Между двумя крайними шпилями красовался арочный вход, замыкающий комплекс в круг. Через высокие ворота мог проехать не только всадник, но при желании даже свободно пройти мифический великан из легенд Ройгара. Огромные двери, украшенные слоновой костью и кружевом чеканки, – изящные, на первый взгляд, но при необходимости способные стать непреодолимым препятствием, наглухо запечатывающим храм, – были призывно распахнуты, словно приглашали пройти внутрь. Я быстро миновала двор, непроизвольно задержала дыхание, когда поднималась по ступенькам и проходила внутрь храма – настолько поражал дом богов, – и ступила на мраморные плиты пола башни Вортана. Быстро пройдя по центральному нефу, свернула налево к обители Селены. Несмотря на полдень, в храме было немноголюдно, и я наслаждалась тишиной и внутренним убранством. Великолепные статуи, изысканные напольные вазы, наполненные живыми цветами, что специально выращивались в оранжереях, бесценные гобелены, а также различные предметы из золота и серебра, инкрустированные драгоценностями, – подарки щедрых прихожан своим благодетелям, – все это украшало интерьер храма. Я шла к той, в честь которой меня назвал Брайс, и ноги тряслись от страха. Как примет меня богиня, не разозлится ли на богохульство, не откажет ли в покровительстве? Увы, пока моя жизнь не переменится, вряд ли я об этом узнаю. Но слово есть слово. Я обещала принести богам дары и, хотя и пришла с пустыми руками, надеялась просто поблагодарить за помощь. По мере того как я приближалась к прекрасной статуе Селены, сердце билось все сильнее. Я не заметила, как замедлила шаг, впадая в восхищенное оцепенение, – так бывало всегда, когда я подходила к богине удачи и любви. Мягко колыхались тонкие занавеси на стенах, в светильниках неярко мерцали солнечные камни, разгоняя полумрак и отбрасывая причудливые тени. Вся башня Селены была заставлена вазами с живыми цветами, ведь каждый знал – это лучшая благодарность богине. Рядом с входом располагался небольшой фонтан, в чаше которого плавали лепестки белых роз, наполняя воздух тонким ароматом. А легкое журчание воды так походило на нежный голос самой прекрасной представительницы небесного пантеона. Селена стояла на небольшом постаменте рядом с фонтаном – грациозная фигура из драгоценного серебристого мрамора без единого постороннего вкрапления, настолько редкого, что я вообще недоумевала, как смогли добыть глыбу, из которой была высечена скульптура.
Богиню – обнаженную, прекрасную в своей наготе – украшал только лишь серебряный пояс с драгоценными камнями, небрежно лежащий на бедрах, не считая свежих цветов у ног. Ее поза отличалась от поз прочих богов. Вместо статичного напряжения, ассоциирующегося с уверенностью и мощью, – порыв вперед. Слегка запрокинутая назад голова, взгляд устремлен в небо, пухлые губы приоткрыты, словно в ожидании поцелуя, а руки с мольбой вытянуты вперед. Создавалось впечатление, что богиня ждет ласки возлюбленного и просит разрешения на эту любовь, но, обреченная на вечное одиночество, страшась гнева своего отца Вортана, она ловит только лунный свет. И все же она помогает всем тем, кто не отчаялся, готов рисковать и любить.
Как мастеру, создавшему статую, удалось так невероятно совместить невинность и соблазн, терпение и порывистость, я не знаю. Но я видела эту статую и ночью, когда свет луны освещал ее вместо солнечных камней, проникая сквозь окна. Клянусь, Селена выглядела живой и казалась окутанной какой-то невероятной тоской. Это меня настолько поразило, что больше я не решалась прийти в храм после заката. Кто послужил натурщицей – неизвестно, но я не сомневалась, скульптор не просто любил, а боготворил ее. В ином случае у него не получилось бы сделать статую настолько живой.
