– Ок, – отвечаю, поспешно отводя взгляд от его глаз.
Идем дальше пешком, следуя рисунку стен. В этот час подниматься приятно, солнце почти зашло, оставив на небе красные полосы. Мы идем медленно, на выдержанном расстоянии один от другого, и на каждом метре мои глаза вбирают открывающиеся новые фрагменты ошеломляющей красоты.
Дойдя до вершины, на несколько минут останавливаемся перед великолепной панорамой Бельведере-ди-Монтеверде [37] . Вид отсюда потрясающий. Можно охватить весь Рим одним взмахом ресниц, я без слов. Зажигаются огни, и город будто засыпает. Впервые со дня приезда я смотрю на Рим и, кажется, начинаю понимать его. Отсюда, с вышины, хаотичный и сложный мегаполис имеет менее грозный вид, невозмутимо раскинувшись у моих ног.
– Я никогда его таким не видела, – говорю Леонардо, – спасибо, что привез меня сюда.
Он улыбается, рассекая мне душу, не спросив разрешения. Никому не позволено так улыбаться, в таком месте, на фоне такого заката.
Проходим вперед еще немного и садимся на скамейку. Уже зажглись первые вечерние звезды, с моря поднимается понентино [38] , обдувающий наши лица легкой теплой волной.
Придерживаемся нейтральных тем, обсуждая нашу работу. Разговоры такого рода ведутся обычно с человеком, которого ты только что встретил и хочешь узнать получше, либо с другом, которого давно не видел. Беседа идет поверхностно, спокойный поток вопросов и ответов, прерывающихся только краткими минутами молчания.
– Ты счастлива сейчас? – спрашивает Леонардо в упор. И сразу же добавляет: – Он выглядит хорошим парнем, твой жених.
По тому, как он это говорит, понимаю, что он, наверное, наблюдал за нами из кухни.
– Да, это так, – признаю и начинаю рассказывать ему немного о Филиппо и наших отношениях.
Леонардо, в свою очередь, рассказывает мне, что живет в Риме уже много лет, что открыл ресторан здесь вместе с партнером и отдает этому заведению основную часть своего времени. Иногда он отправляется в путь «за приключением», когда находит что-нибудь интересное с профессиональной точки зрения или когда ему просто надо сменить обстановку, как это было в Венеции.
– Ты никогда мне об этом не говорил… – замечаю вскользь. Как странно: мы разделили много очень интимных моментов, но я прежде не знала об этих деталях его жизни.
– Потому что ты никогда не спрашивала меня, – замечает он, пожимая плечами.
– Ты был настолько замкнут, что в один прекрасный момент я просто прекратила задавать вопросы.
– Возможно, ты права, в чем-то это и моя вина.
Он снова улыбается, но уже горькой улыбкой.
– Знаешь, я много думал о тебе в эти месяцы. – Он на минуту опускает глаза, как бы стараясь поймать воспоминания. Потом потирает подбородок и добавляет: – Я много раз собирался позвонить тебе.
– И почему же ты этого не сделал? – пронзительные слова срываются с моих губ помимо воли. Я напрасно ждала его звонка, а теперь узнаю, что он тоже хотел услышать меня.
– Просто всякий раз я думал о том, что скажу тебе, и понимал, что ничего нового не могу добавить к тому, о чем мы говорили несколько месяцев назад.
Он прислоняется к стене и какое-то время молчит.
– Я бы заново разочаровал тебя, а этого мне вовсе не хотелось.
– То есть ты больше не искал меня для моего же блага, ты это хочешь сказать?
Все это напоминает сцену из пошлого сентиментального фильма, и глухая злость поднимается у меня внутри. Стараюсь подавить ее, потому что это уже не имеет смысла, но мне все же надо понять кое-что. И Леонардо знает, что должен дать мне объяснения.
– Нет, Элена, я сделал это для моего блага.
Качаю головой, я уже совсем ничего не понимаю.
– Я стремился забыть тебя, не хотел быть затронутым этой историей и не хотел, чтобы она затронула тебя. Рано или поздно я вынужден был бы уехать, и нам все равно пришлось бы попрощаться. Мы не могли поддерживать постоянные отношения, и единственным выходом было расстаться сразу же.
Он вздыхает.
– Элена, у меня очень сложная жизнь. Я, как кочевник, всегда в пути, от одного города к другому. И несмотря на это, я остаюсь привязанным к долгу, от которого не могу и не хочу отказываться…
Он будто хочет добавить еще что-то, но в конце концов опускает взгляд и умолкает.
– О каком долге ты говоришь? – спрашиваю, горя нетерпением узнать.
Его глаза замирают на линии горизонта в раздумии, стоит ли рассказывать. Потом Леонардо смотрит на меня с обезоруживающей улыбкой:
– Оставим это, какой смысл обсуждать это сейчас?
– Для меня есть смысл, – настаиваю, дабы не позволить ему загнать меня в угол. – Ведь я испытала на себе результаты твоих решений… наверное, хоть какое-то объяснение ты мне должен дать.
Пытаюсь говорить повелительным тоном, но с ним это не срабатывает: Леонардо смотрит на меня с легким удивлением, потом поглаживает по щеке, как капризного ребенка:
– Объяснения не исправят ситуации, Элена, скорее сделают ее еще более грустной.
Мое лицо в его теплой, большой руке кажется действительно лицом девочки. Я теряюсь. Этот мужчина не желает сказать мне, кто он на самом деле. Хорошо, не буду настаивать, я знаю, что это бесполезно. И потом, не хочу давать ему слишком большое удовлетворение.
– Это было прекрасно, снова увидеть тебя вчера вечером, – говорит, приподнимая брови.
– Это было нереально, Леонардо. И причинило мне боль. Думаю, что это свое тридцатилетие я запомню навсегда.
– Но ты должна принять это, Элена. Поскольку, что бы мы ни планировали, как бы ни обманывали себя, полагая, что принимаем решения, все зависит только от судьбы. И с этим ничего не поделать.
– Просто бардак, – говорю, не сдержав вырвавшийся возглас.
– Или просто удача, – отвечает он раздумчиво.
Некоторое время молча глядим на потемневшее небо. Со стороны мы, наверное, похожи на старых друзей, которые пережили вместе много важных моментов и, несмотря на нанесенный друг другу ущерб, пока не потеряли желания прислушиваться друг к другу. Может быть, это последний акт нашей истории. Эта горькая нежность – все, что осталось после всепоглощающей страсти прошлого.
Но все же огонек еще горит внутри меня, спрятанный под слоями раздумий и инстинкта выживания. И достаточно одного прикосновения его плеча к моему, чтобы тлеющее пламя разгорелось опять. Смотрю на Леонардо: на его гордый профиль, таинственный взгляд, сжатую челюсть. Он похож на холодную статую, и я готова отдать все золото мира, чтобы узнать, что он чувствует в этот момент.