— Тебе есть куда идти? — спросила Ира.
— Есть. Я недавно снял квартиру, чтобы встречаться там с Лилей.
— Прелесть какая… Денег и так не хватает, а он на съемные квартиры тратится… — плачущим голосом произнесла Ирина. — Если ты муж и отец, то ты должен все на семью тратить, а не на свои утехи!
— Прости. Я виноват, конечно. Личные вещи я потом заберу, ладно? А сейчас пойду с сыном попрощаюсь.
— Погоди! — прошипела Ира. — Погоди, не торопись. Дай мне подумать.
Евгений пожал плечами, сел обратно в кресло, тем самым дал понять жене, что будет ждать ее решения.
С одной стороны, муж вел себя точно тряпка, безвольная тряпка. Погнали — собрался уходить, остановили — остался. Но нет, нет, это не безволие… Это, скорее, поразительное равнодушие, и равнодушие именно к ней, к Ире. И эта честность его дурацкая, от которой мороз по коже…
— Ты меня любишь еще? — шепотом спросила Ира.
— Не знаю.
— Тогда почему ты хочешь остаться? Почему?
— А смысл уходить? К Лиле я ушел бы. А так… — Он усмехнулся. — А так мне никто не нужен. Кроме Ленечки.
— Значит, ты ради сына хочешь остаться?
— Да. И тебя мне жалко.
Ира, не находя слов, затрясла головой, развела руками. Она, оказывается, не знала собственного мужа, прожив с ним столько лет рядом. Эгоист, циник! И неизвестно, что хуже — когда пьет, бьет, но клянется в любви, или вот так — когда делает почти все ради семьи, но ни слова о любви?
И еще: она сама себя не узнала. Зачем вот она остановила его сейчас? Прежняя Ира, бескомпромиссная и решительная, избавилась бы от мужа-предателя, даже не думая о том, какие трудности за этим шагом последуют. Но теперешняя Ира колебалась. И колебалась прежде всего потому, что чувствовала — лучше уже ничего не будет.
Может быть, потому, что сегодня случайно сравнила мужа с Арсением и с прочими мужчинами из своего окружения?
Ира не могла расстаться с мужем именно потому, что являлась перфекционисткой — выбирающей только лучшее.
Или… или это любовь?
— Женя… — тихо позвала Ирина. — Давай договоримся. Ты ведь нормальный человек… Мы с тобой всегда договаривались, не правда ли?
— Давай, — спокойно отозвался муж.
— Больше никакой переписки с Лилей. Как я поняла, тебя с ней больше ничего не связывает?
— Ничего. Сценарий мы закончили, идут съемки… Мы уже не нужны Чащину. Хотя вру. Когда фильм снимут, то будет так называемый предпоказ, потом банкет… Ну, так полагается. Позовут всю съемочную группу. Вот там, наверное, придется разок пересечься с Лилей.
— Гм, банкет, — задумалась Ира. — Ладно, все равно это нескоро, и… Я могу пойти на этот банкет с тобой?
— Да, конечно.
— Отлично. Итак, больше никаких встреч с Лилей, никакой переписки. Ты обещаешь?
— Обещаю.
— Никаких сценариев больше, никакого соавторства. Это тоже мое условие.
— За сценарии хорошо платят, — напомнил Евгений.
— Плевать. У нас пока есть деньги. Да, вот еще что. Никакой съемной квартиры — разорви контракт с тем, кто ее сдает.
— Хорошо. Что еще?
— Все, — кивнула Ира. — Ленечка, детка! — крикнула она в полный голос, так, чтобы сын услышал ее. — Десятый час. Умываться и спать!
…Ночью.
Они до сих пор спали в одной постели, хотя не прикасались друг к другу с того самого дня, как Ирина узнала всю правду о муже и его соавторше.
Но сегодня Ира решила переступить черту. Вернее, переступить себя. Она знала, сколь важен секс для мужа. Он жить без него не мог. Это раз. И потом, пусть это будет испытанием. Пусть муж докажет, что ему важна семья. Пусть!
Она повернулась на бок, обняла мужа сзади. Кажется, он вздрогнул. Наверное, не ожидал подобного развития событий. Некоторое время лежал неподвижно, потом повернулся, провел ладонями по Ириному телу.
Она торжествующе улыбнулась (как хорошо, что в темноте ничего не видно) и прижалась к его губам с поцелуем. И опять ей показалось, что он вздрогнул и некоторое время сомневался… Но потом Евгений ответил на ее поцелуй.
Как ни странно, но происходившее доставляло Ире удовольствие. Подумаешь, Женя изменял… Сейчас он принадлежит ей, законной жене. Она опутает его своей близостью, словно паутиной, она опустошит его. У него ничего не останется для других.
Да, да, раньше Ира была не права. Как женщина, как жена, ограничивая Евгения в «этом». Теперь запрет надо снять, теперь — никакого регламента.
— Быстрее. Еще. Сильнее. Еще! — командовала Ира. Она сама не ожидала, что так заведется. Была уверена, что вряд ли когда испытает нечто подобное в ближайшие-то годы.
А тут… Правы те, кто осуждает перфекционизм. А, плевать на все! К черту щепетильность, к черту чистоплюйство, если уже от себя самой с ума сходишь…
Ира вертелась, выгибалась, сворачивалась змеей, распрямляясь струной. Она могла и так, и так, и этак…
А Лили Марлен несчастная, в состоянии ли та повторить нечто подобное? Да ни в жизнь!
Вот оно, совсем близко. Сейчас!
— Еще. Еще. Еще! А…
Иру накрыло волной блаженства, она билась в судорогах, пока не затихла.
«Ты мой!» — подумала она, засыпая рядом с мужем почти счастливой.
* * *
Это был конец, конец всем отношениям, их семейной жизни, всему. Сергея преследовало отчетливое ощущение этого самого конца, края — мужчина как будто стоял у обрыва и глядел вниз, в пропасть. Дальше пути уже нет.
И вот вопрос: что делать дальше? Ничего не замечать, оставить все как есть? Нельзя. Глупо. Себя не уважать только… Серьезно поговорить с Лилей? Да как с ней поговоришь, она увиливает от всех разговоров, она молчит, она постоянно пропадает где-то. Ускользает.
И, опять же, к чему пустые разговоры, и без них ясно — конец, край, крах. Тут говори не говори, лучше не станет.
Просто хочется узнать правду. Что такое произошло с Лилей, почему она отдалилась? Любопытство, да. Жгучий интерес.
Нанять детектива? Но этот детектив что, в душу к Лиле залезет? И унизительно как, до найма детектива опускаться… Все равно что расписаться в собственном бессилии, признаться в том, что сам уже ничего не можешь поделать, раз прибегаешь к помощи третьих лиц.
Сергей для начала решил попытаться разобраться сам. К черту жеманство и ханжество… Он хочет знать правду, и он ее добудет.
Первым делом Сергей, воспользовавшись случаем, изучил телефон жены (Лиля в тот момент спала). И что? Ни-че-го. Никаких подозрительных номеров, подозрительных имен. Все более-менее знакомые товарищи. Журнал вызовов — вычищен. И ни одного сообщения в отправленных и входящих.