Выполняя необходимый ритуал, я омыла руки в чаше фонтана и подошла к богине. Традиция предписывала опуститься на колени, но у нас с Селеной было не только одно имя на двоих, но и секреты. Я чувствовала, что ей не нужно мое поклонение, а только искренность, готовность идти вперед и бороться за любовь. С первым и вторым все было в избытке, а с третьим… всему свое время.
– Прости, я без даров, – прошептала я, задрав голову вверх и всматриваясь в ее лицо, – но прими мое восхищение и благодарность. Спасибо, что помогла нам вчера, ибо я знаю, твоя благосклонность позволила избежать пленения.
Почувствовав неожиданную слабость в ногах, я присела на мраморные плиты пола и быстро осмотрелась по сторонам. Никого. Хорошо. Если бы кто посторонний случайно увидел меня, то был бы поражен или разгневан, ведь вместо молитвы я молча рассказывала богине о произошедшем вчера, весьма непочтительно устроившись на полу. Осторожность никто не отменял, но и держать в себе переживания я не могла. Не скрывая ничего, доверчиво обнажала душу. Я верила, что Селена слышала мою молчаливую исповедь, видела благодарность во взгляде. А еще я просто надеялась на совет и поддержку.
Частенько бывало, что после таких разговоров я находила неожиданный выход из ситуации, на меня нисходило озарение, и я искренне верила, что это заслуга богини. Пусть я несколько корыстна в своих просьбах и откровениях, но вера в ту, которая умудрилась пройти сквозь все преграды, возведенные самим Вортаном, и достигнуть цели, не потеряв себя, настраивала на победу.
– Вот такие дела, – закончила я вслух. – Ты знаешь, я не жалуюсь и не ропщу. Пусть тяжело, но я справляюсь, и только одно не подвластно мне совершенно – я не могу даровать Алену здоровье и вернуть родителей. Поэтому, если я и попрошу тебя о чем, так это указать мне путь исправить роковую случайность и поддержать в поиске решения проблемы, ибо несправедливо, если брат так и останется калекой.
С надеждой я вгляделась в лицо богини, такое молодое и прекрасное, озаренное любовью и невероятным для такой хрупкой девушки упорством, но Селена молчала, и было непонятно, услышала она мою исповедь или нет.
Я вздохнула и поднялась с пола. Набросила шаль на внезапно озябшие плечи и стянула ее на груди. От непонятных волнений жгло сердце. На мгновение прикрыв глаза, все же недостаток сна сказывался, я снова задрожала от холода. Засунула руки в карманы, стремясь согреть хотя бы их, и наткнулась пальцами на странный кулон. Вытащила его на свет и задумчиво принялась рассматривать. Он снова сверкнул гранями, завораживая и гипнотизируя. И в какой-то момент мне показалось, что богиня, до сих пор взирающая в небо, посмотрела на меня. Я вздрогнула и выронила цепочку.
Кулон звякнул, упав на мраморные плиты, а мне в голову пришла мысль, что я окончательно сошла с ума. Но и оставить знак высших сил я не могла. Словно во сне, совершенно не отдавая отчета в собственных действиях, я повесила цепочку на руку Селене и отошла на пару шагов назад.
Внимательно посмотрела на свой дар богине, а в голове стучала только одна мысль: я поступаю правильно. Это лучшее, что я могла преподнести ей, и, видимо, так было угодно судьбе, что кулон оказался у меня в руках.
Я улыбнулась и невольно залюбовалась игрой граней. Сейчас, когда солнышко заглянуло в проемы окон, освещая статую, и коснулось лучами кулона, он казался самым настоящим бриллиантом, искусно ограненным ювелиром и вставленным в оправу из драгоценного неизвестного металла. Красиво!
Отошла еще на пару шагов, не в силах отвести взгляд. Жалела ли я, что отдала украшение? Наверное нет. То, что легко пришло, всегда может и уйти так же быстро, в этом я была уверена. И потом, на рынок я пришла в поисках подарка для богини, и я его нашла, пусть и не совсем так, как планировала. Все правильно. Так и должно быть.