Сергей почему-то представил: а что было бы, если бы его женой оказалась не Лиля, а Светлана?
Они ездили бы на работу вместе. Вместе воспитывали бы детей. И в выходные не расставались бы. Им всегда нашлось бы о чем поговорить. Светлана — не острая на язычок, как Лилька, умеющая иногда ляпнуть нечто этакое, раздражающе-откровенное… Нет-нет, Лиля не принадлежала к породе хабалок, вываливающих на людей правду-матку, но со своим развитым воображением и чрезмерным знанием психологии умела, что называется, полоснуть ножом по сердцу. А нельзя, нельзя быть столь откровенной и безжалостной и чересчур внимательной тоже — иногда следует закрывать глаза на некоторые вещи, не замечать промахов своего спутника, порой надо промолчать, сгладить неловкость, словно и не было ничего.
Лиля — кошка с вечно выпущенными коготками. Ласковая и милая, но которая, ласкаясь и играя, может царапнуть. И приходится потом ходить с этими кровоточащими царапинами и ждать, пока они затянутся.
С Лилей тяжело. Даже когда рядом, она не с ним, Сергеем. Она вечно в своих этих… эмпиреях витает. То, чем она по жизни занимается, глубоко непонятно и даже неприятно Сергею. Лепит какие-то глупые сериалы-однодневки, которые смотреть невозможно нормальному человеку…
Ну ладно, про Лилькину богемную профессию сто раз говорено, с этим ничего уж не поделаешь. Но она могла бы стать чуть внимательнее? Чуть больше времени проводить дома? С ним, с дочерью… Ведь бросила все дела на мать Сергея и рада. Причем чем дальше, тем хуже. Раньше она хоть дома сидела, за компьютером, в последнее время ее и дома нет. Тенденция, блин!
Он — один. Он, для которого семья — это святое, один. Он не пьет (почти), не курит, по бабам и кабакам не шляется (нечастые посиделки в барах с друзьями под пиво или вот как со Светланой сегодня — не в счет, поскольку криминала в этом никакого нет, шлюх Сергей не снимает, водкой в зюзю не надирается), на рыбалку лишь изредка ездит, с мужиками…
Он всегда один (в смысле, без Лили — без жены то есть).
И вот на фига ему такая жизнь?!
Едва слышно щелкнул замок во входной двери. Этот клацающий звук ни с чем нельзя перепутать. Тишина. Негромкое гудение воды в трубах. Почти незаметный скрип половиц. Аромат мяты, каких-то цветов и ягод разлился по спальне. Шевеление на другой половине кровати.
Эх, жаль, что они не под одним большим одеялом спят. Это, конечно, неудобно так спать, есть вероятность, что сон будет нарушен, когда кто-то из супругов начнет тянуть одеяло на себя, да и не расслабишься, если думать о том, что во сне человек себя не контролирует… Два одеяла — удобнее, да. Но под одним одеялом всегда можно прикоснуться к тому, кто лежит рядом, почувствовать тепло его тела!
— Ты где была, Лиля?
— Ой, ты не спишь… Я побоялась тебя беспокоить, не стала будить, — отозвалась темнота нежным запахом мяты и едва ощутимыми нотками алкоголя.
— Ты опять пила, что ли?
— Я не пью. Ты меня хоть раз видел пьяной? Бокал вина не считается.
Это было правдой. Лиля никогда не напивалась, крепкого алкоголя на дух не переносила. Тяжелым перегаром не дышала Сергею в лицо.
Но… Но она где-то с кем-то постоянно сидела и болтала под винцо (хоть с Верой своей, хоть с коллегами), и смеялась, и шутила… Не в винце дело, а в другом — в «посидеть под винцо». И это вместо того, чтобы бежать домой, к мужу и дочери! Там ей было легче и интереснее, чем с Сергеем. Дело не в бокале вина, а в образе жизни.
— Минутку… — Одеяло зашуршало, Лиля придвинулась к Сергею и, точно собака, обнюхала его. — Сам пил, — резюмировала она злорадно. — Пиво, запах сигарет. Сидел в своем пивняке, да?
— Да. Но вернулся домой вовремя.
— И этот человек смеет меня упрекать! — возмутилась Лиля.
— Я мужик, мне можно…
— Это сексизм какой-то! Мне тоже можно! — Она и шутила, и всерьез говорила. Такая у Лили манера была — всегда немного играть. И обижаться на нее, в общем, невозможно…
Сергей схватил Лилю, прижал к себе.
— Отстань, — принялась отбиваться она. — Я хочу спать!
— А супружеский долг? — попытался играть и Сергей.
— Отстань! Нет, ну правда… — брыкалась она.
Сергей обиделся, отодвинул Лилю. Лежал потом молча, закрыв глаза. Вроде бы нормальная ситуация, ну, подумаешь, отказала — во всех семьях случается подобное, но вот обидно. Именно потому, что сейчас отказала. Именно сейчас! Когда он думал о своем одиночестве. О том, что у них разладилось все…
Утро. Это было утро выходного дня, субботы.
Вика с матерью ушли. (Вика занималась в студии танцев, мать ее туда провожала, шла по магазинам, потом встречала девочку, и они возвращались домой вместе…)
Сергей заглянул в спальню и обнаружил, что Лиля торопливо одевается.
— Ты куда? — ошеломленно спросил Сергей.
— К Чащину. Сценарий приняли, сегодня кастинг на роль главной героини.
— Минутку! Не ты ли всю жизнь мне твердила, что сценарист — бесправное существо и даже в кастинге не имеет слова, поскольку все вопросы решают режиссер с продюсером? — напомнил Сергей.
— Да, да, решаю не я. Но мне позволено присутствовать и давать советы. В конце концов, мы с Чащиным друзья, он мне доверяет!
— Скажите, пожалуйста… Как меня достал твой Чащин! Чуть что — Чащин, Чащин… У тебя с ним роман, что ли? — мрачно спросил Сергей.
— С ума сошел! У него жена и третий ребенок на подходе, — серьезно ответила Лиля, глядя Сергею прямо в лицо. Когда она говорила так и смотрела прямо, чуть ли не с угрозой, с вызовом (а ну, попробуй, усомнись в моих словах!), значит, не врала. Значит, это точно не Чащин.
— А Лазарев твой будет?
— Не знаю.
— Как это — не знаю? Тебя пригласили, а его нет?
— Я не знаю. Не мешай мне, — прошипела Лиля, путаясь в колготках, которые пыталась натянуть.
Ноги у жены были красивые, стройные. И какие-то тонкие.
— Лиля, ты похудела, что ли? — с удивлением спросил Сергей.
— О, я была такой коровой…
— Ты никогда не была коровой, но, боже мой… только сейчас заметил. Лиля! — потрясенно произнес Сергей.
Лиля, красная, несчастная, боролась безуспешно с колготами. Сергей встал перед ней на колени, аккуратно принялся натягивать колготы ей на ноги. Почему-то страх охватил его, мистический и необъяснимый. Он сам не замечал перемен в жене! Только сейчас обратил внимание на то, как она изменилась.
Лиля молча позволила ему помочь.
— Может, никуда не пойдешь? — осторожно спросил Сергей, поднимаясь с колен. — Ты слишком устаешь, мне кажется.
— Я совсем не устала.
— Тебе так плохо дома? Плохо со мной? Скажи, что тебя не устраивает, я постараюсь исправиться.