясь в зеркало: маска закрывает глаза и большую часть лица, открывая только губы.
– Я купил ее у Николао специально для тебя.
Страшно представить, сколько она может стоить. Это настоящая венецианская маска из папье-маше, ручной работы, обшитая ценным белым бархатом и украшенная вышивкой с арабесками. С одной стороны, на уровне виска, крепятся роза из белого шелка и мягкое серебристое перо.
Леонардо завязывает мне ее на затылке, потом надевает свою маску. Его маска полностью белая, без украшений, в стиле Баута [56] восемнадцатого века. Она закрывает ему все лицо, расширяясь книзу.
Мы – уже больше не мы и готовы выйти в мир с новыми лицами.
Вечер серый и влажный, возможно, пойдет дождь, но погода нас не волнует. Внутри меня царит упрямое веселье, и не важно, что волосы от влажности завиваются. Бросившись в толпу, мы пересекаем праздничный город, теряясь в ликовании музыки, цветов, перьев, вуалей, погремушек и громких криков. Студенты Академии изящных искусств, установив мобильные стенды с артистическим гримом, импровизируют и развлекаются, трансформируя лица желающих разноцветными мазками и каскадом перламутровой пудры. Везде царит хаос и взрывная эйфория.
Мы с Леонардо останавливаемся у киоска, где продают блинчики с тыквой. Венецианские блинчики имеют дивный вкус: это та самая сладость, которая не надоедает и которая изо рта проскальзывает напрямую в сердце. Мы идем наугад, позволяя ликующей толпе нести нас или просто следуем вдохновению момента.
Дойдя до площади Сан-Марко, сталкиваемся с Кортежем Марий. Каждый год, в период, предшествующий карнавалу, в городе проводят конкурс среди местных красавиц, чтобы выбрать двенадцать Марий, которые будут участвовать в Кортеже Марди Гра [57] . В ближайшее время объявят официальную победительницу – «Марию», которой присудят значительную денежную премию. Между венецианками идет жесточайшая борьба за место в этом конкурсе. Вплоть до прошлого года Гайя тоже в нем участвовала. И благодаря своим значительным связям она всегда находила способ попасть в список 12 финалисток, но ни разу не выиграла (видимо, президент жюри предпочитает брюнеток). Обидно, особенно если учесть, что теперь Гайя не может участвовать – из-за превышения возрастного ценза. К счастью, моя неуклюжесть не допускает даже мысли о конкурсе красоты, а неуверенный характер удерживает меня подальше от любой формы конкуренции.
* * *
Проходя вдоль моста Вздохов, заходим в скрытый переулок и через несколько шагов оказываемся перед входом во дворец Соранцо [58] .
– Вечеринка здесь? – спрашиваю, поправляя маску.
– Да, – отвечает Леонардо с демонической улыбкой.
Типичного вида мажордом, одетый в костюм Чумного доктора [59] , в маске с длинным носом, похожим на клюв аиста, открывает входные ворота, приглашая войти, и обсыпает нас серебристым конфетти. Кажется, что мы попали в другую реальность, даже конфетти не такие, как снаружи.
Проходим через сад, под навесом. Плющ с широкими листьями захватил стену, украсив ее желтыми и красными оттенками. Некоторые из гостей расположились по окружности внутреннего двора, другие играют в прятки между статуй, запятнанных мхом, смеясь и догоняя друг друга вокруг фонтана с амурами. Здесь все дышит магией, волшебством, соблазном.